Ф. Джесси - Жена Лота Страница 2

Они перебрались на виллу, когда одно крыло уже было закончено и там можно было жить. Поначалу Гертруде очень нравился дом, она была занята обустройством нового жилища. Однако как-то вечером у них снова возникла безобразная ссора.

— Честное слово, мисс Фонтейн, сейчас я даже не могу вспомнить, что послужило причиной — кажется, какая-то мелочь: то ли я не выразил восхищения ее новой шляпой, то ли она решила, что мне не понравился обед, а ведь готовила его не она, а наша кухарка! Вы знаете, как это бывает — достаточно малой капли, чтобы сдерживаемая ярость нашла себе выход. — Он резко побледнел, и его рука с длинными чувственными пальцами на мгновение прикрыла глаза.

— А потом? Что было потом? — спросила Соланж.

— Потом она ушла. Я часто вспоминаю тот день. Обычно мы не завтракали вместе — она ела в своей комнате и не выходила до самого ланча. Утром я проснулся позже обычного — вчерашняя сцена меня очень утомила и расстроила. Я ждал ее, а потом послал за ней одну из служанок. Оказалось, что жены в ее комнате нет, постель убрана, а в шкафу отсутствовала кое-какая одежда.

— Одежда, в которой она была накануне?

— Не только. Дорожный костюм, блуза и шляпа — знаете, вещи, которые женщины обычно берут в дорогу.

— А машина?

— Нет, машина осталась в гараже. Думаю, она уехала на одном из местных автобусов. Скорее всего, добралась до вокзала Сан-Рафаэль, а там села на поезд.

— Но ведь если ваша жена ушла из дома утром, кто-нибудь из слуг наверняка должен был ее увидеть?

— Слуги не ночуют на вилле — у них специальный коттедж, — ответил Мартин.

— Автобусы не ходят по ночам?

— Нет, по ночам не ходят, но есть один, который очень рано останавливается недалеко от нас.

— Кто-нибудь видел миссис Мартин на этом утреннем автобусе?

— Нет, никто ее не приметил, но автобус был переполнен — люди ехали на рынок, а моя жена прекрасно говорит по-французски. Мы много лет прожили в Париже.

— Она писала вам? Может, просила денег?

— Да, вскоре я получил от нее письмо — она требовала, чтобы я переслал деньги в английской валюте на адрес Пост Рестант, Чаринг-Кросс. Я отправил 100 фунтов стерлингов.

— Вы записали номера банкнот?

— Да, и вы сможете проследить перевод денег в банке в Сан-Рафаэле. Я — их клиент.

— Ваша жена получила эти деньги?

— Да, и через пару месяцев я получил от нее еще одно письмо — из Лондона. На конверте был указан адрес — Херефорд-роуд, Бейсуотер. Гертруда писала, что тяжело больна. Тогда я как раз встретил Флору. Вы ее знаете, мисс Фонтейн, и вас не удивит, что я сразу же влюбился. Видит Бог, я не склонен к легким интрижкам. Встретив Флору, я понял, что никогда раньше не любил, более того, даже не подозревал, что это значит — любить. Мисс Фонтейн, жизнь потеряет для меня всякий смысл, если я не смогу жениться на этой девушке! Получив письмо от жены, я тут же отправился в Лондон. И нашел Гертруду — она была действительно слаба, часто кашляла, но, признаться, не показалась мне тяжело больной. Я сказал, что мне грустно видеть ее в таком состоянии, и предложил дать мне развод на любых, приемлемых для нее условиях. Она обещала подумать и попросила меня придти через пару дней. Я поверил, положил на ее счет кучу денег — тысячу фунтов стерлингов — и приготовился потерпеть совсем немного, сорок восемь часов. Когда же кончились эти мучительные два дня, и я снова пришел на Херефорд-роуд, Гертруды там не оказалось. Кроме того, выяснилось, что она закрыла свой счет в банке, взяв все деньги. Наверное, Гертруда дала взятку хозяйке или еще как-то добилась ее симпатии, но та категорически отказалась сообщить мне, куда уехала ее бывшая постоялица, заявив, что не имеет никакого представления, где теперь находится моя жена. Может, так оно и было, но я знаю, что обычно домовладелицы отличаются большим любопытством в смысле адресов или такого рода вещей. Можете представить, как я был огорчен. Вернувшись в отель, я нашел письмо от жены. На конверте был штамп Портсмута. Гертруда писала, что в ее намерения развод не входит — она не желает предоставлять мне свободу, но надеется, что сможет хорошо провести время на те деньги, что я ей оставил. Когда же ей потребуется еще, она обязательно даст мне знать. Ну что ж, мне не оставалось ничего другого, как ждать, когда Гертруда снова захочет связаться со мной. У меня гораздо больше денег, чем необходимо для жизни, и я готов был ей помогать, однако с тех пор она мне больше не писала. Вот и вся моя история, мисс Фонтейн, и если бы вы могли точно установить, что моя жена умерла — а я почти уверен, это так — или же что она просто думает, как бы урвать у меня большую сумму, я был бы вам очень благодарен. Скажите только, сколько это будет стоить. Если Гертруда жива, может, теперь она согласится на развод. Так или иначе, мне нужна определенность. Дальше я так жить не могу.

Глядя на Мартина, на его лицо, лицо глубоко страдающего человека, видя, как нервно подрагивала его рука, когда он доставал сигарету из кармана пиджака, Соланж подумала — нет, этот человек не лжет.

— Но что, по-вашему, я должна делать? — спросила она.

— Ехать в Лондон и попробовать вытрясти хоть пару слов из домовладелицы. Я просто уверен — она что-то знает. Отказалась беседовать со мной, но, может, вам удастся ее разговорить. Не жалейте денег, я дам вам столько, сколько нужно, только, Бога ради, мисс Фонтейн, найдите мою жену!

Они медленно шли по направлению к отелю, и Соланж уже видела Флору, спешившую к ним, белое платье девушки словно светилось в вечернем сумраке. Соланж взглянула на Ангуса, в его глазах, устремленных на Флору, был такой голод, такая откровенная, неприкрытая страсть, что Соланж стало даже как-то не по себе.

— Дайте мне адрес и имя домовладелицы, у которой жила ваша жена, а также описание внешности миссис Мартин. Завтра же я еду в Лондон, — взволнованно сказала она, правда, не без чувства облегчения: как славно, что ей все-таки придется покинуть этот отель со всеми его замечательными постояльцами!

Ангус Мартин говорил, что миссис Смитсон, хозяйка дома на Херефорд-роуд — скрытная, неразговорчивая дама, но с Соланж она была весьма словоохотлива и любезна — вероятно, потому, что Соланж, представившись племянницей миссис Мартин, сказала, что разыскивает тетю и очень хочет ей помочь. А может, сыграли роль две десятифунтовые банкноты, которые мгновенно исчезли в руках почтенной дамы, или же бутылка портвейна, которую Соланж купила для нее, узнав, что та известная трезвенница и всем напиткам предпочитает это славное вино.

— Бедная женщина. — В голосе миссис Смитсон, допивающей третий бокал, звучала искренняя жалость. — Если мне когда и доводилось видеть печать смерти на лице, то это как раз на лице той женщины. И без доктора все понимали — дни ее сочтены. Конечно, Лондон был для нее не лучшим местом. «Я никогда не поправлюсь, миссии Смитсон, — говорила она. Знаете, мы с ней очень подружились, она мне стала как сестра. — Я никогда не поправлюсь, смерть моя близка, но так хочется последние дни провести в более приятном месте, чем этот город». Когда она уезжала, я сама собирала ее вещи. На чемоданах было помечено — Портсмут. Больше ничего я и не смогла сообщить тому джентльмену, потому что сама больше ничего не знала. Но вот вчера получила от нее открытку, и хотя обещала ей никому не рассказывать, думаю, вам можно — для ее же пользы.

Вчера! Соланж подумала, что ей на самом деле везет. Удача, без которой не может обойтись ни один детектив, снова была на ее стороне.

— О, как мне хочется знать, где сейчас моя бедная тетушка! — воскликнула она, кладя на колени хозяйки десятифунтовую банкноту. — Пожалуйста, позвольте мне только взглянуть на эту открытку — ведь так вы не нарушите данное ей обещание?

Компромисс был достигнут, и миссис Смитсон вручила Соланж открытку. Адрес написан рукой образованного человека, стоит штамп острова Уайта, а на картинке изображены дети, играющие на пляже Вентора. Соланж прочитала:

«Дорогая миссис Смитсон!

Благодарю вас за все, что вы для меня сделали. У меня все в порядке, хотя чувствую себя еще слабее, чем раньше. Живу в маленькой комнатке с балконом, окна выходят на юг, и когда есть солнце, лежу на балконе, греюсь.

— Как видите, адреса нет. — Хозяйка быстро спрятала двадцать фунтов в карман. Она явно волновалась, что ее информация будет сочтена недостаточной, и Соланж потребует деньги назад.

— Ничего, — рассеянно проговорила Соланж. — Если она живет под своим именем, найти ее в Венторе не составит никакого труда. Спасибо, миссис Смитсон, я вам чрезвычайно признательна. Обязательно буду рекомендовать вас всем, кому понадобится жилье в Лондоне.

— Спасибо, дорогая, и да поможет вам Бог. Всей душой надеюсь, что вы найдете вашу дорогую тетушку, этого ангела, выздоравливающей.