Если б я был султан - Золотина Страница 20

«Неудобно как-то получилось, но что поделаешь. Теряю квалификацию. А Назар у нас на мой взгляд слишком прямолинеен. Руку жмет крепко всем подрят, и говорит все в лоб, не смотря, что перед ним нежная девушка, а не солдафон очередной какой-то». Вилтон обиженно поджал губы, но это не помешало ему приступить к поглощению вкусностей. Сначала он посмаковал трюфель, потом допил свой кофе. Что-то мурлыкая себе под нос намазал тост маслом и маленькой ложечкой аккуратно разместил джем по всей поверхности уже почти сендвича. Мой рот наполнился слюной. Я непроизвольно глотнула ее, тем самым представив себя в глазах этих мужчин очень голодной.

«Кстати, Вам нужно отдать должное – Ваш выбор продуктов для постоянного потребления восхитителен. Я уже неделю так питаюсь и, скажу Вам по секрету, не собираюсь питаться по-другому. Мне подходит Ваш вариант», – он закинул последний кусочек тоста в рот, поднялся ополоснул кружку в раковине за барной стойкой, вернулся на свое прежнее место и приступил к чаепитию. Налил чай, добавил молоко, немного поразмышлял, и закинул в рот еще один трюфель, а потом с полуприкрытым взглядом начал пить чай. Черт побери, как же я завидовала ему в этот момент. Ведь это были мои излюбленные моменты. Ведь именно так я пила чай.

Из дальнего угла послышался голос: «Вы на Вилтона не обижайтесь. Он настолько долго работает «зеркалом», что навык перенимать привычки клиента уже стал частью его, как говорят украинцы, особыстости, то есть личности». Это говорил Назар. Украинец. Именно. А я все никак не могла понять откуда он родом. Что за акцент такой интересный. Да и имя у него украинское. Ясно. Интересно, а с каких еще стран специалистов объеденили в этой группе? Да, мне тоже нравилось больше укаинское слово «особыстость» (особистость, если писать по-укаински), чем русское «личность». Может от того, что слова производные разные. Особыстость – особенный. Личность – личный. Небольшая разница, но какая интересная.

«Имя Вилтон тоже приобретенное, или оно Ваше?»

Я уже перестала комплексовать и начала даже получать удовольствие от происходящего. Чай я пила и ела смаколыкы (как назвал вкусности Назар) спокойно, почти как дома. А разговор мне становился все интереснее и интереснее. Вроде бы как-то так говорила Алиса в стране чудес.

«Ну, раз уж все карты раскрыты, то общаться мы можем на равных и без обиняков», – Вилтон непринужденно пил чай кружку за кружкой и явно собирался как говорят «поточить лясы» или посплетничать, выбирайте что вам приемленей.

«Я знаю наверняка, что Вы, Мари, очень любите заточить носик, когда идет какое-то расследование или точнее, когда происходит какое-то преступление».

«Заточить носик. Как мило. Вы хотели сказать, что я сую нос в каждое расследование, которое попадается на моем жизненном пути?»

Меня действительно умилило это его выражение. В нем не было ни капли грубости и при этом оно полностью характеризовало ситуацию.

«Да, именно так», – и он смачно сербнул чаем.

«Да, именно так», – передразнила я Вилтона, – «люблю вмешиваться в расследования. Хотя по статистике я вмешалась в своей жизни аж в одно серьезное расследование. Преступление произошло в городе, где мы живем с Сережей, мало того, оно случилось даже в том доме, где у нас квартира. Хотя Вы скорее всего все об этом знаете. И, кстати, Вы ошибетесь, если подумаете, что я не заметила, как мастерски Вы перевели разговор на интересующую меня тему и при этом не ответили на мой воспрос о своем имени», – и я также вкусно сербнула чай.

Назар без стеснения громко засмеялся. Вилтон слегка надулся, посопел, но потом поддался всеобщему веселью, так как смех у Назара был заразительным, то я сдалась второй, перед Вилтоном, и уже пару секунд как со вкусом хохотала.

Отсмеявшись и таким образом окончательно сняв напряжение, мы продолжили беседу уже в более непринужденном формате. Как оказалось, Вилтон – это настоящее имя мужчины. Будучи ребенком родителей дипломатов (естественно еще в советское время) он получил не только заграничное имя, но и возможность прожить все раннее детство и отрочество вплоть до восемнадцатилетия за рубежем. Поэтому странности советской системы для него были не чем иным, как просто словами, написанными на бумаге. Точно также он читал о древней Руси, гетьманах Украины и шведских рыцарях Левонского ордена. Поэтому, когда ему исполнилось восемнадцать, и по советским законам он должен был вернуться в Союз, то парень окунулся в такую жесткую реальность, что умудрился вляпаться сразу в несколько афер и неприятностей. Родители конечно сделали все, чтобы их чадо не попало на скамью подсудимых, но в молодой душе Вилтона, оснащенной юношеским максимализмом, остался глубокий след, благодаря которому юноша и сделал задел для своей будущей жизни. Дальше больше. Вилтон отучился в высшем учебном заведении, отделение естественно было дипломатические отношения и международное право. Потом парень увлекся психологией, которую он успешно использовал в своих собственных аферах. Благодаря этим аферам он сколотил немалое по тем временам состояние. Да что по тем временам, по этим тоже. И опять это пресловутое «дальше больше». Аферы, придуманные Вилтоном становились все круче и приносили все больше денег. Когда его схемы коснулись сильных мира сего, а именно правительственную верхушку, Вилтон решил грамотно свернуть деятельность. Нет, хотя не так. Он просто вышел из этого скользкого бизнеса. Вышел красиво, галантно и очень даже эстетично. Кого-то он «вырастил» и сделал своим приемником, кому-то сделал красивый жест в виде подарка несколько доходных схем, а кому-то просто проиграл в карты (или рулетку, не суть) остаток афер. Таким образом Вилтон стал хрустально чистым перед законом и в свои тридцать три года готов был переехать за рубеж и проживать в одной из своих зарубежных недвижимостей. Тем более тут в постсоветском пространстве его уже ничего не держало. Все его близкие родственники, кроме родителей, одного дядьки и тетушки, давно умерли. А те, что остались уже давно проживали за рубежем, в купленной им недвижимости, получали неплохие дивиденды от депозитов, созданных Вилтоном, плюм немалая пенсия обеспечивали безбедную жизнь старикам. И все бы хорошо, но авантюрный склад характера не дал Вилтону начать жить ровную безгрешную жизнь. Все произошло банально. Под ногами валялась какая-то афера, которую Вилтон решил напоследок провернуть. В процессе воспроизведения схемы Вилтон пересекся с очень жутким событием – убийство. Убил не он, но