Проклятое золото - Ольга Баскова Страница 2

– Лариса не знает ни слова по-французски, – буркнул он. – Это невозможно. В ресторан группу поведёшь ты – и точка. Я тебя никуда не отпускаю.

– Миленький Аркадий Петрович, – девушка молитвенно сложила руки, – умоляю вас! Если я не приеду, моя мама может умереть. Я боюсь, что она потеряет сознание и не откроет врачам!

На холёном лице шефа читалось полное равнодушие. Жирные щёки тряслись, как студень. Гале захотелось ударить его чем-нибудь тяжёлым.

– Я всё равно уеду, – твёрдо сказала она.

Толстые губы издали звук, похожий на выстрел.

– Если ты сейчас покинешь группу, завтра приходи и пиши заявление по собственному, – процедил он. Галя пожала плечами:

– Я так и сделаю.

Кивнув ничего не понимавшим французам, она перекинула сумку через плечо и помчалась к стоянке такси. Хозяин небольшого серебристого «форда», явно кавказской национальности, с профилем попугая и чёрными жгучими глазами навыкате, сразу устремился к ней:

– Куда, красавица? Домчу быстрее оленя.

В голове у Гали юлой закрутилась дурацкая мысль: почему быстрее оленя? Неужели машина едет медленнее? Нужно посмотреть в Интернете скорость этого грациозного северного животного. Тьфу! Она с негодованием отогнала глупость, так некстати заполнившую мозги. Наверное, это защитная реакция. Думать о чём угодно, только не о плохом.

– На Пушкина, – объявила кавказцу девушка, даже не поинтересовавшись, за сколько рубликов житель гор домчит её до дома. Он сам добавил как-то доброжелательно, словно догадавшись, что у неё беда.

– Не бойся, ценой довольна останешься.

Она и не боялась, хотя знала: если сейчас потратится на такси, неделю придётся ездить на троллейбусе и вставать с петухами. Кавказец заботливо приоткрыл дверь, усаживая её на пассажирское сиденье:

– Куда, ты сказала? К самому подъезду доставлю такую кралю.

Он причмокнул толстыми красными, как спелые вишни, губами, над которыми, как редкий лес, курчавились усы. Галя повторила адрес, и «форд» сорвался с места Таксист не обманул: довёз довольно быстро, но девушке казалось, что прошла целая вечность. Она не слышала, какую цену он назвал, лишь лихорадочно сунула в широкую ладонь несколько скомканных сторублёвок, что-то пробормотала и, войдя в подъезд, стала подниматься по лестнице. Ноги подкашивались, в горле пересохло. Волнение отпустило лишь тогда, когда Галя увидела запертую дверь. Молнией пронеслась мысль, что мама не вызывала скорую, а значит, ей не так уж и плохо. Девушка не стала нажимать старую потрескавшуюся кнопку звонка, дребезжавшего так, что звенело в ушах, хотя всегда любила, когда матушка открывала ей. Достав ключ, она еле попала в замочную скважину. В квартире, давно не знавшей ремонта, царила тишина, мёртвая, напряжённая.

– Мама! – крикнула Галя и бросилась в спальню. Елена Васильевна лежала на простынях, такая бледная, что почти сливалась с ними, и тяжело, хрипло дышала. Галина присела на стул рядом с кроватью:

– Мамочка, ты меня слышишь?

Женщина открыла глаза, которыми так восхищалась бабушка. И было чем восхищаться: они напоминали синие бездонные омуты. Увидев дочку, больная улыбнулась чуть-чуть, лишь уголки губ дрогнули:

– Милая моя! Опять я сорвала тебя с работы! Ну что теперь скажет твой начальник?

– Это неважно, мамочка, – Галя погладила её руку, тонкую, аристократическую, с голубыми жилками. – Тебе очень плохо?

– Чуть не задохнулась, – призналась Елена Васильевна. – Такое впечатление, что я лишилась лёгких.

– Ну почему ты не вызвала скорую? – укоризненно сказала Галина и направилась к телефону. Мать с тревогой следила за ней. Она с детства боялась врачей.

– Не нужно, доча, – прошептала женщина. – Это, скорее всего, сердечная недостаточность. Сбегай за валидолом, я положу его под язык. Так всегда делала твоя бабушка.

Галя решительно сняла трубку старого оранжевого аппарата.

– Я куплю тебе валидол, когда врач поставит диагноз, не раньше, – твёрдо произнесла девушка и набрала 103. На том конце отозвались сразу, выслушали, не перебивая, о состоянии больной и пообещали прислать машину как можно скорее. Бросив трубку на рычаг, Галя снова присела рядом с матерью.

– После их визита я буду за тебя спокойна.

– Если они заберут меня в больницу, я оттуда не вернусь, – Елена Васильевна потянула дочь за прядь волос. – Не отдавай меня, пожалуйста. Если мне суждено сегодня умереть, пусть это произойдёт дома, на моей кровати.

– Мамочка, ну что ты такое говоришь? – изумилась Галя. – Тебе всего лишь пятьдесят четыре года, ты даже не пенсионерка. Ну кто собирается на тот свет в таком возрасте?

– Доча, со мной никогда такого не было, – возразила мать. – Возможно, врачам удастся что-то сделать, возможно, и нет. Вот почему я должна сказать тебе… – она снова начала задыхаться. Галя вскочила и побежала на кухню, чтобы согреть маме воды. Она даже не представляла, какие лекарства дают в таких случаях, и лишь молча молилась на маленькую иконку Матроны Московской, купленную как-то в церковной лавке. Святая словно услышала её молитвы: через несколько секунд в квартиру позвонили.

– Это скорая! – радостно закричала девушка. – Сейчас они тебе помогут!

Она бросилась открывать, забыв, что и не запирала дверь. Доктор средних лет, с угрюмым худым лицом, деловито осведомился:

– Куда проходить?

Галя с трудом глотнула от волнения и, поймав сочувственный взгляд молоденькой медсестры, повела их за собой:

– Сюда, пожалуйста.

Елена Васильевна продолжала задыхаться и уже закатывала глаза. Врачу хватило доли секунды, чтобы оценить обстановку. Он выдавил слабую улыбку, но глаза болотного цвета выражали тревогу.

– Давно задыхаетесь? – поинтересовался мужчина и, не дожидаясь ответа, вытащил стетоскоп и деловито распорядился: – Помогите матери обнажить спину.

Девушка бросилась к задыхавшейся, бледной Елене Васильевне и осторожно усадила её на подушки.

– Мамочка, нужно… – начала она, но женщина кивнула:

– Оставь. Я сама.

Она подняла ночную сорочку, местами залатанную, и Галя почувствовала стыд. Ну почему она не настояла, чтобы мать купила себе новые вещи, когда Аркадий Петрович выделил ей хорошую премию? Теперь вот совестно перед доктором. Что он о них подумает? Однако лицо врача оставалось бесстрастным. Он приложил стетоскоп к белой исхудалой спине, и Елена Васильевна поморщилась:

– Холодный.

– Лето на дворе, – процедил мужчина. – Дышите… задержите дыхание.

Впервые на его лице появилось что-то похожее на сострадание. Он повернулся к Галине:

– Рекомендована срочная госпитализация.

– Срочная госпитализация? – со страхом переспросила она. – Всё очень серьёзно, доктор?

– Трудно поставить диагноз без снимка, – буркнул врач. – Флю давно делали?

– Я проходила диспансеризацию в прошлом году, – Елена Васильевна продолжала хрипеть. – Мне сказали – всё в норме.

– Значит, сердечная недостаточность, – констатировал доктор. – Всё равно без больницы не обойдётесь.

Галя схватила его за холодную руку.

– Доктор, – умоляюще произнесла она, – не нужно в больницу. Неужели нет дорогих лекарств, которые ей помогли бы? Может быть, надо делать