Всматриваясь в пропасть - Евгения Михайлова Страница 2

одевают, кормят. И они очень часто дрожат, эти руки. Особенно когда к ним приближается грозовое, темное облако. Это отец. Ира совсем не помнит его лица, только свой и мамин страх. Она видит себя, сжавшуюся в комочек под столом, а по полу к ней тянутся алые струйки. Ей тогда было три года. Пройдет немало лет, и она узнает, что той ночью отец убил ее мать. Ей об этом рассказали в детдоме.

Следующее яркое пятно прошлого. Воспитательница заплетает ей косички и говорит своим громким, деревянным голосом:

– Ты должна все время понимать, как тебе повезло. Не всем сиротам выпадает такое счастье. Тебя берут в семью. Приличные люди, не бедные. Надо стараться, слушать их, угождать, чтобы не вернули. Пока тебя выбрали просто потому, что ты симпатичнее других. Но для того, чтобы тебя полюбили, они должны видеть твою благодарность.

…Через неделю Иру вынесли из дома «приемных родителей» в окровавленном одеяле. Соседи выбили дверь на ее крик, вызвали полицию. В больнице ей тогда не объяснили, что с ней делал новый «папа». Только нянечка перед операцией шепнула:

– Терпи, детка. Поболит – и пройдет. Тебя всю порвали, нужно зашить.

Ира поняла, о чем шла речь, уже подростком. А тогда ей было всего пять.

Она уже стала воспринимать детдом как свое единственное убежище, но за ней опять пришли. Она была симпатичной, доброй и покладистой. Она нравилась тем, кто приходил выбирать.

…Десятилетняя Ира, растерянная и перепуганная, идет между двумя людьми, которых видит второй раз в жизни. Мама Валя и папа Петя улыбаются. Они красиво одеты, у них свой дом в Подмосковье, у Иры отдельная комната и новая одежда… Она ходит в школу, получает пятерки, а одноклассники дразнят ее «дикаркой». Потому что она шарахается от всех, как прокаженная.

И была такая же морозная ночь, и так же сверкал лед на дороге, когда Ира разбила окно своей комнаты на втором этаже, прыгнула в сугроб, уцелела и побежала по скользкой дороге в разорванной ночной рубашке куда глаза глядят. На склоне темноту вдруг осветила ее собственная резкая боль, она услышала хруст костей, и все исчезло. Ее нашли какие-то люди уже утром, обмороженную, с переломанными лодыжками.

А дальше поток тусклых кадров, полустертых ее осознанной волей. Ира приобрела опыт защиты себя от того, что помнила. Она научилась стирать информацию из своей памяти. Ее без конца осматривают и расспрашивают люди в белых халатах. И вновь пройдут годы, прежде чем Ира решится сознательно и отчетливо восстановить все, что произошло с ней в доме приемных родителей. Где папа Петя ее садистски насиловал каждую ночь, а мама Валя наблюдала.

Иру вернули в детский дом, ей было уже двенадцать. Ей некуда было деться от постоянных унижений и оскорблений других детей, которым «не повезло»: они не были настолько симпатичными, чтобы их взяли в семьи. Они, конечно, все узнали и мстительно издевались. А ей опять повезло, и на этот раз без кавычек. Врач детдома добилась ее удочерения и честно объяснила свои мотивы:

– Мне нужна надежная помощница в уходе за парализованным отцом. Ты подходишь: старательная, спокойная, разумная. Я тебя всему научу. Думаю, мы поладим и привыкнем друг к другу.

Ира вошла в ее квартиру и сразу наткнулась на пристальный, зовущий и все понимающий взгляд необыкновенно живых глаз на неподвижном, почти мертвом лице. Отец новой мамы Лиды был полностью парализован, до последней мышцы. И при этом он сохранил удивительную ясность ума, уникальную память, яркую, страстную эмоциональность. Редчайший случай. Так у Иры появился самый близкий и по-настоящему родной человек. Они были счастливы, разговаривая часами. Он говорил с трудом, она не сразу научилась его понимать. Но очень скоро ей стало легче говорить с дедом, чем маме Лиде. Она как будто слышала его мысли до того, как он их озвучивал. Ира смеялась его шуткам, он в уме решал ее школьные задачи. Дедушка Яша однажды признался своей неожиданной внучке, что больше не зовет смерть, он хочет жить и видеть, чувствовать ее рядом.

Встреча с ним стала для Ирины озарением на всю жизнь. Его уход – самой трагической потерей. Они с Лидой прожили в одной квартире еще несколько лет. В девятнадцать Ирина поступила в институт и перешла жить в общежитие. Они с Лидой были честными людьми, семьей не стали, но старались не мешать друг другу и помогать в случае необходимости.

Ира вернулась в эту квартиру после смерти Лиды от рака. И здесь ее встретили тепло, свет и мудрость дедушки Яши. Этого достаточно, чтобы легче переносить и свою обделенность, и новые невзгоды.

Дом у них очень теплый, топят хорошо. Перед сном Ирина даже открывает окно, чтобы впустить немного морозной свежести в свой уют. Только у себя она и способна примириться с зимой в принципе. Перед тем, как лечь, она достала из шкафа пушистый легкий плед и положила поверх одеяла. Тепла много не бывает. А этим вечером ее еще немного знобило – не от простуды, а от какого-то неясного волнения. Да что тут лукавить с самой собой: она в смятении, как девчонка, из-за того, что пообщалась с мужчиной, которого нашла очень привлекательным. Более того, он показался ей не опасным, что важнее всего. Ирине скоро исполнится тридцать восемь лет, она преподаватель на кафедре психологии университета, ее все считают сильным профессионалом и замкнутым, даже высокомерным человеком, о личной жизни которого ничего не известно. Так успешно она прячет свой главный секрет: ничего из того, что люди называют личной жизнью, у нее нет и не может быть. Она исключила для себя доверительные контакты: они невозможны без посторонних прикосновений к незаживающим ранам, тайнам души и тела. Только не мужчина, которому слишком многое пришлось бы объяснить, будучи в полной уверенности, что он не поймет. Только дедушка Яша все понимал, и для одной тяжелой судьбы – это подарок, какого хватит навсегда.

Впрочем, одно исключение в жизни Ирины было. Это коллега и единственная подруга Марина. Никто не способен так четко и ясно, как Марина, все расставить по местам и на каждую проблему повесить этикетку с названием и ценой вместе