Леонид Словин - Теннисные мячи для профессионалов Страница 20

— На Курском? Так, дурь… — Степанов покраснел. — Поругались. Подумал: сделать такое, чтоб уже не подойти! Чтоб нельзя вместе. Сжечь мосты…» Ушел, взял вещи. Вижу — не могу! Снова поехал на вокзал.

— И опять поругались?

— Опять. Где она сейчас?

— В комнате отдыха, на вокзале.

— У нее нет денег.

— Есть.

— Она подала заявление?

— На тебя? Нет.

— Разве вы ищете меня не для того, чтобы посадить?

— Нет.

— Тогда я не понимаю…

— Мне нужна твоя помощь. — Денисов решился. — Вспомни. Когда вы сидели у элеватора…

— На вокзале?

— Да. Платформу было видно? Слева — ближайшую?

— Оттуда, где мы сидели? — Степанов почувствовал: оперуполномоченный делает ему какое-то важное, непонятное пока предложение, дает шанс. — Там вагоны, временная камера хранения… Так… — Степанов был само внимание. -Дальше почтовые вагоны.

— А конец платформы?

— Конец платформы тоже был виден.

— Там был в это время кто-нибудь?

В коридоре снова пробежала собака, и другой голос — на этот раз Грибова — приказал:

— Место, Койот!

— Там стоял пассажир. — Он вспомнил. — Точно!

— С вещами?

— Кажется. Не обратил внимания.

— Вы что-нибудь знаете о нем? Знакомы?

— Нет… — Степанов силился и не мог понять, куда клонит Денисов. — Вот только: Инесса сказала, что он дал ей немного денег, хотел помочь…

— Пассажир этот… В конце платформы… Он был один?

— Да.

— Больше никого?

Внезапно Степанов догадался:

— Мужик пробежал! От вокзала! Все время смотрел в конец платформы… — От напряжения Степанов мгновенно взмок. -Я еще сказал: «Инна! Вроде следит за тем, который дал тебе денег…»

— Он около вас пробежал?

— Я еще у него курить просил!

— А он?

— Сказал, что не курит.

— Какой из себя?

— Невысокого роста. Невзрачный. С жетоном.

— Носильщик?!

Он давал приметы Салькова.

— Носильщик.

Несколько минут Денисов сидел молча, а мысль снова шла замкнутым кругом дальше — к типовым мотивам преступлений такого рода:

«Месть? Ревность? С целью сокрытия другого преступления? Корысть?»

VII. В УПОР

Около шести утра Денисов спустился в дежурную часть. Окна здесь всю ночь оставались открытыми, и каждый раз на рассвете Денисов чувствовал себя словно в проветренном кабинете фтизиатра.

Дежурный принимал по телефону сводку, что-то писал.

— Возьми трубочку. — Он показал на зажегшийся на коммутаторе вызов.

Денисов подошел; звонили по одному из аппаратов прямой связи «пассажир — милиция», установленных в залах.

— Отдел милиции. Слушаю, Денисов…

— У вас утром вчера произошел случай на платформе… -Голос был молодой, с едва заметной одышкой.

— Произошел… — Денисов толкнул дежурного, но уже по тону его тот все понял, бросил сводку, припал к рации:

— Внимание всем! Срочно подойдите к постам прямой связи в зоне своих постов. Идет передача. Возьмите под наблюдение…

Дежурный включил еще диктофон, пошла запись.

— Вам что-нибудь известно? — Денисов тянул время.

— Поэтому и позвонил… — Потом, при многократных прослушиваниях, Денисов убедился: говорил не москвич, в интонации было что-то напевное. — Все знает носильщик! Жетон 46. Пусть скажет, куда он дел оружие…

— Товарищ пассажир!…

Звонивший не дал ему закончить:

— Я и так, кажется, сделал больше, чем другие. Надо ехать. Извините… — Разговор прервался.

— Вниманию постовых!… — Дежурный не отрывался от рации. — Срочно проверьте аппараты прямой связи… Узнайте у пассажиров… Кто звонил? Приметы?… Любые сведения, могущие помочь установить. Очень важный свидетель…

Через несколько минут начали поступать доклады постовых. Не повезло ни одному:

— Никто не заметил… Ни одного пассажира поблизости, как нарочно… Из второго зала не звонили…

Денисов посмотрел на часы:

«Передача началась в 5.48. — Ближайшая станция метро у вокзала по техническим причинам открывалась именно в это время. Звонивший приурочил разговор к отправлению первого утреннего поезда. Его уже нет на вокзале…»

Жена Салькова — угловатая, подстриженная под мальчика — недоуменно взглянула на младшего инспектора, Денисову же явно обрадовалась:

— Проходите! Как хорошо!

— На улице дождь. — Ниязов посмотрел на чистейший, натертый до блеска паркет.

— Ничего… — Она подтянула ногой резиновый коврик. -Проходите.

Они оказались в чистенькой кухне.

— Буду вас завтраком кормить! — На столе, под настенными часами, стояла тарелка с только что намытой зеленью.

— Наверняка не ели. Помидоры, картошка… Все с собственного огорода!

Оживление ее показалось Денисову наигранным. В доме что-то произошло.

Сальков из комнаты так и не появился.

— Как вы? Как Лина? — Она знала жену Денисова по комсомольскому оперативному отряду. — Наташа, наверное, уже в садик ходит?

— В младшую группу.

— Где ваш муж? — начал Ниязов.

Младший инспектор не был связан с Сальковой воспоминаниями.

— Муж? В сауне.

— Так рано? — Ниязов взглянул на настенные часы: не было еще и семи.

— Вообще-то мы рано встаем. — Салькова на вопросы Ниязова отвечала Денисову. — Может, он сейчас позвонит. Если по какой-то причине у них сорвется, поедем к моим родителям, в Ясенево.

Денисов ничего не сказал.

— Сауна далеко? — продолжил Ниязов.

— За городом.

— Мы поедем туда. — Он был прямолинеен, даже самый намек на дипломатичность отсутствовал.

— Если вы приедете, их перестанут пускать. Сауна от какой-то организации.

— Бригадир ездит с ними?

— Роман? Не знаю.

— Почему у них сегодня может сорваться?

Салькова объяснила:

— Обычно его подвозит товарищ. На своей машине. Вчера они не успели договориться, а телефона у него нет.

Денисову снова показалось, что она чем-то взволнована:

«И этот ранний отъезд Салькова. Действительно ли он поехал в сауну? А может, это каким-то образом связано с утренним сигналом по телефону?»

— Вчера ваш муж был дома? — спросил Ниязов.

— Он все вечера дома. — Салькова занервничала. — Или на работе, или дома. Смотрим телевизор, читаем. — Она вытерла руки. — У нас достижение: в последнее время Сальков стал книги покупать.

В комнате царил такой же порядок, как и на кухне. Квартира была однокомнатной. Сальковы жили вдвоем, детей не было. Цветной, на колесиках, телевизор оживлял набор стандартной импортной мебели. В секретере стояли популярные издания: Эдгар По, «Три цвета времени», еще несколько книг. Над письменным столом висела фотография футбольной команды.

— Моя библиотека в Ясеневе. — Салькова вздохнула. — У родителей.

— За мастеров играл? — Ниязов кивнул на фотографию.

— За дублеров «Локомотива». Я сейчас еще кое-что покажу.

С антресоли появился мяч с автографами мастеров.

— Гордится им!

Вернулись в кухню. Денисов чувствовал — Салькова так и не успокоилась, поглядывала на телефон. Все валилось у нее из рук.

— Что-нибудь произошло? — спросила она наконец.

— Труп на вокзале. — Ниязов обошел подробности. — Происшествие случилось в их смену. Не говорил?

— Сальков? Он про работу никогда ничего не рассказывает!

— О чем же говорите? — удивился Ниязов.

— Ни о чем. «Татьянка, грибной суп давно не делали…» Или: «Проводники с Ворошиловградского груши продавали. Десять рублей ведро…» Раз в неделю сауна. В выходные -преферанс. Футбол. Зимой — лыжи… — Она взглянула на Денисова. — Действительно ничего такого?

Денисов предпочел не говорить. Салькова поняла, сделала вид, что ничего не случилось:

— К столу! Все свежее. Картошка, помидоры…

Она достала красные глиняные тарелки. Отлила из кастрюльки воду. Денисов внимательно следил. Цвет картошки был необычный.

— Пусть Сальков голодным ходит, сам виноват. Такой завтрак… — Внезапно она изменилась в лице. — Картошка сырая. Забыла газ зажечь…

«Несколько лет назад Татьяну можно было спокойно обо всем расспросить. Теперь же…» Они распрощались.

— Что передать мужу? — спросила Салькова.

— Позвоним, если понадобится.

Улица встретила дождем, казалось, вторые сутки, пока занимались розыском, он лил, не переставая. В водостоках бурлила вода.

— Думаю, мне лучше здесь погулять. — Ниязов показал на автобусную остановку по другую сторону огромной, разлившейся на половину мостовой, лужи. — Подождать Салькова и с ним вместе приехать в отдел.

Оперуполномоченный ОБХСС, обслуживающий носильщиков, тоже относился к Салькову с недоверием.

— Коррумпирован…

Словцо было явно заимствовано из другого лексикона. Оперуполномоченный был немолод, долгое время работал преподавателем в средней школе милиции, последние годы дорабатывал на вокзале.