Николай Леонов - Трактир на Пятницкой Страница 21

Пашка встал, перешагнул через Свистка, хлопнул Валета по спине и сказал:

- Тащи это дерьмо во двор, а я у дверей в залу покараулю.

- Америка тоже подозрительный. Смотри, Валет, не упусти, - крикнул из кабинета Цыган и довольно захохотал.

Пашка побаивался покойников, он в своей жизни не только никого не убил, но и никогда не носил оружия. Свистка ему жалко не было: туда и дорога этому висельнику. Пашка встал в дверях лицом в зал и сквозь плотную дымовую завесу оглядел посетителей. И почему власть не прикроет блатное заведение? Из-за дальнего столика замахала рукой Нинка. Видно, девка решила мириться, но Пашка сделал вид, что не заметил. Он вспомнил чистый профиль Аленки, ее испуганные и в то же время доверчивые глаза и заулыбался.

Сзади раздалось хриплое дыхание, шарканье ног. Валет и Хват проволокли свою тяжелую ношу. Можно идти назад, но Пашка привалился к притолоке и не двигался.

И как он попал в такое положение? Он, Пашка Америка, карманник, а не бандит! Не нужны ему чужие заботы, от которых пахнет смертью и длинными сроками заключения.

В зале неожиданно стало тихо, и Пашка поднял голову. По проходу шли, по-хозяйски оглядывая зал и посетителей, два парня и девушка. Даже если бы у них не было красных повязок на рукавах и пистолетных кобур у пояса, Пашка все равно узнал бы в этой тройке комсомольский патруль. Они шли не торопясь, девчонка строго хмурила тонкие брови, а парни, улыбаясь, переговаривались между собой. Они были одеты просто, скорее бедно, но держались независимо, даже заносчиво.

Патруль дошел до конца зала и остановился в двух шагах от Пашки.

- Жизнь тоже, - щурясь от дыма, сказал высокий парень.

- Их бы на лесоповал недельки на две хотя бы, - буркнул второй и закашлялся. - Что они здесь, от жизни прячутся, что ли?

Девушка молча и нетерпеливо постукивала ногой в парусиновой туфле, повернулась к Пашке и спросила:

- Кабинеты?

Пашка посмотрел в строгие серые глаза девчонки и молча посторонился, а когда патруль прошел в коридор, двинулся следом и вдруг с сожалением подумал: "Чуть опоздали, граждане начальники. На десяток минут раньше бы. Поглядел бы я тогда на гопкомпанию Серого. Эти ребята наганы не за пазухой носят и стреляют наверняка не из кармана".

Девчонка заглянула в один кабинет, потом услышала голоса и резко отдернула засаленную портьеру кабинета, где сидели налетчики.

Пашка очень жалел, что не видит лиц Серого и компании.

- Пламенный революционный привет! Пашка узнал звонкий голос Цыгана. Парни презрительно ухмыльнулись, а девчонка положила руку на бедро и заразительно рассмеялась.

- Вот шут гороховый! Наверное, уверен, что хорош.

Патруль обошел Пашку, словно столб, и вернулся в зал.

Пашка вошел в кабинет, сел в сторонке и злорадно оглядел присутствующих.

Цыган кусал губы и смотрел на Сержа.

- Упустил ты момент, друг детства. Встать бы тебе и уйти вместе с товарищами. Жив бы остался.

Серж не ответил и с безучастным видом продолжал полировать ногти.

В коридоре раздались быстрые шаги, и через секунду в кабинет вошел Серый. Он оглядел присутствующих, резко придвинул стул, сел и, ломая спички, стал закуривать. Его обычно мертвенно-серое лицо сейчас было в красных пятнах, а худая спина еще больше торчала острыми лопатками.

"Видно, попало от начальства", - злорадно подумал Пашка и, пряча довольную улыбку, прикрыл рот рукой.

- Никто не сбежал, все на месте, - сказал Цыган и обвел рукой кабинет. - Отсутствует Свисток, которого по твоему высокому повелению отправили прогуляться во двор, и сейчас он, наверное, уже купается. Ликвидировали его даже быстрее, чем я надеялся.

- Заткнись, - тонко взвизгнул Серый, - я с тобой еще поговорю. Мне Валет рассказал кое-что об этом парне, - он кивнул в сторону Сержа. Почему ты раньше молчал?

- Только сегодня придумал, - пробормотал Серж и подул на пальцы.

- Сволочи! Все сволочи! - Серый вскочил, но поскользнулся и снова упал на стул. - Что это? - он шмурыгнул ногой по полу, и какая-то книжечка вылетела из-под стола.

Валет нагнулся, поднял ее и бросил на стол.

- Бульварные романчики почитываете, - Серый посмотрел на книжку и замолчал. Рот у него полуоткрылся, глаза прищурились, а поблекшие было пятна вспыхнули с новой силой. Он пододвинул к себе книжку и прочел: "Словарь воровского и арестантского языка. Составил пристав Попов".

Все сгрудились у стола и молча смотрели на небольшую книжечку в коричневом бумажном переплете.

- "Перепечатка воспрещается. Город Киев. Тысяча девятьсот двенадцатый год", - прочитал Валет.

- Чья? - спросил Серый и развел руки, отстраняя всех от стола.

- Думаю, что хозяин не найдется. Это же настольная книга молодого красного сыщика. Вживание в образ, так сказать, - пробормотал Цыган, возвращаясь на свое место.

- Чего вживание? - не понял Серый.

- Расспроси моего друга детства, он тебе объяснит.

- Я бы на твоем месте, Игорь, не трогал эту штуковину руками, - сказал Серж. - На книжке наверняка есть пальцевые отпечатки хозяина, и, если бы у меня была лупа и специальный порошок, я за двадцать минут нашел бы человека, который держал эту книгу в руках. Но моему заключению вы не поверите, так что ищите другого эксперта.

Пашка не заметил, как в кабинете появился отец Василий. Видно, он слышал весь разговор, так как протолкался к столу, завернул книжку в салфетку и, перекрестившись, спрятал ее под передник.

- Откуда у нас ученые? - пробормотал он. - Антихристово творение. В огонь его, в огонь.

Пашке показалось, что Цыган посмотрел на Сержа и улыбнулся.

- Делай, что тебе приказано, сынок. Помоги тебе царица небесная, хозяин опять перекрестился и взял Пашку за рукав. - Идем с богом отсюда. Людям поговорить надо.

Пашка обрадовался и пулей выскочил из кабинета.

Что-то обожгло спину, и Пашка подпрыгнул на табурете.

Рядом стояла Аленка, смотрела серьезными глазами и показывала ему мокрую ладошку.

- От самого рынка ледышку несла, - сказала она, - у рыбников стащила, ужасно холодная.

- Для того, чтобы мне за шиворот бросить? Пашка двигал спиной, пытаясь избавиться от обжигающего тело льда.

- Ага, - сказала Аленка, сунула ему за рубаху руку и прижала к груди замерзшую ладошку.

Пашка взвизгнул, отскочил в сторону и выдернул рубашку из брюк. Ледышка упала на пол.

- Я думала, тебе приятно, - разочарованно протянула Аленка, посмотрела на Пашку совершенно серьезно, и только в самом уголке глаза плясал чертенок смеха.

Аленка накрыла на стол, наложила Пашке полную тарелку салата из свежих овощей и поставила рядом шипящую сковороду с жареной колбасой и черным хлебом, залитым яйцом, сама села напротив и, подперев голову ладонями, смотрела, как он ест, и спрашивала:

- Вкусно, Паша? Вкусно?

Пашка молчал, качал головой, обжигаясь, уплетал яичницу и хрустел поджаренным хлебом. Когда на сковородке почти ничего не осталось, он спохватился и спросил:

- А ты почему не ешь?

Аленка улыбнулась и отобрала у него вилку.

- Вилка у нас одна, Пашка Америка. А почему тебя, Паша, Америкой зовут?

- Когда я маленьким был, - Пашка придвинул к ней сковородку, - мне сосед подарил такие длинные толстые носки. Ребята во дворе как увидели меня в этих носках, стали Америкой звать.

Аленка кончила есть и взглянула на будильник.

- Ты не опоздаешь?

- Куда?

- На работу, куда же еще? Тебе вчера здорово попало, что прогулял полдня.

Пашка не отвечал и пытался вспомнить, что он спьяну наплел Аленке. Да и не было у него такой привычки, чтобы врать. Его "работа" всем известна, о ней даже уголовка прекрасно знает.

- А я что-нибудь тебе говорил? - осторожно спросил Пашка.

- Ты ничего, я у Катьки про тебя спрашивала, она и сказала: "Америка работает в торговых рядах, специалист высшей марки", - Аленка посмотрела на Пашку и покраснела. - Только ты не думай, пожалуйста, что я тебя полюбила из-за этой "высшей марки".

Пашка растерялся. Он никогда не скрывал, что вор, и все его девчонки об этом знали и даже гордились, что их кавалер - известный во всей округе карманник.

- Вот что, у нас должно быть все честно, - решительно сказал он и замялся, выбирая выражение помягче. - Я жулик. Обыкновенный жулик, даже не высшей марки. Я думал, что ты знаешь, - Пашка встал, надел пиджак и направился к дверям. - Я пошел на "работу" в торговые ряды. А ты думай: хочешь - оставайся, хочешь - уходи.

Пашка вышел на улицу и постарался принять беззаботный вид. "Тоже мне краля, вор ей не компания. Будто я виноват, что она не уличная, а честная. Была честная, а теперь спит с вором". Он смутился и оглянулся, не подслушал ли кто его мысли?

Пашка вошел в мануфактурную лавку и кивнул приказчику. Тот не ответил на приветствие и стал быстро листать свои книги.

- Ты что, не узнаешь? - спросил Пашка, облокачиваясь на кассу.

- Беда, Америка, - заметил приказчик и покосился на заднюю дверь. Два дня назад приходили из уголовки и пригрозили хозяину, что, если тебя здесь или рядом увидят, прикроют заведение. Хозяин, конечно, мне накостылял, - он похлопал по тонкой шее. - Уходи, ради бога, Америка.