Марина Серова - Кто кого Страница 21

— Прекрасно вижу, — отозвалась я, — судя по тому, как ты на нее реагируешь, это твоя мать.

— Да, — бросил он.

— А вот это очень плохо, — резюмировала я, — она может либо сильно помешать нашим планам, либо наоборот — способствовать их осуществлению. Первое более возможно, поэтому я и говорю — очень плохо. А может, она не с Ворониным? — предположила я. — Что это за мужчина между нею и глубокоуважаемым Вадимом Николаевичем?

Савичев долго смотрел на них в бинокль, потом сказал, не прекращая изучать ложу для почетных гостей:

— Ты знаешь, на охранника он не похож.

Мне пришла в голову одна мысль… возможно, она нелепа и абсурдна, но… не может ли это быть пресловутый Конышев, мамин новый супруг?

— Ты знаешь, мне пришла в голову та же мысль, — сказала я, вспоминая утренний анонимный звонок. — Тем более что на стоянке торчит «Кадиллак» с московскими номерами, а я ума не приложу, кому бы это еще взбрело в голову ехать на этот матч!

— На какой стоянке? — переспросил Савичев. — Перед Дворцом спорта?

— Ну да. Так что не исключено, что это и есть Конышев. Кстати, Александр Иваныч наводил о нем справки. Замечательный получается человек: честный бизнесмен, меценат, делает большие финансовые вливания в спорт, в частности — в хоккей. Держит контрольный пакет акций «Сатурна», открыл хоккейную школу, имеет обширные связи за рубежом, любит совершать сделки с клубами НХЛ. За последний сезон заключил четыре такие сделки, из них только один хоккеист, перешедший по подобному договору в одну из североамериканских лиг, играл в «Сатурне». Разумеется, информация полуофициального толка, но у Суворова большие связи.

— Когда это ты все узнала?

— Сегодня перед матчем, когда ты уже поехал побаловаться на льду, — ответила я.

— А-а-а!!! — вдруг заорал Савичев, и голос его потонул во всеобщем реве: «Го-о-о-ол!!!»

Пока мы беседовали, мощнейший бросок одного из игроков «Кристалла» от синей линии достиг цели, и счет сравнялся. Савичев тотчас потерял интерес к махинациям Конышева и Воронина и даже к присутствию собственной матери на матче. Азарт профессионального хоккеиста, Игрока с большой буквы пересилил все.

А на площадке тем временем кипели страсти. На табло горели цифры 2:2, а в глазах игроков и болельщиков — неугасимым пламенем — азарт и жажда победы, до конца игры оставалось три минуты.

Последний штурм «Кристалла» был яростным. Команда, потерявшая Смолинцева, Савичева, Климова, команда, ведомая юным Новосадовым, словно забыла о своих потерях. Но по тревожно сплетающимся и расплетающимся пальцам Савичева, по нервно закушенным губам его и тяжелому дыханию я поняла, что он очень волнуется за исход встречи, что он чувствует: команда играет на пределе своих возможностей, за пределом их.

— Какие молодцы! — пробормотал он.

Но тут все сломалось. Под рев трибун мощный игрок «Сатурна» подхватил шайбу, провел ее вдоль борта через всю площадку и отдал точный пас на крюк партнеру. Мощнейший щелчок — и только взлетела сетка за спиной кристалловского вратаря.

Гул прокатился по трибунам и сник до полной, гробовой тишины, и в этой тишине четкий голос диктора объявил:

— С подачи Ильи Седмикина, номер двадцатый, шайбу забросил Игорь Шепелев, номер десять.

— Конечно, — с отчаянием прошептал Савичев, — Седмикин, Шепелев, НХЛ, сборная страны! Где уж нам, несчастным, до них!

Он повернулся ко мне, глаза его горели.

— Этот Шепелев вообще играет в «Нью-Джерси Дэвилз», он Кубок Стэнли выигрывал… как его Воронин напрокат заполучил на сезон… ума не приложу! А этот Седмикин, мать его так!..

Он тоже…

— Да вы же обыграли их там, в гостях, — ободрила его я, — обыграете и еще раз, дома.

— Сегодня вряд ли, — покачал головой Алексей, — вот если бы Валера играл, если б не удалили его до конца матча… не говоря уж о Максе и обо мне.

Матч завершился дракой, перешедшей в побоище, в котором приняли участие все хоккеисты играющих команд…

Я взяла в руки сотовый телефон и решительно набрала номер.

— Я слушаю вас, — рявкнул в трубку голос Воронина, — говорите.

— Добрый вечер, Вадим Николаевич, — сказала я, — вас беспокоит одна ваша недавняя знакомая. Помните псевдожурналистку, так нелюбезно вломившуюся к вам в номер не далее как вчера днем?.. Так вот, я хотела бы продолжить разговор. И передать привет от одного хорошо известного нам обоим лица.

— Это ты вчера была с Климовым и прострелила колесо джипа? — вкрадчиво проговорил Воронин. — Так я и думал. Савичев с тобой?

— А вот об этом я и хотела поговорить с вами. Но наедине. Не стоит впутывать в это дело ни любезного господина Конышева, ни его почтенной супруги. А иначе мы можем не договориться.

В трубке что-то булькнуло, и после продолжительной паузы Воронин произнес, вероятно, первые пришедшие ему на ум слова:

— А откуда у вас… мой номер телефона?

А, заговорил на «вы», отметила я. Держу пари, способ, которым я выведала номер его телефона, интересовал его в эту минуту меньше всего.

А телефон мне дал Суворов, Александр Иваныч, а ему его сообщил сам Воронин.

— Хорошо… где мы встретимся?

— Вы предлагаете мне самой назначить место этой встречи?

— Почему бы нет, — откликнулся он, — при всех моих гангстерских замашках я сохранил немало от истинного джентльмена.

А, он еще и иронизирует!

— Куда поехал господин Конышев? — спросила я.

— Это так важно?

— Иначе я не спрашивала бы. Хорошо, я повторю вопрос еще раз…

— Он поехал с Анной Сергеевной в ресторан, — перебил Воронин, — где намерен поужинать. После этого он направится в гостиницу «Братислава», где проживает в данный момент.

— А почему он не хочет жить в квартире по улице Пушкина, шестнадцать, записанной на имя его супруги?

Воронин некоторое время помолчал.

— Об этом вы вольны узнать у самого господина Конышева, — наконец холодно ответил он.

— Тогда встретимся на выходе из ледового Дворца спорта и на вашей машине отправимся на Пушкина, шестнадцать.

— Вот как? — В его голосе послышалась изрядная доля удивления. — Вы не боитесь?

— Что вы, бояться — это не мой профиль, — насмешливо ответила я. — Кроме того, я буду не одна.

— Кто же будет с вами? Уж не Савичев ли?

— Вы на редкость догадливы, господин Воронин.

— А, ну с ним мне есть о чем поговорить.

— Так поговорим. Значит, через пять минут у входа во Дворец спорта.

Мы с Савичевым только вышли на улицу, как к нам подошел мужчина, в котором я узнала вчерашнего напарника Башкова в той памятной погоне по вечернему Тарасову.

— Вадим Николаевич ждет вас, — сказал Сидор, подозрительно косясь на Савичева.

В этот момент от Дворца спорта отъехал черный «Линкольн» и, стремительно набрав скорость, умчался в сторону центра города.

— Я позвонила туда, — шепнула я Савичеву, — все в порядке, можно ехать.

— А Наташа? — тихо спросил он.

— Не знаю, к сожалению.

— Садитесь, — сказал Сидор, открывая перед нами дверь многострадального джипа, которому я только вчера прострелила колесо.

— Добрый вечер, — приветствовал нас Воронин, сидящий на заднем сиденье. — Алексей Иваныч, вы садитесь на переднее сиденье, а вы, Татьяна, ко мне. Или наоборот, как хотите.

— Я думаю, мы поместимся на заднем и втроем, — ответила я, — машина у вас не маленькая, не чета всяким раздолбанным «копейкам» с пьяными в стельку журналистами на заднем сиденье.

Сидор свирепо выдвинул нижнюю челюсть и уперся в меня тяжелым взглядом.

— Ну что, поехали, — сказал Вадим Николаевич почти весело и прищурил маленькие глазки.

Сидор послушно нажал на газ, и джип, вырулив со стоянки перед Дворцом спорта, помчался по вечерней трассе.

— Признаться, Алексей Иванович, я не ожидал от вас такой прыти, — заговорил Воронин, — обвести вокруг пальца троих остолопов и Юлю в придачу! Или Юля играла на вашей стороне? Вы мужчина видный, а она чутко относится к таким качествам особ мужского пола, как красота и статность.

— О Юле мы тоже поговорим, господин Воронин, — еле сдерживая себя, ответил Савичев, — но не здесь же, в самом деле, и не в присутствии всяких сомнительных личностей.

Сидор хрюкнул от негодования, но на этом акцию протеста и свернул.

— Не повезло вашим сегодня, — понимающе улыбнувшись, перевел разговор на другую тему Воронин. — Хотя играли они хорошо, особенно Климов. Лучший игрок сегодняшнего матча, без сомнения.

— Может, вам стоит присмотреться к нему повнимательнее, — невозмутимо сказал Савичев, — скажем, убить его или похитить, чтобы потом продать за океан. Кстати, как поживает милейший господин Башков? — вдруг спросил он.

— Вроде бы неплохо, — ответил Воронин, вежливо и благожелательно улыбаясь, — благодарю.

— Ну что ж, от вас зависит, чтобы он и дальше без проблем существовал на белом свете, — не выдержала я.