Ольга Володарская - Призрак большого города Страница 21

– Ты раскаиваешься? – спросил он.

– О чем ты? – Герда очень старалась, изображая недоумение. Но Пашу не провела.

– Ты знаешь, о чем… – Он сделал несколько шагов по направлению к ней. Когда их разделяло меньше метра, Паша попытался обнять Герду, но она увернулась, сделав вид, что не заметила его маневра, а сосредоточена на том, чтобы достать чашку. – Герда, я помню, что вчера говорил, – выпалил вдруг Паша.

– Ты много чего говорил. О чем речь?

– О своем обещании… Вернее, желании.

– Взять меня замуж? – рассмеялась Герда. – Забудь, Паша. Я не воспринимала твои слова всерьез, так что не требую за них отвечать.

– А если я хочу? – с вызовом спросил Савицкий.

– Хочешь что? Жениться на мне?

– Да. – И он, изловчившись, все же обнял ее и прижал к своему обнаженному (и бесстыдному!) телу. – Ты думаешь, это глупость, потому что я тебя совсем не знаю…

– Да, именно так я и думаю.

– И зря. Я знаю тебя очень хорошо. Костя много о тебе рассказывал… К тому же я чувствую людей и сразу, как увидел тебя, понял – с этой женщиной мы на одной волне…

– Паша! – Герда оттолкнула его от себя. – Паша, ты взрослый мужчина, а я взрослая женщина, и мы оба понимаем, что произошедшее ночью – всего лишь плотский порыв. Ты захотел меня, я – тебя, и это все, что мы испытываем друг к другу…

– Боишься? – перебил ее Паша.

– Чего? Не говори глупостей…

– Ты любила его, я знаю, – продолжил свою мысль он, не дав ей закончить. – Ты и сейчас испытаешь к Косте чувства… В твоей голове не укладывается, что его нет. Поэтому ты не можешь допустить мысли о том, что в твоем сердце появилось место для кого-то другого. Ты боишься своей симпатии ко мне. Тебе, возможно, даже кажется, что это предательство по отношению к нему…

– А разве нет?

– Герда, Костя мертв. Это грустно и страшно, но факт. Его уже нет на этом свете, но главное – другое…

– Что?

– То, что твоим мужчиной он был только в твоем сердце… И еще на бумаге. Но если судить объективно, то тебя Костя (по крайней мере, в последние годы) воспринимал не как свою жену или даже бывшую любимую, а как друга детства. Поэтому я повел себя с тобой не как с супругой умершего друга, а как с его хорошей знакомой, которая мне невероятно понравилась. Между прочим, Костя надеялся на то, что ты за эти годы устроила свою судьбу. Он и мысли не допускал, что ты ждешь его и хранишь ему верность. Он давно отпустил тебя. Хотя, сдается мне, и не держал никогда. Так что не считай себя обязанной хранить верность ему или его памяти.

Он думал, что открывает ей Америку. Будто Герда сама не знала и не понимала всего… Знала! Понимала! Но не могла ничего с собой поделать…

– Я в душ, – сухо бросил Паша, заметив на ее лице сурово-упрямое выражение. – Если тебе не трудно, сделай мне кофе.

И удалился в ванную.

Когда он скрылся, Герда облегченно вздохнула и занялась кофе. Пока она готовила его, старалась не думать о том, что Паша скоро вновь появится, и с ним придется о чем-то говорить. И ладно бы просто поддерживать беседу! О погоде, политике, киноновинках и прочих ничего не значащих вещах Герда могла болтать сколько угодно. Но Паша ведь опять заведет разговор вовсе не о том, о чем Герда может с ним спокойно беседовать…

– Кран подтекает, – услышала она за спиной. Она и не заметила, как пролетело время. Или Паша очень быстро ополоснулся? – Новому владельцу этой хаты придется вызывать сантехника.

– Новый владелец – это я.

– Да, точно, ты же жена… Я и забыл.

– Кофе готов.

– Я уже по запаху понял.

Паша, одетый в махровый халат, уселся за стол. Герда налила кофе в чашку, подала ему.

– Спасибо, – поблагодарил ее Паша официальным тоном. Будто говорил «спасибо» не той, кого несколько минут назад звал замуж, а официантке.

– Обиделся? – спросила Герда.

– Я? С чего бы?

– Правильно, обижаться тебе не на что. И вот еще… – Она впервые за сегодняшнее утро посмотрела Паше прямо в глаза. – Я искренне тебе симпатизирую и хочу, чтоб мы стали друзьями.

– Без проблем, – небрежно бросил он. – И не забудь мне позвонить, чтобы сообщить, когда похороны.

– Конечно.

Савицкий сделал глоток, поморщился и отставил чашку.

– Кофе ты варить не умеешь, – констатировал он. – Но это без обид… По-дружески. А теперь я пошел одеваться.

И удалился. А Герда осталась, думая о том, что ждала от Паши чего-то другого, и как он себя повел, выйдя из душа, ее не порадовало.

Глава 6

На погребение Кости собралось гораздо больше народу, чем Герда предполагала. Она-то думала, что «скромные похороны» – это когда покойника закапывают в присутствии десятка скорбно молчащих людей. Костю же провожали в последний путь с речами и траурной музыкой. А в процессии было не меньше тридцати человек.

– Откуда столько людей? – спросила она у Снежаны. Кроме уже знакомых ей Арсения с дочкой, Александра, Хэлен, Темы и (что особенно странно!) седоусого Карла, у гроба собралось еще множество посторонних (Паша, естественно, не в счет).

– Коллеги Кости, – шепнула та в ответ. – Он же много лет проработал на одном месте… К тому же его любили подчиненные, вот и делегировали кое-кого.

– А это кто? – Герда кивнула на красивую дамочку в короткой песцовой шубке, что прикладывала к сухим глазам шелковый платочек, норовя при этом стрельнуть глазами в сторону. Что характерно, флюиды свои она посылала в направлении стоящего особняком Павла.

– Наверняка последняя Костина пассия. Как только она узнала, где его хоронят!

Тут они вынуждены были прервать разговор, потому что гроб опустили в яму и церковный служитель сказал, чтобы близкие первыми бросили по горсти земли.

– Идите, – шепнула Снежана. – Вы первая.

Герда не стала спорить. Подошла к горке мерзлой земли, зачерпнула горсть и швырнула вниз – на красивый дубовый гроб. Следом за ней то же самое сделала Снежана. После нее – остальные. Герда не видела, которым по счету бросил землю на гроб Павел, потому что ее вниманием завладела Снежана.

На похороны она приехала одетая мрачно, но очень элегантно. Замшевое пальто с норковой оторочкой, ботильоны с опушкой, тонкие перчатки, а на голове шляпка с черной вуалью. Вуалька была опущена. Всего лица она не прикрывала, но до кончика носа доходила. Герда, увидев Мороз в этом одеянии, а главное – с пикантной сеточкой на глазах, решила, что она интересничает. Или, говоря современным языком, выпендривается. Ведь вуаль придает любой женщине шарм и загадочность, не зря же каждая вторая героиня голливудского блокбастера является на похороны в шляпке с этой деталью. Но сейчас, когда Мороз была в шаге от нее, Герда поняла, что вуаль была опущена на глаза не для форсу. Снежана плакала и не хотела, чтобы это видели. Когда слезы скатывались на щеки, она касалась лица затянутыми в перчатки пальцами, будто оно просто мерзло…

Герда, простоявшая все время с сухими глазами, шагнула к Снежане и взяла ее под руку. Впервые она посмотрела на нее по-иному. Перед ней была не подлая разлучница и косвенная виновница смерти Кости, а женщина, скорбящая по нему не меньше Герды. «Если не больше, – тут же поправила себя она. – Вот я не плачу, держусь, а она… не может держаться, хотя характером сильнее меня будет!»

Снежана благодарно сжала ладонь Герды, и они стояли, сцепив кисти, до тех пор, пока на месте погребения не образовался холмик. По мере того как он вырастал, из сердца Герды уходила тяжесть. Как будто на нем лежала груда песка, и ее постепенно перекидали на Костину могилу. Ей до сих пор было безумно жаль его. И если бы сейчас появился добрый волшебник и предложил Герде загадать лишь одно желание, она, не раздумывая, попросила бы воскресить Костю. Но не для того, чтобы попытаться в очередной раз его добиться. А чтобы знать, что друг ее детства, ее брат, самый родной человек продолжит свой земной путь. И дело не в альтруистической любви, а в том, что и для Герды он, пожалуй, был прежде всего ее Дон Кихотом, а уж потом мужем…

Как жаль, что она поняла это поздно!

Когда песчаный холм покрылся венками и цветами, церемония закончилась.

– Откуда Савицкий узнал о месте погребения? – услышала Герда голос Снежаны. Она давно взяла себя в руки и теперь источала совершеннейшее спокойствие.

– Я ему сказала.

– Вы знакомы? – удивилась Снежана.

– Вчера он приехал к Косте, когда я была в квартире…

Мороз кивнула. Видимо, знала, что Павел с Костей крепко дружили и часто бывали друг у друга в гостях.

– Как он это воспринял? – спросила она.

– Очень расстроился.

– И все? Просто расстроился или наговорил обо мне кучу гадостей?

– Да нет…

– Бросьте! Я знаю, что он меня ненавидит. А вот за что – понять не могу, ведь я очень хорошо отношусь к его отцу…

– К кубинцу?

– К какому кубинцу? Я про Карла, моего дворецкого.

– Но Паша сказал…

– Ах да, я забыла, что Карл – его отчим. А отец, значит, кубинец? Теперь понятно, откуда у Савицкого такая экзотическая внешность.