Марина Серова - Рецепт предательства Страница 20

– И что, много было… подмен?

– А я знаю? Я уж давно дома с папкой и мамкой жил, когда все это произошло. Только потом, когда Васька уже вернулся, так… кое-что рассказал. Там, оказывается, целая шайка-лейка работала. Даже на заграницу выходили. А что, подлинники старых мастеров, чем не товар? В любой Америке с руками оторвут. Вот они и развернулись. Деятели… А пацаны зеленые крайними оказались.

– Что, неужели никого не привлекли?

– Да нет, посадили кое-кого. Хранителя там одного, да еще парочку. Но все агенты, посредники, все, кто на процентах наживался, все ни при чем остались. А Васька попал. Как же, какое громкое дело! Самый известный в стране музей! И вдруг наш студент причастен к мошенничеству с предметами искусства. Куда тебе! Дипломная… И дня лишнего не продержали.

– А долго они… рулили-то?

– Нет, заметили быстро. Здесь нужно отдать должное. Но и то сказать – не частная лавочка, государственное учреждение. Да еще какое. Но, думаю, капиталец составить себе многие успели.

– А подделки все обнаружили?

– Да что ты пытаешь меня?! Я там был? Я сам только с Васькиных слов все знаю. А ему тоже не больно-то рассказывали. Говорил, что отрисованные копии подсовывали вместо подлинников, да и оставляли до лучших времен. Какие-то обнаружили, конечно. Но ведь сам на себя никто наговаривать не будет. «Не помню, не знаю. Что найдете, все ваше». Васька говорил, что следаки им потом показывали те картины, которые экспертизу не прошли. Спрашивали, которая чья. Так он из своих-то кое-чего недосчитался. Значит, не все выявила она, экспертиза-то.

– То есть неискушенный зритель и сейчас на студенческие перерисовки любуется?

– Может быть, и так. А может, так и лежит все это в запасниках. Они ведь тоже не дураки, то, что у всех на слуху да на виду, не брали. Редкое, малоизвестное, то, что нечасто выставляется, не замылило глаз. Главное, чтобы имя было да работа в каталогах числилась.

– И что он… Василий-то? Когда вернулся, чем занялся?

– А чем ему было заниматься? Карьера закончилась, жизнь не сложилась. С такими рекомендациями кому он был нужен? Я уж тогда начинал постепенно… коммерцию-то. Привлекал его иногда. И как консультанта, и копии тоже иногда заказывали. Но это что… это разве поле. Для таланта-то. А у Васьки, у него и правда талант. Был.

– Да-а-а… жалко.

– Жалко. А что делать? Послонялся тут какое-то время, потом пить начал. А уж это… с этим замыслы-то грандиозные… оставить приходится. Так и пропал человек. Ни за что. Теперь так и перебивается. От случая к случаю. Где перепродажу устроит, где обмен проконсультирует. Картины-то теперь ему уж редко заказывают, сам сейчас говорил. Но ты, если шеф спрашивать будет, ты его рекомендуй. Лучше его никто не сделает.

– Ладно, договорились. Прямо растрогал ты меня своей историей…

– Подожди-ка… идет кто-то…

На какое-то время собеседники исчезли из поля зрения камеры, а когда появились вновь, их сопровождала уже целая толпа. Из этой толпы знаком мне был только Мазурицкий, но кое-какие лица, виденные мельком при моем первом посещении, я тоже припоминала.

Бурный и громогласный обмен приветствиями долго не позволял вычленить что-то конкретное из хаоса звуков. Наконец все вновь прибывшие расселись за столом, на котором как по волшебству появились бутылки и закуски, и беседа потекла в более спокойном ключе.

Поначалу разговор шел, по всей видимости, о каких-то текущих делах, поскольку я слышала только совершенно неизвестные мне имена и абсолютно непонятные замечания в их адрес. Но вот прозвучало имя Владя, и я навострила уши.

– Ну что, Сеня, как племянничек-то твой? Готов? – спросил Мазурицкий.

– Он всегда готов, – загадочно улыбаясь, ответил Сеня.

– Смотри, задание ответственное. Не подведи.

– Не волнуйтесь, Владимир Иванович, я сам там буду. Все под контролем.

– Что, Вова, хочешь окончательно додавить конкурента? – смеясь, спросил кто-то из присутствующих. – У них и так траур, куда ты еще? Поимей совесть.

– А он имел совесть, когда разводил меня, как лоха последнего? Ничего… нормально. Витя не обеднеет, а уж Тамара и подавно, – слово в слово повторил Мазурицкий мою недавнюю мысль. – Зато с первого раза научится. Узнает, что не бабское это дело – мировыми шедеврами торговать.

– Как же ты заменить-то ее хочешь? – раздался другой голос. – Там ведь народу соберется – яблоку упасть негде.

– А на это у нас Семен Петрович имеется, – улыбаясь, повернулся Мазурицкий в сторону Сени. – Универсальный специалист и мастер на все руки.

– Сеня, открой секрет, – спросил тот же голос. – Как сделаешь?

– Все тебе скажи. Ты, может, от Тамары засланец? Нет уж. Я сделаю сначала…

– А потом пускай Витя купит, – вставил Мазурицкий.

– Да, пускай Витя купит, а уж после расскажу тебе все, любознательный мой.

– А что, тебя таки на прощание пригласили? Вову-то, вон, даже в известность не поставили.

Шутка вызвала всеобщее оживление, и минуты две за столом звучали громкий смех и остроумные комментарии. У меня же эта часть разговора вызвала только одну ассоциацию – Мазурицкий причастен. И, судя по тому, как спокойно он держится, исполнителем был кто-то другой. Вот как сейчас, не сам он поскакал к Всеславиной менять картину, так же и в первом случае, по-видимому, не сам испытывал на прочность организм ее мужа.

«Как же мне тебя подловить? – уже невнимательно наблюдая за тем, что происходило на экране, думала я. – Ни с какого боку не прицепиться. Всюду чист».

Впрочем, в памяти горошины, в общем-то, уже и не было ничего, стоящего внимания. Веселый разговор вскоре закончился, собеседники разошлись, и, пропустив пустые кадры ночного времени, напоследок я просмотрела лишь неинтересное начало сегодняшнего дня, когда унылое одиночество Игоря Владленовича нарушил только мой приход.

Что ж, и то, что есть, – уже немало. На видео – прямые доказательства участия Мазурицкого в подмене и косвенные – его причастности к смерти Всеславина. Остается пустячок – заполучить прямые доказательства причастности.

Самого Мазурицкого колоть бесполезно, а вот исполнителя… Здесь, пожалуй, есть над чем поработать. Для начала хотя бы выяснить, кто это.

Я заварила кофе и стала думать.

Способ убийства весьма специфический, следовательно, даже если сама идея пришла под влиянием момента, реализация ее невозможна без конкретного взаимодействия со столь же специфическими. Попросту говоря, если Всеславина задумали устранить с помощью микробов, этих микробов нужно было откуда-то заполучить. И, если я ничего не путаю, единственное место в нашем городе, где размножение подобной гадости приветствуется, – это Женина лаборатория.

А Женя говорит, что штамм на месте, и не доверять ему у меня нет ни малейших оснований. То есть теоретически они, конечно, есть, но на практике… Если окажется, что люди, подобные Жене, начинают становиться причастными к преступлениям, значит, мир перевернулся.

Но пока все на своих местах, так что посмотрим на дело с другой стороны. Женя, конечно, молодец, но единственный ли он сотрудник в этой лаборатории? Скорее всего, нет. Это – первый пункт.

Пункт второй. Образец легионелл на месте. Это прекрасно. Но откуда он взялся, этот образец? Привезли ли его из дальних стран, всю дорогу тщательно охраняя? Думаю, тоже нет. По словам того же Жени, эта дрянь водится даже в обычных кондиционерах, поэтому заполучить бациллу, скорее всего, не так уж трудно. Сложность в том, чтобы ее распознать. И потом размножить именно этот вид, а не какой-либо другой. Именно для этого нужна лаборатория.

Какой же вывод? А вывод в том, что, имея определенный навык и горячее желание, образец, или по-научному штамм, можно заполучить в любых количествах. Или, например, заказать.

Что, скажите на милость, могло помешать кому-нибудь из Жениных коллег реализовать по сходной цене предыдущий пузыречек с легионеллами, а на его место поставить новый? Абсолютно ничего. Знания и умения плюс наличие возможности…

Кстати, наличие возможности включает в числе прочего и доступ к образцам. Интересно, эти микробы и вирусы, они как, просто в шкафчике стоят или семью печатями упакованы?

Нужно будет поинтересоваться у Жени. Да и еще кое о чем не помешает мне у него спросить. Ответ на вопрос «как?» в целом понятен. Осталось определить кто. А для этого в первую очередь следует расспросить Женю о друзьях-товарищах. А там, если повезет, и о друзьях друзей. Для первого прохожего навряд ли кто-то станет разводить колонии микробов. Смертельно опасных к тому же. Ведь не только Женя там в курсе, с чем они имеют дело. Скорее всего, эксклюзивная услуга оказана близкому другу или хорошему знакомому. И если я выясню, кто он, связать его с Мазурицким уже дело техники.

Итак, Татьяна Александровна, каков же новый план действий? Для начала, пожалуй, не помешает отсмотреть второе видео и выяснить, каким образом хитроумный Сеня умудрился подменить картину. Попутно, если Тамара после похорон будет во вменяемом состоянии, не помешало бы выяснить у нее, кто такой Витя. Ясно, что это одно из звеньев цепочки, связанной со сложной сделкой по предоставлению экспоната на «Сотбис». Но какое именно это звено? Посредник, участник? Какова его роль?