Юлия Волкова - Алиби на одну ночь Страница 20

Лицо полковника стало еще более напряженным.

— Ты была на этой свадьбе? Как тебя туда занесло?

— По слабости характера, — засмеялась Саша. — Моя университетская преподавательница английского попросила ее туда подвезти.

— И ты подвезла? — недоверчиво переспросил полковник. — Ох, что-то ты, дочь, темнишь… Подвезти кого-то на свадьбу и присутствовать на ней — разные вещи…

— Объясняю, — сказала дочь. — Я ехала по своим делам. Моя преподавательница ехала на свадьбу, попала в аварию, разбила фару своему «мерсу» и не пожелала ехать на нем дальше. Я ее отвезла и хотела сразу уехать. Но она уговорила меня ненадолго остаться. Все.

— Где праздновали? — нахмурился Барсуков.

— В Зеленогорске. В загородной резиденции клуба «Двенадцать королей».

Полковник подумал, потом постучал пальцами по столу и сказал:

— Послушай меня, девочка. У меня на столе лежит дело о покушении на жизнь человека. То есть, дело очень серьезное…

— Папочка, — перебила Саша, перед глазами которой все еще стояло счастливое лицо невесты, — я правильно поняла, что сейчас с Ириной все в порядке?

— Если бы… — вздохнул Барсуков. — Она без сознания, в реанимации.

— Не может быть! — ужаснулась девушка. — Так что все-таки случилось?

— А говорила, что для тебя это не тайна! — упрекнул Сашу отец, и она виновато опустила глаза. — Ирину Краснову пытались отравить. Большой дозой энафицила. Это сердечное средство, несколько лет назад снятое с производства. Даже при незначительной передозировке энафицил вызывает спазм сердечных сосудов. Вернись муж домой на полчаса позже, он бы уже не застал Ирину в живых.

— Не может быть, — тихо повторила Саша. — Кто это сделал?

— Скажу откровенно, — Барсуков бросил взгляд на часы, — пока у следствия нет никаких зацепок. Мне важна любая мелочь. Поэтому я повторяю свой вопрос. Что тебя занесло на эту свадьбу? Я очень подозреваю, что у тебя там были некие собственные интересы… Так что, рассказывай.

— Клянусь тебе, что ничего такого не было, — девушка приложила ладонь к груди. — Мне было просто интересно посмотреть на Султанова. И еще… Я хотела встретиться там с Аленой Калязиной.

— О Боже! — простонал полковник. — Вы же встречаетесь с ней каждый день!

— Папа, это достаточно дурацкая история, — произнесла Саша. — К делу она не имеет никакого отношения. Я хотела посмотреть на Султанова и на знаменитый рубин под названием «Кровь инфанты», который он подарил дочери. Из-за этого рубина у Алены… нет, вернее, у Феликса, слегка съехала крыша. Вот мне и стало любопытно… Я ведь журналистка, папочка.

— Что еще за рубин? — проворчал Барсуков.

Саша рассказала. Полковник нахмурился. Потом тихо сказал:

— Этого рубина в квартире не было. Султановская служба безопасности там все вверх дном перевернула в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Или камень не дома хранился?

— Скорее всего, — кивнула девушка. — Такие вещи обычно хранятся в банковских сейфах. Я же тебе говорила: камень практически не имеет цены.

Барсуков снял телефонную трубку.

— Андрей, ты когда с Красновым в следующий раз беседовать собираешься?.. Нет, пока дело находится у нас в производстве… Так вот, выясни у Краснова, где его жена хранила рубин, подаренный на свадьбу отцом. К тебе скоро моя дочь зайдет, она расскажет… По обстоятельствам…

Саша внимательно посмотрела на отца и, когда он повесил трубку, спросила:

— Что означает это твое «по обстоятельствам»? Мелешко спросил, можно ли мне что-нибудь рассказать?

— Нет… — проворчал полковник. — Все, иди. Не хватало только, чтоб Султанов встретил здесь журналистку.

— А можно мне к тебе потом еще раз зайти? — невинным тоном попросила она. — А то мы толком и не поговорили.

— Дома поговорим, — отрезал Барсуков и повторил: — Иди.

— Папочка, — сказала дочь, поднимаясь со стула, — а почему это дело не забирает городская прокуратура? Ведь Султанов — очень важная птица…

— Это для кого как, — усмехнулся полковник. — Я ведь его и в прежние времена знавал… Да уйдешь ты, наконец, или нет? — рассердился он.

Саша послушно пошла к двери.

Увидев ее, майор Мелешко замахал руками:

— Уходи, уходи, у меня сейчас оперативное совещание. Посторонним вход воспрещен.

Девушка демонстративно обвела взглядом кабинет, в котором, кроме самого Мелешко, никого не было.

— Совещание с самим собой — это что-то новое в оперативной практике… Или ты вызовешь духов и с ними совещаться будешь?

— Сашка, мне не до шуток! — сказал он. — Уходи по-хорошему, Христом Богом молю.

— А я, между прочим, не просто так пришла, — сообщила девушка, — а по просьбе твоего начальника.

— Может он тебя и на оперативке присутствовать попросил? — Андрей с грозным видом уставился на Сашу.

— Но твоя оперативка еще не началась, не так ли? — парировала она. — Так что мог бы пока даме и сесть предложить.

— Еще чего! — сказал Мелешко. — Я тебя знаю. Ты сядешь, а потом тебя силой выводить придется! — И, уже более человеческим тоном, добавил: — Сашка, подожди пока в холле, а? Ей-Богу, мы быстро закончим…

— Андрюшенька, дорогой, — Саша все-таки уселась на стул и с умильным видом взглянула на оперативника, — можно я не буду ждать в вашем холле? Там грязно и… слова разные на стенках написаны.

— Вот и пополнишь свой словарный запас, — усмехнулся Андрей. — Повторяю: оперативное совещание сотрудников отдела — не для посторонних. И уж тем более не для таких любопытных, как ты. Понесешь потом по секрету всему свету…

— Не понесу. Хочешь, кровавую клятву дам? — предложила Саша.

Мелешко сделал вид, что задумался. Страшные тайны на таких мероприятиях не обсуждаются. Сотрудники выслушают от начальника информацию, пришедшую из главка поутру, а затем кратко изложат свои планы на предстоящий день, выражающиеся, как правило, в двух-трех фразах: «Планирую провести на вверенной мне территории восемь (десять, тринадцать) оперативно-розыскных мероприятий. Отчет о проделанной работе прошу разрешить принести не в девятнадцать ноль-ноль сегодня, а в десять ноль-ноль завтра. Так как именно в девятнадцать ноль-ноль у меня назначена встреча с личным информатором». Ну и так далее. Рутина.

— Ладно, оставайся. — Андрей махнул рукой, достал из сейфа главковскую сводку и начал подчеркивать наиболее забавные с точки зрения стилистики строки оранжевым маркером. Чтоб прочесть подчиненным и тем самым взбодрить их и настроить на рабочий лад. Ибо это — главная обязанность начальства.

Но развлекать коллег смешными оборотами из документа майору Мелешко не пришлось. Заходившие в кабинет сотрудники преображались на глазах, увидев сидящую в углу кабинета Александру Барсукову. Кто-то был знаком с телеведущей лично, остальные старались хоть изредка смотреть «Криминальные хроники». Но и те и другие испытывали гордость за дочь своего начальника полковника Барсукова, а потому подтягивали спины и начинали улыбаться.

Оценив ситуацию, Мелешко хмыкнул и обратился к подчиненным со следующей речью:

— Господа офицеры! Я думаю, мне не надо представлять вам госпожу Барсукову. Она пришла ко мне по делу. А в холле сидеть не хочет. Ни в какую. Если у кого-то есть возражения по поводу ее присутствия, я немедленно попрошу ее удалиться.

Возражений не нашлось ни у кого. Саша с трудом удержалась, чтобы не показать Мелешко язык. Тот озабоченно вздохнул, повертел сводку, а потом свернул ее в трубочку.

— Слава Богу, — начал он, — за ночь ничего экстраординарного в нашем славном городе не произошло. Полагаю, что и в отделе не произошло никаких экстраординарных раскрытий. Или я ошибаюсь? Олег Иванович, у вас есть радостные вести?

Капитан Душин поднял на Мелешко грустные глаза, в которых читалось только одно: «Опять ты, Андрей, наезжаешь на меня без причины».

— Отчет я принес, — сказал он мрачно. — Радость — не радость, а два грабежа я передаю в прокуратуру.

— Учитесь, господа офицеры, — сказал Мелешко как можно более нейтральным тоном. — Если бы каждый два дела в день в прокуратуру передавал, в нашем районе давно было бы покончено с преступностью.

— А нас тогда куда? — засмеялся лейтенант Боровков, представлявший отдел по незаконному распространению наркотиков. Алексей Боровков был начальником и единственным сотрудником этого подразделения.

— На заслуженный отдых, — отозвался капитан Логачев, год назад уволившийся из органов, но потом, к всеобщему изумлению, вернувшийся. Подобно Боровкову, Логачев тоже был начальником отдела — по особо тяжким преступлениям. Но, в отличие от лейтенанта, имел подчиненных, вернее, подчиненного — Олега Душина, тоже капитана.

— Да, я сейчас бы отдохнул где-нибудь под Коктебелем, — потянулся Боровков. — Да и на Ялту согласился бы. Конец апреля! Красота! Вода, правда, еще холодная…