Карин Слотер - Инстинкт убийцы Страница 20

Губы Гейба задрожали, он насупился, пытаясь справиться с эмоциями.

В противоположность ему Томми услышанное, похоже, воодушевило.

— Хотите побеседовать со мной? — спросил он. — Валяйте, задавайте свои вопросы. Я располагаю самой разнообразной информацией.

— Какой информацией? — поинтересовалась Фейт.

— Ну, ничего конкретного. Он был тихим парнем, но, знаете… в нем чувствовалось какое-то внутреннее напряжение. Что-то… опасное.

Фейт постаралась сохранить спокойствие, хотя ей очень хотелось отвезти Томми Альбертсона в морг и там спросить, что именно так его воодушевило в факте смерти приятеля.

— У Адама была девушка? Он с кем-нибудь гулял?

Как и все остальное, это показалось Томми ужасно забавным. Он обнял Гейба за плечи и заявил:

— Два вопроса, один ответ!

Гейб отпрянул от него.

— Иди в жопу, засранец! Ты даже ни разу не общался с Адамом. Он терпеть тебя не мог.

— Гейб… — начала Фейт.

— И вы тоже идите к черту!

Он выскочил из комнаты. Несколько секунд спустя где-то хлопнула дверь.

Фейт, прищурившись, смотрела на Томми, борясь с желанием дать ему по физиономии. Он сделал несколько шагов, войдя в комнату, и ей не понравилось, как бесцеремонно этот парень вторгся в ее личное пространство. Она знала, что необходимо взять ситуацию под контроль или у нее возникнут проблемы.

— Возможно, ты хочешь ответить на мои вопросы в участке?

Он широко улыбнулся и подошел еще ближе.

— Леди, мой папа юрист. Вам не усадить меня на заднее сиденье своей машины. Разве что вы возбуждаетесь, надевая наручники на такого зрелого и мужественного парня, как я.

— В таком случае нам не о чем разговаривать, — сохраняя спокойствие, ответила Фейт.

Он самодовольно усмехнулся и подошел вплотную.

— Я с вами полностью согласен.

— Прошу немедленно покинуть комнату!

Он не двинулся с места, и она плечом толкнула его в сторону открытой двери.

Либо Фейт застала его врасплох, либо была гораздо злее, чем ей самой казалось, но толчок оказался слишком сильным, и Томми, покачнувшись, приземлился на пол.

— Господи, — заныл он, — да что с вами такое?

Она повернула ручку двери изнутри, высвободив защелку замка, вышла в коридор и плотно прикрыла за собой дверь.

— Твой друг умер, девушка пропала, а ты реагируешь на это сообщение смехом и дурацкими шуточками. По-твоему, что со мной такое?

Ее слова достигли цели, но не возымели желаемого эффекта.

— Почему ты такая сука? — поинтересовался Томми.

— Потому что мне каждый день приходится иметь дело с такими говнюками, как ты.

— Что тут за проблема?

По лестнице поднимался хорошо одетый мужчина латиноамериканской наружности. Он слегка запыхался, и его несколько обеспокоил вид сидящего на полу студента.

Томми поспешно вскочил. У него был вид избалованного ребенка, который наслаждается, предвкушая скандал. Фейт объяснила происходящее единственно возможным способом:

— Он повел себя агрессивно, и мне пришлось его оттолкнуть.

Мужчина уже подошел к ним. Его лицо показалось Фейт знакомым. Она поняла, что перед ней один из множества безымянных администраторов, которых она видела месяцем ранее на ознакомительной беседе для первокурсников.

Подошедший перевел взгляд с Томми на Фейт и обратно. Было ясно, что он ее не узнал.

— Мистер Альбертсон, в этом учебном заведении учится более восемнадцати тысяч студентов. То, что прошла всего неделя занятий, а я уже знаю и ваше имя, и номер студенческого билета, не сулит вам ничего хорошего.

— Я не…

Мужчина переключил свое внимание на Фейт.

— Я декан Мартинес, — представился он, протягивая ей руку. — Вы здесь насчет Адама Хэмфри?

Она ответила рукопожатием.

— Хамфри, — уточнила она.

— Очень жаль, что мы вынуждены познакомиться при таких обстоятельствах. — Он упорно не обращал внимания на Томми, которому оставалось выругаться себе под нос и отойти. — Вы не против немного прогуляться со мной? Приношу свои извинения, если вам кажется, что я не уделил этому делу должного внимания, но первая неделя занятий — очень трудный период, и у меня только что закончилось одно из множества бесконечных совещаний.

— Я понимаю.

Фейт уловила запах его одеколона. Хотя было уже довольно поздно, Виктор Мартинес был тщательно выбрит, а его костюм был безупречно отутюжен. Не считая Уилла Трента (а она и не собиралась принимать его в расчет), Фейт уже довольно давно не общалась с мужчинами, склонными уделять внимание базовой гигиене.

— Вот, пожалуйста, — сказал декан, вынимая из нагрудного кармана небольшой пакет и лист бумаги. — Здесь основной ключ от комнаты Адама Хамфри, расписание его занятий и его контактная информация.

Передавая пакет, он коснулся ее ладони. Фейт настолько потрясло пронзившее ее ощущение, что она уронила листок с данными Адама.

— Ох, — произнес он, опускаясь на колено, чтобы поднять листок.

Ситуация могла стать крайне неловкой, но Виктору удалось все сделать очень ловко, одним плавным движением подхватив лист бумаги и выпрямившись во весь рост.

— Спасибо, — выдавила Фейт, пытаясь скрыть охватившее ее смущение и чувствуя себя полной дурой.

— Еще раз простите, что у меня ушло так много времени на то, чтобы согласовать все это с юридическим отделом, но университет должен прикрывать свою задницу.

Она просмотрела документ. Знакомый бланк, который студенты заполняют при поступлении в университет, содержащий всю необходимую информацию.

— Приятно иметь дело с человеком, который называет вещи своими именами.

Он улыбнулся, продолжая спускаться вниз и едва касаясь пальцами перил.

— Вы не могли бы немного рассказать мне о том, что происходит? Я, конечно, слушал новости. Я не мог поверить своим ушам.

— В это действительно трудно поверить, — согласилась Фейт. — Не знаю, как это все преподносят в новостях, но я не имею права комментировать активно ведущееся расследование.

— Я понимаю, — кивнул он. — У департамента полиции тоже есть задница.

Она засмеялась.

— Это можно понимать по-разному, декан Мартинес.

Он остановился на следующей ступеньке.

— Прошу вас, зовите меня Виктор.

Она тоже остановилась.

— Фейт.

— Люблю старомодные имена, — улыбаясь, сообщил Виктор. Уголки его глаз окружили морщинки-лучики.

— Меня назвали в честь бабушки.

— Какая прелесть! — произнес он, и у нее возникло отчетливое ощущение, что эта реплика имеет отношение отнюдь не к традиции передачи семейных имен по наследству. — Позвольте спросить: почему мне очень знакомо ваше лицо?

Несмотря на трагичность обстоятельств их встречи, разговор носил явно игривый и непринужденный характер. Фейт ответила не сразу. Целая секунда ушла у нее на то, чтобы оплакать необходимость разрушить возникшее настроение.

— Вы, вероятно, видели меня на ознакомительной встрече для первокурсников. У вас учится мой сын.

Виктор Мартинес стал до боли похож на оленя, уставившегося на несущийся мимо автопоезд.

— Самому юному из наших студентов шестнадцать лет.

— Моему сыну восемнадцать.

Он с усилием сглотнул и выдавил из себя смешок.

— Восемнадцать…

— Ага.

Ей ничего не оставалось, кроме как продолжать болтать как ни в чем не бывало.

— Благодарю за ключ. Я позабочусь о том, чтобы его вам вернули. Я уверена, что мой босс захочет побеседовать сегодня с некоторыми из студентов. Мы будем максимально предупредительны и деликатны, но я была бы очень признательна, если бы вы предупредили охрану университетского городка, чтобы у нас не возникли проблемы. Возможно, вам начнут звонить разгневанные родители, но вы, я уверена, знаете, как улаживать подобные ситуации.

— Конечно. Я с радостью вам помогу. — Он снова начал спускаться по лестнице. — К сожалению, я опаздываю на совещание…

— Можно задать вам один вопрос? — Фейт всего лишь выполняла свою работу, но вынуждена была признать, что промелькнувшее в его глазах замешательство доставило ей некоторое удовольствие. — Можете сказать, почему Томми Альбертсон уже у вас на заметке?

— А-а… — Декан явно испытал облегчение от того, что вопрос оказался таким простым. — Тауэрс и Гленн постоянно соперничают между собой. Обычно все ограничивается безобидными остротами и розыгрышами, но мистер Альбертсон зашел слишком далеко. Мы знаем о том, что произошло, только в самых общих чертах, но, насколько я понял, в ход пошли водные шары. Пол был мокрым, и некоторые студенты получили травмы. Одного пришлось везти в больницу.

Это, видимо, объясняло гипс на руке Гейба.

— Спасибо.

Фейт снова пожала ему руку. Он снова улыбнулся. Но на этот раз его глаза остались неподвижными и лучики их не окружили. Он позволил ей спуститься по лестнице впереди себя. Когда они вышли из здания, он, казалось, заколебался, но, убедившись, что ей направо, свернул налево и быстро зашагал прочь.