Игорь Христофоров - Воровские гонки Страница 21

"Козел. Не мог сразу научить!" - мысленно ругнулся он на мужика, продавшего ему рано утром на местном рынке милицейскую форму. Мало того, что она оказалась на размер меньше, чем он обещал, но и ни одного секрета ее ношения он не знал. Пуговица подсказала первый секрет сама. Если бы он еще знал, куда вешать жетон с персональным номером, то вообще был бы полный порядок. Жора наугад прицепил его на правую ключицу, точно под погон. Наверное, это было неверно, но зато ничего не мешало нагрудным карманам. В одном из них он хранил книжку с квитанциями штрафов, купленную у того же мужика, а в другом - газовый баллончик.

- Куда ты его прешь! - укоротил Жора Прокудин дружка.

- Ты же сам сказал!

Металлический столб с приваренным к нему знаком Топор нес на плече, будто деревянную лопату для уборки снега. Колесо от вагонетки - ржавый диск - закрывало ему всю грудь и оттого выглядело и не колесом вовсе, а коричневым узором на его майке. Если б не побелевшие пальцы Топора, Жора подумал бы, что в Приморске действуют другие законы физики, и металл весит во много раз меньше.

- Пройдешь по улице метров сто, поставишь у бордюра. Понял?

- остановил он Топора.

- Ага.

Кажется, он понял все с первого раза. Значит, в Приморске

действовали не только другие законы физики, но и психологии.

Впрочем, уже через полчаса Жора убедился в обратном. В Приморске,

как и в Москве, Питере и Абакане, все водители по-одинаковому

реагировали на его требование оплатить штраф за проезд в неположенном месте.

- Не было там никогда такого знака! - говорили они одно и то же, будто артисты, навеки вызубрившие текст пьесы.

А Жора Прокудин терпеливо, но с подчеркнутой властностью отвечал им все по очереди одно и то же:

- Вторые сутки стоит. Здесь ремонт, а вы гоняете, как ошалелые!

- Где ремонт?! - с такой же артистической заученностью озирались водители.

- Там, - неопределенно показывал то влево, то вправо, то вверх Жора Прокудин и тут же с мастерством истинного гаишника снимал с себя ответственность за будущую экзекуцию: - Мне приказано никого не пропускать, а приказы, сам знаешь, не обсуждаются. Так что плати штраф за проезд на запрещающий знак, разворачивайся и езжай обратно!

Из шестнадцати тормознутых им за полдня, только двое потребовали составления протокола и выписки квитанции по полной форме. Откуда эти аккуратисты свалились на русскую землю, Жора даже не мог представить. Такое впечатление, что их подхватило ураганом где-нибудь в Германии и перенесло на издолбанный асфальт Приморска. Только когда они научились по-русски разговаривать? В полете, что ли?

Из четырнадцати оставшихся он выдоил-таки штраф наличными. Кто-то давал меньше, кто-то больше, но только к часу дня карман милицейских брюк распух основательно.

Семнадцатый остановленный Жорой "нарушитель" не произнес великую фразу дня: "Не было там никогда такого знака!" Он не вылез из машины, он не сдал задним ходом. Он терпеливо подождал, пока подойдет пунцовый от солнечного удара Жора, и спросил нечто вообще несуразное:

- Потеешь, старина?

- Документы! - тоже не по сценарию выкрикнул сухой глоткой Жора Прокудин.

- Ты из какой роты? - ну уж совсем из другой пьесы попер текст у мужика.

Нагнувшись, Жора разглядел в салоне копеечных "жигулей" кругломордого седого водителя. Его уверенному взгляду можно было позавидовать. У Жоры Прокудина никогда бы не получился такой смелый взгляд. Нервишки бы не позволили.

Зато Жора мог изображать любые динамические состояния: гнев, радость, печаль, усталость. Впрочем, он и без того был сверх меры изможденным. Осталось лишь чуть попрочнее насупить брови.

- Вы проехали на запрещающий знак, - заученно вбросил он в салон.

- Так из какой роты?

- Какой надо! - огрызнулся Жора Прокудин. - Ваши документы!

- Понятно.

"Жигуль" рванул с места, до смерти напугав Жору. Гарь выхлопа обожгла горло, вбила в кашель. Жора зашелся, как чахоточный, и только вскрик Топора остановил его.

- Ты чего?! - испуганно нагнулся Топор к нему.

- Не... не... не запх... латил...

- Фу ты!.. Я думал, он тебя чем шарахнул!

- Гад какой-то!.. Пытать начал...

- Чего?

- Какой номер роты, говорил...

- А это не он? - окончательно выпрямил Жору Прокудина своим вопросом Топор.

- Где?

- Вон... Едет опять сюда... Кажись, его номера на "копейке"...

Приложив ладонь козырьком к козырьку милицейской фуражки, Жора всмотрелся в дальний конец улицы. Как раз в этот момент мимо фальшивого знака проехал "жигуль", а за ним колымагой, переваливаясь на колдобинах, вырисовывался милицейский "уазик".

- Атас! Срыгиваем! - выкрикнул Топор и первым нырнул в подъезд.

В его душной полутьме он просидел полдня, и хорошо знал, что через подъезд есть сквозной ход во двор.

Жору удержало на асфальте только одно. За эти же полдня он до того сросся с формой, что притормозивший метрах в пяти от него "уазик" воспринял как родной и сыпанувших из "уазика" милиционеров тоже ощутил как родных. И только выпрыгнувшего из "жигулей" кругломордого не мог никак всунуть в свои чувства. У кругломордого было уже не просто уверенное, а свирепое лицо. Оно чем-то походило на бульдожье.

- Взять его! - взвизгнул он.

- Есть, та-ащ майор! - достойно ответил самый кругломордый из милиционеров и в свою очередь скомандовал остальным: - Взять!

Родные лица тут же превратились в бульдожьи. Прыжком вбок Жора Прокудин ушел от объятий ближайшего к нему милиционера, спиной вышиб дверь подъезда и упал на цементный пол. Фуражка блином слетела с головы и нырнула под ноги все тому же шустрому милиционеру. Он с хряском смял ее сапожищами, но фуражка, словно почувствовав, что ее бывшему обладателю грозит опасность, скользнула по асфальту. Преследователь с грохотом вмялся лбом в дверь и сполз по ней в трехсекундном беспамятстве.

- Быстрее! - еще громче заорал кругломордый майор. - Хватайте, твою мать, его! Хватайте!

По-лягушачьи заработав ногами и руками, Жора Прокудин словно и не с цементного пола поднялся, а всплыл. Сзади ударил свет. Его могли впустить в подвальный полумрак подъезда только распахнутые настежь двери. Свет бросил Жору Прокудина вперед, бросил к узкой щели, в которой виднелось до боли знакомое лицо.

- Сюда! Сюда! - орало лицо голосом Топора.

Ноги сосчитали ступеньки лестницы, которую Жора даже не увидел, вынесли его в сонную тень двора, и он с удивлением обернулся на хряск. Сзади будто бы разгрызла кость собака.

- О-о-ох! - со стоном упал на асфальт нокаутированный Топором милиционер.

- А-ах! - таким же прямым ударом встретил Топор второго выбежавшего парня.

- У-ух! - удивленно ответил он и снопом упал рядом с сослуживцем.

- А-ах! - повторил понравившийся ему прием Топор с третьим.

- Э-эх! - как-то разочарованно отозвался тот, но на ногах устоял.

Его руки метнулись к груди Топора и все-таки нащупали на костях майку.

- А-ах ты! - не совсем обычное для предыдущих диалогов выкрикнул телохранитель Жоры Прокудина и ударом снизу проверил печень милиционера.

Печень оказалась не на уровне. Руки нападавшего превратились в тряпичные и вяло скользнули вместе с ним к земле.

- Бежим, Топор! - попытался Жора напомнить, что их спасет сейчас не бокс, а легкая атлетика, и похолодел от страха.

Из двери как-то странно, боком, выскользнул кругломордый майор, с ловкостью гимнастки увернулся от кулака Топора и с вызовом, будто ему плевать на условности большого курортного города, выстрелил в небо.

- На пол! Всем на пол! - отпрыгнув на шаг, потребовал он.

- Здесь пола нет, - на полном серьезе ответил Топор. - Здесь асфальт...

Майор почернел лицом. В его руке подрагивал такой же черный "макаров", и Жоре почудилось, что именно прикосновение к пистолету сделало таким лицо майора. А тот стоял в фас к Топору и боком к Прокудину, но почему-то замечал только парня с гнутым носом. Наверное, он пытался высмотреть в его лице нечто такое, что позволило ему столь свободно свалить в беспамятство трех милиционеров.

- На-а пол! - уже в истерике заорал он, и Жора Прокудин сделал то, что никогда не делал в жизни и сегодня делать тоже не собирался.

Он выхватил из нагрудного кармана рубашки газовый баллончик и ударил его струей по лицу майора. Выстрел даже не испугал Жору Прокудина. Просто сразу заложило уши. Так было однажды в детстве, когда он температурил в золотухе. Но детство вместе с золотухой прошло, а майор никуда не делся. Прижав к лицу маленькую круглую кисть, он выл и поводил из стороны в сторону черным пистолетом...

Присевший от выстрела на корточки Жора бросил просительный взгляд на Топора, а тот, похоже, был еще перепуганнее друга. В двери возник, законопатив ее собой, свеженький милиционер. Такого не свалил бы в нокаут даже удар по физиономии знаком, запрещающим проезд. Мысль об этом мелькнула в голове Жоры Прокудина вспышкой, но, видимо, подожгла фитиль в душе Топора.