Террорист из «Гринго» - Александр Мокроусов Страница 20

– В переулке стоянка машин наверняка запрещена. Все время эта женщина была в клубе. Кто подогнал сюда машину? Она работает с сообщниками. Ты видел двух спортсменов, которые вьются вокруг нее. Посмотри налево-направо. Если ты уедешь с ней, я гарантирую, что ночь ты проведешь не с этой женщиной, а с двумя ее друзьями.

А парнишка не дурак. И он не так уж и пьян, как я о нем думал. А может быть он успел сходить в туалет и вырвать излишки алкоголя. По крайней мере он, совершенно спокойно, и я бы даже сказал, с некоторым достоинством, отстраняет от себя льнущую к нему женщину и произносит что-то на арабском. Спохватившись, дублирует на английском:

– Это правда, что ты студентка? И кто припарковал тут твою машину?

Студентка? Да вы серьезно? Она зашла к нему с историей «я – студентка»?

А затем произошло то, что должно очень возбудить эмоциональное состояние любого человека, особенно если это долларовый миллиардер. Вот только меня это не то, что не удивило, мне даже захотелось во второй раз за последний час раскрыть рот на максимум и крикнуть чайкой: «Как, опять?».

Женщина чуть отстранилась от араба и, на долю секунды нырнув в салон малолитражки, вернулась с пистолетом в руке. В темноте переулка разобрать модель я не мог, да и смысла в этом совершенно не было. Ну право, какая разница, успел ты классифицировать убившее тебя оружие, или так и умер в неведении.

А вот теперь интересно. Если изначально она могла посадить араба в машину добровольно, то теперь, и его на прицеле держать, и машиной управлять она никак не сможет, а значит…

– Оба, в машину. – Ствол гуляет с меня на араба и обратно. – Ты, – ствол на парня, – назад слева, за водителем, – ствол на меня и ожидаемые, но от того не ставшие приятнее слова, – ты, за руль.

А вот я за рулем – это очень извращенный способ самоубийства. Разумеется, у меня есть водительские права. Вернее, я уверен, что кто-то из моих сотрудников озаботился тем, чтобы у меня всегда были легальные, не просроченные водительские права, с которыми я мог бы водить машину в России или за границей. Они наверняка лежат где-то в офисе, вместе с неведомым мне СНИЛсом, полисом ОМС и моей трудовой книжкой, в архи важной папке, доступ к которой имеет только мой помощник Валера Золотухин. Вот только машину я не водил уже лет пятнадцать. Вернее, разумеется, я периодически вожу джипы, снегоходы или спорт кары. Как-то мы с друзьями даже поспорили, кто сможет перевернуть машину на крышу и гоняли безостановочно пару часов. Был даже карьерный самосвал Hitachi грузоподъемностью триста двадцать пять тонн. Только вот всеми этими четырех и шести колесными автомобилями я управлял на специальных полигонах или в условиях пустыни, не важно, состояла она из песка, льда, снега или мокрой грязи. А вот на улицах пятнадцати миллионного Стамбула сажать меня за руль… Так себе идейка.

Но спорить с человеком, направляющим на тебя ствол пистолета – это идея еще хуже, чем сделать меня шофером. Потому я протягиваю руку над крышей машинки, девушка кидает мне левой рукой ключи, по прежнему держа меня на мушке. Парнишка уже открывает левую пассажирскую дверь и плюхается в салон. Он высокий, с длинными ногами, поэтому я прям физически чувствую удовольствие от его дискомфорта в тот момент, когда, сев за руль, отодвигаю кресло на максимум назад. Мелочная месть? Ну так не себя же мне обвинять в конце та концов! Для психики полезнее злость на кого-то другого проецировать.

– Моргни фарами дважды и выезжай из переулка вон за тем черным джипом, сразу налево, там односторонняя, до первого перекрестка и там направо. Следуй строго за джипом. – Командует уже севшая на переднее пассажирское кресло женщина, продолжая водить дулом пистолета вправо-влево. От моей головы к голове араба и обратно к моей.

Знаете, как отличить европейца от жителя любого другого региона, даже от американца? Если не брать в расчет одежду, речь или вкусы. Достаточно посадить человека на заднее, пассажирское сиденье автомобиля. Любой европеец тут же начнет шарить руками по сиденью и спинке кресла, в поисках ремня безопасности. И не успокоится до тех пор, пока не пристегнется. Это правило иногда не срабатывает на жителях Латвии или Эстонии, но вот на имеющих прописку в «старой» Европе – оно верно на сто процентов.

Вероятно, мой араб учился в Европе. Или он настолько испугался, что не только не произнес за прошедшие минуты ни слова, но и инстинктивно начал искать хоть что-то для защиты. Из средств безопасности в наличии был только ремень, которым он, с какой-то ранее не свойственной ему резкостью, и пристегнулся. Ну что же. А ведь это отличная идея. Глядя в зеркало я готов был пожать руку моему, все еще не знакомому, другу.

Девушка сидит на переднем пассажирском сиденье в пол оборота, поводя пистолетом то на меня, то на моего товарища. Разумеется, она не пристегивается, потому что это бы отвлекло ее – раз, и ограничило бы ее свободу – два. Замечательно! Я пристегиваюсь ремнем безопасности, выбираю его свободный ход так, чтобы он плотно прилегал к моему животу и груди, завожу машину.

Автоматическая коробка передач и низкая скорость. Даже они не спасли машину под моим управлением от дерганий, резких остановок и столь же резких звуков от перегазовки. Через тридцать секунд мы выехали из переулка, повернули налево и, на первом повороте, направо. Проехали мимо какого-то отеля, облицованного белым камнем с красными корзинными маркизами над окнами первого этажа, выехали к перекрестку.

Я люблю и знаю Стамбул. Этот город для меня стоит в одном ряду с Римом. Я бывал тут множество раз но все еще нахожу для себя что-то новое, интересное.

Если на перекрестке впереди идущий джип, и мы вслед за ним, повернем налево, значит едем, через мост Ататюрк, в западную часть города. Если направо, значит возвращаемся на восток, в сторону моего отеля. Но главное, мы выезжаем на одну из центральных магистралей города, где наверняка много машин и, главное, светофоров.

Черный джип включает правый поворотник.

– Поворачивай направо, за ним, – отрывисто бросает моя штурман с пистолетом.

Странно. У меня отличный слух, но я все еще не могу определить, откуда родом ее акцент. Нечто