Антон Леонтьев - Кровь Троянского коня Страница 21

Ирина попятилась к двери, а затем бросилась к лестнице, истерично думая, что если она сейчас подвернет ногу и скатится вниз, то милиции, которая рано или поздно окажется в особняке, придется иметь дело не только с застреленным бывшим депутатом Государственной думы, но и со свернувшей себе шею писательницей «мягких триллеров».

Ирине казалось, что ее кто-то преследует, причем этим некто был не человек, а непонятное чудовище, монстр, наподобие тех, которым поклонялись дольмеки. Татищева подлетела к машине, судорожно рванула на себя дверцу. Слава богу, ключи по-прежнему торчат в замке зажигания! Она завела мотор и рванула с места. Прочь, и как можно быстрее!

Ирина знала за собой особенность – иногда, в критические моменты, она теряет способность мыслить рационально и поддается эмоциям. Но скажите на милость, как иначе должна она себя вести, обнаружив мертвого мужа – бывшего, конечно, – с простреленной головой и точно зная, что убийца притаился рядом?

Ее трясло весь обратный путь, она никак не могла сконцентрироваться на дороге, два раза чудом избежала столкновения. Ей все казалось, что киллер гонится за ней с единственным желанием – убить.

Только очутившись в квартире, запершись на все замки и поставив кипятить чайник, она поняла, что находится на грани истерики. Еще бы, новая смерть. Она уже видела умирающую Лайму, а теперь – убитого Олега.

Ирина, отхлебывая кофе, решала, что же ей делать. Звонить в милицию? Да, да, что же еще. Она оказалась на месте преступления, жертвой стал ее бывший муж. Ирина не может скрывать правду, все равно милиция рано или поздно обнаружит, что она была в особняке, там же везде остались ее отпечатки. В том числе и на пистолете. Впрочем, отпечатки на дверной ручке можно легко объяснить тем, что она до последнего времени жила в этом доме, но как ее отпечатки попали на рукоятку оружия, из которого был застрелен Олег?

И она не совершила никакого преступления, только приехала к Олегу по его просьбе – не более того. Никому не может и в голову прийти обвинить ее в смерти Татищева.

Она вдруг вспомнила – у нее где-то была визитная карточка следователя, который занимается смертью Лаймы. Как же его фамилия? Татарчук… Илья Евгеньевич Татарчук. Она позвонит именно ему и спросит у него совета. Он поверит ей, не подумает, что кто-то издевается или шутит.

Сегодня суббота. Татарчук вполне может быть дома – или все же на работе? Ирина, поколебавшись, набрала домашний номер. Несколько гудков, затем раздался резкий, как у попугая, женский голос:

– Алло, вам чего?

– Добрый день, это Ирина Татищева, могу я побеседовать с Ильей Евгеньевичем Татарчуком?

Женский голос прокричал куда-то вбок:

– Илья, звонит какая-то особа. И после этого ты будешь меня убеждать, что у тебя нет романа на стороне? До какой же степени надо обнаглеть, чтобы звонить тебе домой в субботу!

Судя по раздраженному голосу, Ирина выбрала не самый подходящий момент. Искренне сочувствуя следователю Татарчуку, она была рада услышать его усталый голос:

– Ирина Вениаминовна, если не ошибаюсь?

– Да, да, – Татищева понизила голос, словно боясь, что ее подслушает кто-то, например, убийца Олега. – Илья Евгеньевич, вы сами дали мне ваш телефон, извините, что я отвлекаю вас в субботний день, но… В общем, вы должны мне помочь. Я только что обнаружила тело моего убитого мужа, бывшего мужа Олега Татищева. Он застрелен, и я почти что столкнулась с убийцей в его доме…

СУББОТНИЙ АД В СЕМЕЙСТВЕ ТАТАРЧУКОВ

Илье Евгеньевичу Татарчуку с женой не повезло. Семейная жизнь не заладилась едва ли не сразу после свадьбы. Илья Евгеньевич появился на свет на Арбате, с самого детства бредил работой в милиции, отслужил в армии, окончил юридический факультет и был зачислен на работу в прокуратуру.

Его мечта сбылась – у него появилась возможность разоблачать преступников и восстанавливать справедливость. Впрочем, эта работа превратила некогда симпатичного и обладавшего тонким чувством юмора идеалиста Илюшу Татарчука в измотанного жизнью, начальством и графиком раскрытия преступлений, хамоватого циника с ранней лысиной и постоянным несварением желудка.

В последнем, впрочем, была отчасти виновата его супруга Светланочка. Илья Евгеньевич, плененный неземной красотой тонкой блондинки с осиной талией и бездонными зелеными глазами, женился на Светочке, студентке института потребительской кооперации, когда был на третьем курсе. Светлана была на год старше его. Тогда это не играло никакой роли, но все разительно изменилось, едва они стали официально мужем и женой.

Добрая и ласковая золотоволосая девочка, которая восторженно целовалась с Илюшей Татарчуком у него в двухкомнатной квартире (благо что родительница Ильи, врач-терапевт, дежурила едва ли не через день, стремясь вывести единственного сына в люди и обеспечить ему учебу), превратилась в подлинную фурию. Выяснилось, что Светочка не умеет готовить, равно как и стирать, убирать и делать закрутки, и вообще не приспособлена к ведению домашнего хозяйства. Светочка приехала в Москву откуда-то из Сибири, и ее заветной целью было остаться в столице навсегда – например, выйдя замуж за москвича.

Илюша Татарчук был великолепной для нее партией. Светочка обожала командовать, ежедневно ссорилась со свекровью, упрекала мужа в том, что его мать не любит ее и пытается сжить со свету, и при этом напоминала каждый раз, что она старше Ильи на целый год и две недели – соответственно, она гораздо лучше его понимает суть жизни.

Светочка в течение пары лет из тонкой девочки превратилась в толстенную матрону с тройным подбородком, которая обожала химическую завивку, чесночную аджику и ложилась спать с толстым слоем вонючей косметики на лице. Светочка начала делать карьеру в промтоварном магазине, быстро взлетела вверх и заняла директорское кресло. У нее было все – столичная прописка, муж-слизняк, который только вздыхал и глотал обиды, двухкомнатная квартира и парочка морских свинок. Позднее к этому прибавилось трое горластых детей: две девочки и один мальчик. Светочка свалила всю работу по дому на свекровь, выговаривая матери мужа за то, что та не так вскипятила белье, не вовремя приготовила обед и забыла забрать внука из музыкальной школы.

Илья Евгеньевич пытался сопротивляться судьбе, хотел было организовать домашнюю революцию и по тайному совету матери пытался вразумить жену при помощи рукоприкладства, но Светочка, скрутив Илюшу в бараний рог, сказала:

– Смотри у меня, мозгляк, если еще раз на меня тапочкой замахнешься, я разотру тебя и твою мамашу в порошок и спущу в унитаз. Ты понял?

Илья Евгеньевич понял: дракона не победить. Он успокоился и попытался принять жизнь такой, какова она есть. Дома он был ниже травы и тише воды, зато срывался на подчиненных, кричал на подследственных и терзался по поводу проплешины и язвы двенадцатиперстной кишки.

Его единственной отрадой стали дети, да и те полностью находились под пятой матери, две мясистые девчонки были точной копией Светочки, а мальчик повышал на отца голос и однажды назвал его тюфяком.

– Ты и есть тюфяк, – заявляли ему друзья. – Позволил Светке себя охомутать и вить из себя веревки, и кто, кроме тебя самого, виноват в этом?

Ответ Илья Евгеньевич знал – никто. Однако он оправдывался и говорил обычно:

– Света, конечно, дракон в юбке, но у нас ведь дети. Да и, кроме того, я ее люблю…

В последнем он уже не был уверен. Хотя иногда, доставая из ящика стола свадебную фотографию, умилялся, вспоминая безоблачные первые две недели их совместной жизни.

В субботу, когда произошло убийство Олега Татищева и его бывшая жена, основная свидетельница по другому делу – смерти Лаймы Мироновой и ограблению ее особняка, – позвонила Илье Евгеньевичу, в семействе Татарчуков был большой постирочный день. Это означало, что престарелая Галина Семеновна, мать Ильи, подбадриваемая резкими окриками Светочки, вытаскивала из необъятных недр кладовки старую стиральную машинку. В принципе зарплата Ильи Евгеньевича вполне позволяла приобрести для семьи новую импортную машину-автомат или, на худой конец, отечественную, а Светочка, ставшая директором крупного супермаркета, получала еще больше, однако именно госпожа Татарчук выступала против пустопорожнего растранжиривания денег.

– У нас трое детей, а на твою зарплату, Илья, не прокормить даже наших морских свинок, – заявляла она. – И вообще, у твоей матери на книжке есть накопления, она могла бы подарить нам новую стиральную машинку. И телевизор. И микроволновку! И…

Галина Семеновна, которая от всей души ненавидела невестку, вступать с ней в открытую конфронтацию боялась, однако всячески саботировала покупку за собственный счет новой бытовой техники. В отместку Светочка заставляла пожилого терапевта заниматься домашним хозяйством, при этом подвергая нещадной критике любые действия свекрови.