Владимир Буркин - Нас всех протестировали. Cтрогий мужской детектив Страница 2

– А о чем может сказать выступающий ученый с абсолютно лысой головой, с торчащими в стороны большими ушами? – уныло подумал Холлингсуорт, обреченный до вечера присутствовать на этом скучном сборище.

Но то, что он услышал, заставило его отвлечься от собственных мыслей и рассуждений. Стефан Швейко из Национального Института образования, усиливая возникшие к нему подозрения, сообщил, что плачевное положение обучения в средних школах в скором времени приведет к полному краху всю систему образования, а заодно и государство Америка. И не поможет привлечение в страну умных иммигрантов. Пошли статистические данные о том, какие дисциплины выпускники школ не знают совсем, сколько процентов знаний у них остается в голове по другим дисциплинам. Дальше… «Образование в своем развитии опирается на стремление стандартизировать процесс… попытки ввести автоматизацию в такой психологический процесс, как обучение… Наша неукротимая американская привычка всегда считать деньги не только свои, но и чужие… Все это привело к повсеместному внедрению…»

– Ну, когда ты, наконец, скажешь, отчего это происходит, – чуть не вскричал действующий генерал, глядя на вспотевшего от напряжения профессора, не отрывающего взгляда от кипы бумаг.

– Одной из основных причин такого упадка образования является тестирование. Повсеместное тестирование! – наконец пролил свет на виновницу всех бед докладчик, обладатель круглого лица со слегка выдающимися скулами, с характерно торчащими ушами и с фамилией явно славянского происхождения.

– По качеству обучения мы значительно отстаем от европейских стран, а с Японией и Советским Союзом нас скоро нельзя будет и сравнивать.

– Пригласи профессора Швейко завтра к нам в удобное для него время, – сказал Холлингсуорт своему подчиненному, с которым связывал будущее отдела.

Роберт Дейч не услышал. Он только несколько дней на новом месте службы и ещё не освоился. Ещё не знал, какие конкретно функции он должен выполнять, а про понятие «аналитическая работа» пока имел смутное представление. Вереница тягучих докладов подействовала на него угнетающе, и он впал в задумчивость: «Если его работа будет заключаться в прослушивании докладов подобных тем, что звучат на этой комиссии или в перелопачивании самостоятельно подобного материала, то он не выдержит и скоро свихнется. Прежнее место его службы – в Белом Доме. Особый отряд по обеспечению безопасности. Какие люди проходили мимо, совсем рядом и кивали ему головой! С какими личностями доводилось разговаривать! Живая работа. Все время на ногах и в движении. Какая форма на тебе. Как уважительно с тобой разговаривают, когда ты в этой форме! А практикантка Ирэна Прейс! Серые глаза. Фигура! Еще не журналистка, но добилась прохождения практики в Белом Доме. До сих пор не выходит из головы. Если бы не светлое воспоминание о ней, о чем бы еще можно было мечтать на этом сборище стариков. В последний раз, когда она случайно оказалась в углу, а я взял нежно ее ручку, сказала, что вполне согласна. Но это должно произойти в одном из кабинетов Президента. Я сначала пришел в ярость, а потом и мне самому стала интересна такая ситуация. Уже начал наводить мосты и устанавливать связи… и вдруг перевели…»

– Ты не понял, что тебе надо сделать? – громкий голос генерала вернул Роберта в зал заседания.

– Все понял! – почти вскричал Дейч и стал соображать, кто из старых сморчков в этом зале имеет фамилию Швейц, Швейк или очень похожую на это, поскольку поручение прозвучало неожиданно, и он его плохо расслышал. На счастье председатель комиссии спросил:

– У кого есть вопросы к господину Швейко?

Все в зале засуетились и разом заговорили, и в гомоне ясно обозначилась фигура докладчика за кафедрой.

– Вы думаете, он к нам придет? – спросил Дейч.

– От наших предложений еще никто не отказывался, – ответил старый генерал.

В кабинет начальника аналитического отдела Дэвида Холлингсуорта профессор Стефан Швейко пришёл более приглаженным, чем был на заседании комиссии. Дело не в волосах, которых на голове почти не осталось, а в облике и невидимых внешних полях. И вопрос он задал первым, только переступив порог кабинета, и в вопросе содержался некий смысл, прикрытый оболочкой слов:

– Скажите, а какой род войск заинтересовал мой доклад?

– Никакой, – ответил генерал, указывая гостю на предназначавшееся ему место за столом. – Нас интересует не столько ваш доклад, сколько ваша работа. Вы нам можете рассказать о преимуществах системы образования России? Изложить свою точку зрения, – и пока гость усаживался на стул и, озадаченный неожиданным вопросом, задумчиво копался в портфеле, подумал о том, что понятия свободы и частной собственности были одними из первых, которые принесли с собой в Новый Свет переселенцы. И теперь профессор, явно выходец из иммигрантов восточной Европы, пользуется возможностью задавать любые вопросы.

В те далекие годы, когда собственность в результате заселения земель начала становиться частной, потребовались законы для прекращения ее бесконечного передела. Сейчас очкарик на вполне законных ныне требованиях имеет право сопротивляться передаче своих знаний. Вот они – плоды созданного переселенцами устройства общества.

– Хорошо, – сказал профессор и, не прибегая к помощи законов, начал излагать, в чем состоит преимущество системы образования, созданной в «империи зла».

Излагая любимую тему для двух очень внимательных слушателей, профессор Швейко невольно распалялся, позволяя себе мелкие нападки на систему образования самой свободной страны мира, и генералу периодически приходилось его осаживать разными вопросиками, возвращая в среду официального кабинета.

Несмотря на долгое время работы во внешней разведке и в отделе анализа данных, не вся информация сразу размещалась в голове Холлингсуорта в упорядоченном и упакованном виде. Часть её приходилось трамбовать и впихивать дополнительными усилиями.

– Я знаю, что у них и в средней школе, и в высшей школе бесплатное обучение. Но вы несколько раз подчеркнули, что почти все их академики родились в глухих деревнях. Что вы хотели этим сказать? Неужели у них в городах хуже учат в школах? – в изложении профессора содержался какой-то скрытый смысл. Непонятный. Совсем не зря его уши так странно торчат в разные стороны.

– Наверное, я не точно выразил свои мысли, – вежливо ответил Стефан Швейко. – Их академические силы не хуже наших. И в их городах люди получают достойное образование. Просто у них происходит искусственный отбор. Умный ребенок, независимо от своего места рождения, может достичь высшей точки своего развития. Не затрачивая при этом ни цента. Окончив школу в деревне, он может переехать в город, и учиться там, не получая никакой финансовой помощи из дома. У них возможен отбор!

– Да… – генерал задумался. – Возвращаясь к вашему докладу. Вы говорили о тестировании. Что оно из себя представляет?

– В принципе ничего особенного. Оно может строиться по-разному, но суть всегда одна. По какому-то учебному материалу задается контрольный вопрос, и приводятся на него ответы. Учащийся должен определить, какой ответ правильный или какие ответы правильные, или какие неправильные. Конструкция зависит от фантазии создателей тестов.

– Отчего вы так негативно относитесь к тестированию?

– Тестирование? О…, – воздух мешал выходу эмоций. – Что это очень плохо проблема не очевидная. Это даже не похоже на проблему! Смотря как использовать тестирование, и с какими целями. Оно как змеиный яд. В небольших дозах весьма полезно. Как лекарство! Средство индивидуализации обучения. Вы подаете учебный материал, с помощью тестов контролируете процесс усвоения. Немедленная оценка результата действий обучаемого. Индивидуальный темп обучения. Коррекция подачи учебного материала. Но когда вы используете тестирование в массовом масштабе и только с целью контроля уровня знаний – это яд.

Надо понять, откуда оно пришло в систему образования – из системы подготовки рабочих кадров! Там определенные жесткие требования по каким-то параметрам с целью отбраковки ненужного материала. То же самое в психиатрии. В безобидные тесты вкрапляют тщательно разработанные вопросы для выявления каких-то психических отклонений.

А использовать тестирование для массового контроля уровня знаний? Если я задам один и тот же вопрос одновременно ста учащимся, больше половины из них поймут его по-разному. Тесты надо готовить и отрабатывать в течение нескольких лет. Собирать огромный статистический материал. Большая и дорогостоящая работа. Даже после нее никто не сможет утверждать, что всеми учащимися заложенный в тестах материал воспринимается одинаково. А кто у нас готовит тесты? Все, кому не лень. Кто хочет заработать и сорвать куш.