Дмитрий Стрешнев - Крутой секс Страница 21

— А ну, орлы! — обратился к козлам главарь. — Никого не выпускать! Щас все обшмонаем на предмет установления справедливости.

— Интересно, Кирилл Петрович, как это вы сюда вошли? — спросила Мода Семеновна. — Привыкли, догадываюсь, отмычками замки открывать. Надеюсь, дверь не вышибли?

— Никакой я сейчас не Петрович, а чисто в натуре инспектор телефонной станции, — отозвался на это, куражась, Потерянный. — К вам, гражданка Цыкина, претензии, и вы можете крупно попасть на бабки, то есть, штрафные санкции.

— Какие еще бабки? — возмутилась мадам. — Ты что городишь?

— Из этого конкретно курятника, с его официального номера, был звонок. Как пишут в романах, несанкционированный. Мужским, что нехарактерно, голосом. И телефонная станция этот голос разыскивает, чтобы снять с него штраф.

— Да что ты такое несешь, Петрович! — затараторила мадам. — Кто мог звонить с нашего телефона? Только я да Анатолий.

— А вы, разъездные королевы? — обратился Потерянный к прочим обитательницам «Лолитуты». — Что имеете сообщить?

Не услышав ответа, он произнес одному ему понятные грозные слова:

— Ну, тогда начнем ломку.

И тут мадам вспомнила.

— А ведь правда, Петрович, звонил один.

— Кто? — спросил Потерянный голосом таким страшным, что мир покачнулся. Впрочем, скорее всего это всего лишь почудилось тем, у кого от страха вдруг подкосились колени.

— Да из твоей оравы, — сообщила мадам. — На тритутика похож. Тот, который какую-то дурацкую историю рассказал. Но вроде бы смешную.

Лицо Потерянного некоторое время напоминало заграничное кино о задумчивых африканских шимпанзе.

— Значит, звезды указывают на фуфлогона, — сказал он наконец нехорошим голосом. — Кажется, я кому-то поручил заботу о нем?

— Мне, — отозвался один из громил.

— И куда ты его пристроил? — уже почти безмятежно спросил подобревший Потерянный.

— Здесь засунул, неподалеку.

— Веди туда, — приказал предводитель.

Уркаганы повалили в коридор, а за ними поспешили и дамы, перешептываясь от любопытства и страха.

Провожатый подвел всю компанию к нужному месту. Между нами говоря, это была все та же вторая комната направо, которой совсем недавно интересовались Котя и Чуча. У Коти чуть изо рта не вывалилось: «Это же наша комната!»

— Вот тут мы закрыли это фуфло, — указал громила.

Потерянный с многообещающим прищуром посмотрел на дверь.

— Сейчас поедим мяса! Где ключ?

Громила заморгал, как провинившийся школьник.

— Петрович, ты ведь велел ключ того… схавать.

— Что? — изумился Потерянный. — Так ты его?.. — он противно засмеялся и похлопал ключника сначала по квадратным плечам, а потом по ершику на голове, присовокупив:

— Верно сказано: господь одной рукой дает, другой отнимает.

— Ну, что ж, господа удавы, — обратился он к остальным подданным, — ломайте дверь.

За одну минуту это было исполнено.

Потерянный походкой Цезаря вошел в комнату. Следом за ним протиснулась его гвардия. Сзади тянула шеи прочая публика. Но, как и Потерянный, никто ничего не увидел.

— Костик, ау! — игриво сказал Потерянный и велел: — Найдите, куда этот козел залез.

Все в комнате было мигом перевернуто вверх дном, после чего стало окончательно ясно: увидеть того, кого хотелось, окончательно не получится.

— И куда же он делся? — строго спросил Потерянный свое окружение, и самый умный предположил:

— Сплел лапти через окно.

Потерянный подошел к распахнутой раме, выглянул наружу и слил накопившуюся матерщину.

— Вы что, падлы, какому тормознутому козлу эта тема вперла? Отсюда можно срулить только с пропеллером на заднице. Вы все меня так расстроили, что у меня нет сил насовать вам в мордало!

Смущенная этим упреком своего вожака, черная стая снова принялась переворачивать в помещении все вверх ногами. И тут Чуча наконец не выдержала и визгливо предупредила:

— Если найдете чемоданчик, то учтите — это наш!

— Ша! — раздался грозный голос Потерянного, а сам он оказался в тот же миг рядом с Чучей, и на ее руке захлопнулся капкан из пяти железных пальцев. — Повтори еще раз. Это слово меня возбуждает!

— Че… чемоданчик… — пролепетала Чуча. — Здесь мы оставили…

— Понимаю, — сочувственно кивнул Потерянный. — Такой синий, в цветочек, достался в наследство от откинувшей салазки тети. А?

— Нет, — сказала Чуча, в ужасе чувствуя, как сжимается лапа капкана. — Белый, металлический…

— Опа! У меня как раз пропал один такой! — воскликнул Потерянный. — Это был случайно не мой? Только смотри, говори честно, не толкай парашу!

— Н… не знаю… — пробормотала Чуча, — Нам его… подарили.

— Мы его случайно нашли, — вмешалась более умная Котя. — В машине у одного придурка.

Потерянный посмотрел на нее с почти гамлетовской отрешенностью.

— В багажнике у белых «Жигулей». И я даже своими мозгами догоняю, что знаю их гребаный номер.

Котя и Чуча в ужасе разинули рты.

— Где этот фуфлогон, у которого вы сбрили чемодан?! — заревел Потерянный, которому от всей этой нелепой истории стало совсем обидно, будто случайно плюнул себе на галстук. Хотя, как мы можем догадаться, галстуков он не носил.

— Мы… он… сбежал…

— Сбежал? Тот баклан, который здесь с вами торчал? Куда сбежал?

— Н-нет, тут с нами был не тот, а другой, — залепетали Котя с Чучей. — Чудик из аптеки…

Вслед за последним словом комнату наполнил пронзительный крик:

— Так, значит, вот кто это!..

Пронзительный крик принадлежал Кате. Она подскочила к Коте и Чуче и гневно бросила им в лицо:

— Это был не чудик, а мой муж, мой Сева!

После чего она бросилась к окну и, высунувшись наружу, отчаянно позвала:

— Сева! Где ты? — и снова ее скромно украшенный светло-розовым лаком ноготь на дрожащем от негодования пальце уперся в Котю и Чучу. — Эти две его сюда затащили!

— Ша! — остановил женскую склоку Потерянный. — Сейчас я кого-нибудь убью — и все будет в порядке!

В наступившем затишье он некоторое время размышлял и наконец сказал:

— Херомантия какая-то. Получается, что один козел превратился в другого. И кто из них, интересно, зажлобил мой чемодан? Ну, ничего, это фуфло с баснями или придурок из аптеки нам еще все расскажут, я чую! А когда я чую, я всегда прав. Биксу забираем, а ее Матрен к нам сам прибежит. Поехали!

Грубые руки схватили Катю и потащили прочь. Скоро на улице заурчали моторы. Стая черных машин сорвалась с места и скрылась в густой московской тьме.

24

Мы расстались с Севой Чикильдеевым в тот момент, когда он вместе с Костиком при помощи профессора Потапова и профессорского друга Филиппа Марленовича спасся из комнаты-ловушки. Очутившись на земле, компания некоторое время складывала лестницу и привязывала ее к «Москвичу». Когда все было готово, Сева сказал:

— Здесь неподалеку стоят мои «Жигули». Надо посмотреть, что там с ними. Вторая машина нам очень бы пригодилась для поисков Кати. А тебя, Костик, мы можем довезти до ближайшего метро. Какое тут ближайшее метро, профессор?

— Нет-нет! — торопливо сказал Костик. — Я поеду с вами!

Перед его глазами так и сиял неземным манящим светом загадочный чемоданчик, насчет которого он был уверен, что это — тот самый, какой-то очень непростой. В остальном мире Костика ничего хорошего не ожидало — только малобюджетные развлечения время от времени, а теперь еще и молодцы Потерянного на черномастых джипах.

— Тебя, Костик, наверное ждут дома, — засомневался Сева, — а мы задерживаем.

— Я уже решил: еду с вами! — твердо сказал Костик. — Лишний помощник не помешает.

— Спасибо! — воскликнул Сева. — Очень благородный поступок!

— Так поехали! Скорей! — заторопил всех профессор. — Ах, как я волнуюсь за бедную Катю!

Все четверо втиснулись в «Москвич», и Филипп Марленович нажал на газ. Как оказалось, он довольно лихо управлялся с рулем. Когда «Москвич» выбирался из подворотни на улицу, мимо его носа на бешеной скорости промчались одна за одной несколько зловещих черных машин. От неожиданности Филипп Марленович затормозил так, что пассажиры подпрыгнули.

Испугавшие хозяина «Москвича» черные машины завизжали тормозами у знакомого нам подъезда. Это была банда Потерянного, вернувшаяся в заведение мадам Цыкиной, чтобы поучаствовать в событиях, произошедших в предыдущей главе.

— Безобразие! — возмутился Потапов. — Вы видели? А если бы дорогу переходил инвалид? Куда смотрит милиция?

— Терпи, Аркадий, терпи, коли дожил до эпохи ваучерной приватизации и артхаусного кино, — отозвался Филипп Марленович, выруливая на асфальтовый простор.

Севины «Жигули» покорно ждали у закрывшейся аптеки. Сева подергал за все ручки и заглянул в салон.