Анна Данилова - Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце (сборник) Страница 21

– Так вот почему она решила напиться! – предположила Глафира. – Решила отметить это событие… Сколько ей было лет?

– Полных двадцать девять, – ответил Мирошкин, заглянув в документы.

– Да уж, по нынешним временам она «продержалась» очень долго. Особенно если учесть ее образ жизни. Уверена, что никто из всех тех, с кем она общалась, не был посвящен в ее тайну…

– …и все считали Северцева ее любовником! – заметил Денис.

– А может, ее первым мужчиной как раз и стал Северцев?!

– Возможно, и он, – сказала Лиза. – Ты же помнишь, она недавно вернулась из Парижа, а весь этот конкурс был организован и проплачен именно им.

– Хочешь сказать, что ее меценат потребовал расплаты за все хорошее, что он для нее сделал?

– Почему бы и нет? Хорошо, что у нас еще, Сережа?

– Ну, как мы и предполагали в самом начале, смерть жертвы наступила от травм головы, несовместимых с жизнью. По голове ее били половинкой кирпича, его нашли рядом с трупом, на ней имеются следы крови, по групповой принадлежности совпадающей с кровью Гороховой, а прочие удары убийца наносил кулаками. На момент смерти желудок ее был практически пуст.

– Что и подтверждается, кстати, барменом, – сказал Денис. – Она ничего, кроме выпивки, в день, вернее, в вечер своей смерти не заказывала.

– За сутки до смерти – примерно – она ела зеленый виноград и персики, – продолжил Сергей.

– Возможно, этим виноградом ее и угощал тот самый мужчина, который… – вздохнула Лиза.

– Северцев? – одновременно произнесли Глафира и Денис.

– Веревка, которой ее привязали к стулу, была старой, хлопчатобумажной, грязной… – продолжил Мирошкин. – Предполагаю, что веревка валялась в багажнике машины, на которой ее привезли на Аткарскую, к дому, где имеется подвал.

– То есть веревку никто заранее не покупал, – принялась развивать свою мысль Лиза, – иначе она была бы новой… Хотя, это, конечно, тоже не факт. Но пока что вырисовывается следующая картина. Мужчина, он же водитель автомобиля, на котором он привез Любу… Постойте, а с чего это я решила, что он приехал туда на своей машине? А вдруг это было такси?! Денис, срочно звони бармену Никите и попытайся узнать от него, на чем эта парочка уехала из ресторана! Если нужно, пусть он свяжется со швейцаром или охранником, гардеробщиком, может, кто-то их видел?

Денис тотчас позвонил Никите, и через несколько минут бармен перезвонил ему. По лицу Дениса стало ясно, что цель достигнута.

– Значит, так, – сказал он, возбужденно и радостно. – Есть свидетели, которые могут подтвердить, что Горохова уехала вместе со своим приятелем на такси! Больше того: они знают и самого таксиста, он частенько дежурит возле ресторана, его зовут Юра. Думаю, найти его будет легко.

– Отличная работа, Денис, – подмигнул ему Мирошкин, которому Денис и был обязан тем, что тот познакомил его с Лизой.

– Вот и займись этим таксистом, – сказала Лиза. – Бери машину и поезжай.

Денис тотчас бросился выполнять поручение.

– Хороший парень, а? – сказал Мирошкин. – Не зря я его заприметил.

– Хороший-то он хороший, – сказала Лиза, – да только трудно ему будет с нами, юристами! Он еще совсем неиспорченный, принципиальный, смотрит на этот мир чистым, незамутненным взглядом. Так не хочется, чтобы он превратился в циника, как мы с Глашей, к примеру! Ладно. Мы отвлеклись от веревки. Значит, машина не принадлежала тому мужику. И веревку соответственно не взяли, как мы ранее предполагали, из багажника машины. Но трудно себе представить, чтобы он заявился в ресторан с мотком грязной веревки в кармане! К тому же не факт, что он знал, что там будет Люба. Он мог встретить ее там случайно.

– Бармен сказал, что она сама окликнула его. А если бы не окликнула? Или, к примеру, если бы Северцев пришел?

– Вот чует мое сердце, что это убийство не было запланированным, – сказал Мирошкин.

– Думаешь, на месте Любы могла оказаться другая женщина?

– Не знаю. Но история в самом деле странная!

– Что с отпечатками на кирпиче? А следы в подвале? Кому они принадлежат?

– Отпечатки сняли, пробили по базе – у нас этот человек нигде не засветился. Следы обуви также имеются, да только с чем их сравнивать?

– Ну вот, составит Никита фоторобот, найдем мы этого ресторанного приятеля Любы, тогда и будет с чем, вернее с кем, сравнивать.

– Уверен, что этот гад уже смылся из города.

– Возможно. А что с Тайлером? Что-нибудь удалось выяснить?

– Да. Ну, во-первых, никакой официальной информации об ограблении его перевозчика ни в прокуратуре, ни в полиции нет.

– Так я и предполагала.

– О самом Тайлере тоже ничего не удалось выяснить. Разве что один человек намекнул мне, что из-за него пришлось уволиться одному моему хорошему знакомому – Лене Тарасову.

– Лене? Да я его отлично знаю! Он что, уволился?

– Мне сказали, что вроде бы он занимался Тайлером, все пытался кому-то что-то доказать…

– Что именно?

– Лиза, не гони!

– Так что с Леней-то?

– Говорю же – имя Тайлера всплыло, когда Леня распутывал одно дело, связанное с производством синтетических наркотиков. И как только он нащупал, как ему казалось, след и тот привел его к Тайлеру, так Лене сразу же, просто моментально, поручили вести другое дело, в котором ему отводилась роль подсадной утки. Словом, кто-то очень постарался, чтобы у самого Лени в кармане оказался героин. Ну а дальше – сама понимаешь…

– На него не стали заводить дело с условием, что он уволится? Сережа, когда это закончится?! И какая грубая работа! Да сейчас любой молодой опер или помощник следователя, даже сразу после студенческой скамьи, вроде нашего Дениса, догадается, что дело против Лени Тарасова сфабриковано и что Тайлер – центральная фигура в рамках местного наркопроизводства. А если этот принципиальный и «зеленый» человек копнет поглубже, он выяснит, что нити тянутся на самый верх. И тогда жди беды! Знаешь, когда начинаешь думать об этом, лишний раз перекрестишься: хорошо, что такого чистого парня, как Денис, я взяла к себе под крыло.

– Да, это верно. Денис, как и Леня, пошел бы до конца, да только ему досталось бы по полной программе. Если Лене удалось избежать самого страшного, то…

– Ладно, Сережа, давай вернется к нашему делу. Значит, Тайлер по уши в дерьме. И его жена, понимая это (вот что значит женская интуиция!), обращается за помощью ко мне, предупредив, что я должна обо всем этом молчать. Причем, не догадываясь, конечно, что в это же самое время Тайлер обратился за помощью к моему мужу…

– К Гурьеву?! Ничего себе! – воскликнул Мирошкин. – Да у вас, как я посмотрю, семейный бизнес поставлен на широкую ногу!

– Нет-нет, я – пас. Я не буду заниматься делом Тайлера. Это слишком опасно! Ирина просила меня узнать лишь одно: заявил ли об ограблении ее муж в полицию или нет? Вот я ей и отвечу: мол, нет, не заявил.

– Лиза, ты такая наивная! – всплеснула руками Глафира.

– Вот и я тоже хотел сказать… – поддержал ее Сергей. – Неужели ты думаешь, что она на самом деле хотела выяснить у тебя, не обращался ли ее муж в официальные органы, и все? Да чушь это полная! Думаю, она навела о тебе справки, выяснила, кто ты и чем занимаешься, и теперь спит и видит, как ты найдешь этих двух гаишников, укравших у ее мужа миллион евро!

– Вы действительно считаете, что я полная дура и ничего не понимаю? – Лиза выглядела окончательно расстроенной. Разговор с мужем не прошел для нее даром. – Нет-нет, пусть уж этим занимается Гурьев, он же у нас профессионал, а я – так… И, пожалуйста, если вы меня хотя бы немного уважаете, давайте прекратим разговор на эту тему! Кажется, мы собирались поехать на квартиру Гороховой?

Квартира Любы Гороховой располагалась на первом этаже двухэтажного старого особняка, стоявшего на тихой, недлинной, ловко затесавшейся среди основных центральных транспортных артерий города улице Пушкина. Эта улица всегда была темной из-за густо посаженных еще в начале прошлого века лип и кленов, и бо́льшая часть ее жителей уже давно продала свои дома под офисы. Люди эти переехали в более современные, хотя и расположенные дальше от центра благоустроенные квартиры.

Многие дома были отреставрированы новыми владельцами и напоминали своими нежными бледно-зелеными и желтыми расцветками бисквитные торты.

Дома эти в некоторых местах соединялись низкими темными арками, внутри которых и находились обитые – как правило, дерматином – двери. Такая же мрачная и тяжелая с виду дверь с табличкой под номером три вела в квартиру Любы.

Лиза достала ключ и вдруг обратилась к Глаше и Сергею:

– Послушайте! А вы не заметили ничего особенного? Смотрите, – она выглянула из арки на улицу, – вокруг Любиного дома все выкупили, отремонтировали… А что, если ее убили именно из-за этой квартиры? Приставили к горлу нож там, в подвале, и заставили ее подписать бумаги, ну, то есть собирались отнять у нее эту квартиру под офис? Знаете же такие истории.