Валерия Леман - Душитель со 120 страницы Страница 20

Я вышел в сад и подошел к боковому заборчику, рядом с которым тоскливо торчала палка со старой шапкой на верхушке и перекладиной «рук». Судя по всему, это и было чучело «на пенсии», с которого таинственный убийца снял юбку Пенки, чтобы использовать в качестве «плаща» для удушенного Упыря-Совы. Минуту попялившись на это печальное сооружение, я вернулся и неторопливо прошел по мощенной камнем дорожке к зарослям слив.

Как тут же выяснилось, сливы здесь были щедро перемешаны с крыжовником. И все-таки я обнаружил узкую тропинку, которая вела мимо яблонь и груш до ограды, за которой, по словам Пенки, начинался заброшенный сад распавшегося колхоза. Здесь же, со стороны Пенкиных владений, стоял старенький домик с облупившейся дверью некогда зеленого цвета, закрытой на большой висячий замок.

Я подошел поближе; замка, явно ржавого, лет сто не касалась рука человека – он весь был скрыт в густом коконе паутины. Стало быть, в домик этот давно никто не заходил, а ночной гость, если и дошел до этого места, то, скорей всего, просто перешагнул низкий заборчик и скрылся в яблоневом саду бывшего колхоза.

Я обошел домик, одновременно пытаясь вспомнить, что же он мне напоминает. Долго мучиться не пришлось, и я едва не рассмеялся с легким привкусом ностальгии: летний домик! Ну, как же, именно такой домик в конце сада был и у моей бабули Вари. В жаркие летние дни, когда начинался урожай фруктов и всевозможных овощей, именно в летнем домике баба Варя делала заготовки на зиму – стерилизовала тару, томила фруктовые джемы, заливая их в сверкающие стеклянные банки всех размеров.

– В доме от плиты да от духоты я угорела бы, – улыбалась мне бабуля, платком обтирая влажный лоб, – а здесь, сам видишь, есть чем дышать! Ну, снимай пробу с клубничного ва-ренья!

Я глубоко вздохнул, возвращаясь из сентиментальных воспоминаний детства в суровую реальность. Итак, летний домик моей подруги, судя по всему, совершенно необитаем. В таком случае стоило совершить экскурсию в заброшенный яблонево-грушевый сад, который, по словам Пенки, находился сразу за ограждением.

Я без труда перемахнул через невысокий заборчик и попал в царство деревьев, что не первый год росли сами по себе – поливаемые дождями, согреваемые солнцем, они буйно разрастались, переплетаясь меж собой корнями и пышными кронами.

Судя по всему, когда-то то был действительно идеальный сад – до сих пор просматривались ровные ряды яблонь и груш, дорожки меж которыми давно заросли густой травой, а отдельные деревья засохли, чернея зловеще изогнутыми ветвями среди изумрудных собратьев.

Я довольно долго брел по этим джунглям, где в кронах беспечно щебетали птичьи хоры, а вокруг меня стремительно носились стрекозы, бабочки и прочие мошки. Итогом моего путешествия стало открытие очередного домика. На этот раз было совершенно очевидно, что этот почерневший деревянный домик у самых ворот, дорога от которых вела куда-то в зеленые поля и просторы, был обыкновенной сторожкой. В те годы, когда сад процветал, обеспечивая страну и дружеский СССР тоннами яблок и груш, по-видимому, здесь обитал сторож: по утрам заваривал себе чай-кофе, открывал ворота работникам да машинам – словом, делал все, что подобает делать сторожам процветающих колхозов.

В отличие от Пенкиного летнего домика сторожка была доступна для посещения: ее дверь была широко распахнута, словно приглашая войти и быть гостем, что я и сделал. Экскурсия здесь получилась короткой; сразу за дверями шел короткий коридор с двумя выходами: один вел на кухню, второй – в комнату, куда я и последовал первым делом. Комнатушка казалась довольно просторной, быть может, из-за практически полного отсутствия какой-либо мебели: у разбитого окна красовался лишь диван с ободранной до самого дерева обивкой. Постояв пару минут в потрясающей, почти звенящей тишине, я прошел на крошечную кухню. Здесь тоже было почти пусто: грубо сколоченный стол из почерневшего дерева да парочка перекореженных стульев. Зато что было на столе!

Я перевел дух. В самом деле, было от чего едва не задохнуться: стол, небрежно прикрытый газетой, был заставлен остатками знатного угощения. Чего тут только не было! Банки из-под консервов (черная икра, лосось, мясо креветок), упаковки из-под нарезки сыра и сервелата, пара одноразовых стаканчиков с остатками кофе, хлебные крошки и тут же, на одноразовой тарелке, остатки роскошного тортика с кокосовой стружкой, а с самого края стола – пепельница с тремя окурками почти классических сигарет «Мальборо».

Интересно, очень интересно, кто же это мирно пиршествовал здесь не далее как вчера к вечеру? И как сюда попали эти странные гости? Потому как, будь то кто из местных, наверняка с большим комфортом отужинали бы под кровом своего дома…

Я еще не успел додумать свою мысль до конца, как за моей спиной вдруг что-то стукнуло. Я резко обернулся.

В проеме двери стояло некое почти фантастическое существо: лохматое, со сто лет не чесанными волосами, торчавшими в разные стороны, ростом с пятилетнего ребенка и лицом древней фурии – почти черным от солнца и перманентного неумывания, в частой сетке морщин, с щелочками глаз, заплывших от какой-то болезни либо просто от грязи. На существе был надет некий бесформенный балахон неопределенного цвета с громадными карманами по бокам, в коих проворные ручки существа нервно шарились, а как только я обернулся, на мгновение замерли.

Далее все произошло в течение нескольких стремительных секунд: существо на одно ослепительное мгновение словно бы превратилось в каменное изваяние и тут же, едва я сделал первое движение в направлении к нему, развернулось и кинулось бежать – естественно, в сад.

Жаль, что не было свидетеля с кинокамерой, дабы запечатлеть наши салки-гонялки по буйным зарослям заброшенного сада! Существо, несмотря на малый рост и коротенькие ножки, двигалось стремительно, как какой-нибудь хорек или суслик, ныряя из стороны в сторону, периодически скрываясь в зеленых зарослях, при том при всем почти по-звериному повизгивая.

Без ложной скромности замечу, что я не отставал от существа ни на шаг, во мне словно проснулся нюх гончего пса, и я четко вел потраву, неумолимо загоняя свою жертву к заранее известному финалу: к тому углу, откуда нет хода.

Да уж, как это ни фантастически звучит, но в огромном яблоневом саду я загнал-таки существо в буквальном смысле слова в угол: то был угол плотного забора в дальнем конце, куда я и затравил бедолагу, тут же начавшего дрожать в этом углу, поскуливая и глядя на меня паническими щелочками заплывших в какой-то гадости глаз.

Для начала я поднял руки в успокаивающем жесте:

– Спокойно, спокойно! Я просто хотел с вами поздороваться, а вы кинулись бежать…Спокойно, спокойно, я не причиню вам вреда…

Существо, судя по всему, совершенно не разумело по-русски, потому как паническое поскуливание от моих слов лишь усилилось. Я улыбнулся как можно более мирно, стараясь выжать из себя максимум доброты и дружелюбия, хотя, пусть простят меня боги, это существо не внушало ничего, кроме брезгливости и желания немедленно вымыть руки с мылом.

– Спокойно, спокойно, – мои руки все так же производили нечто в духе магических пассов, а я улыбался и кивал с видом добрейшего из санта-клаусов. – Уважаемый или уважаемая, я лишь хотел спросить вас, не вы ли вчера ужинали в том домике или, может быть, видели, кто там ужинал?.. Но, вижу, по-русски вы не понимаете, по-английски, уверен, тем более, как и по-французски, курдски и турецки…

Тут существо впервые показало, что все-таки нечто из мною сказанного доходит до его сознания: оно перестало поскуливать и тут же начало усиленно махать обеими руками, изображая не то птицу, ни то некий летательный агрегат. Обе руки махали, как два крыла, сопровождаемые утробным мычанием, а я, вполне возможно, вполне ошарашенно пялился на это бесплатное представление чуда-юда.

Мой ошарашенный вид произвел на существо ободряющее впечатление: оно начало вполне внятно мычать, невнятно выговаривая нечто непонятное, но с совершенно точно имеющимся смыслом – так «говорят» немые или глухие, словно бы во тьме «нащупывая» привычные для нас слова.

Я прислушался к этому взволнованному мычанию – судя по всему, существо пыталось мне что-то пояснить. В знак благодарности я кивнул.

– Благодарю. Хотя, признаться, я ничего не понял, но…

Тут я невольно обратил внимание на руки существа: скрытые от меня тканью, они все так же ходуном ходили в объемистых карманах, то замирая, то словно бы перебирая нечто, в них находящееся.

– Извиняюсь, – я наклонил голову, пристально глядя в щелочки глаз существа. – Наверное, мне следовало бы вам представиться и спросить ваше имя, но, честно говоря, не вижу в том смысла. Между тем меня чрезвычайно интересует то, что находится у вас в карманах. Дело в том, что намедни некто придушил во дворе дома моей приятельницы человека, и у меня возникает вопрос: не вы ли? Покажите, пожалуйста, ваши ручки! Выньте их из карманов! И что там у вас припрятано?