Мария Жукова-Гладкова - Звездный любовник Страница 21

– Лера, ты на самом деле не понимаешь, что тебе еще нужно отвести от себя подозрения милиции?

– Ленька решит все вопросы, – отмахнулась счастливая Лера.

– У тебя хоть алиби есть на время смерти Рыжикова?

– Ты думаешь, я знаю, когда он умер? Да в любом случае Ленька подтвердит, что я была с ним.

– Леонид – твой муж, и его слова может оказаться недостаточно.

– Ты подтвердишь, – как само собой разумеющееся объявила Валерия Левицкая.

– Хм… Днем я на работе. А если Рыжиков умер ночью? По ночам я дома с родителями и ребенком. Лера, я на самом деле не знаю времени его смерти! И лжесвидетельствовать не буду ни ради кого!

– Ленька Вовку, твоего шефа, попросит. Карина, не бери в голову. А мне-то с какой стати убивать Петра?

– Но ты «убила» его в романе! Молись, чтобы никто из органов не прочитал книгу, а если прочитает, то не соединил вымышленную смерть с реальной. И ты за ним наследуешь по завещанию! Рыжиков мертв, он не может подтвердить то, что ты мне сегодня рассказала. Лера, подумай, кто хочет тебя подставить?

Наконец до Левицкой дошло, что я пытаюсь до нее донести. А ведь мы после обнаружения тела Рыжикова приезжали сюда с шефом и уже говорили на эту тему. Правда, тогда еще никто не знал об условиях завещания.

– Подставить меня однозначно хочет Алена.

– Ты считаешь, что Рыжикова убила она? Подумай хорошо. Отбрось свою ненависть к ней. По-моему, кто-то хочет подставить вас обеих.

– Ну, не знаю… – протянула Валерия. – Нужно ждать Леньку с работы…

Выслушав меня самым внимательнейшим образом, Леонид Левицкий объявил, что наймет частных детективов. Следует выяснить, с какой бабой или бабами в последнее время встречался Рыжиков. Левицкий считал, что его друга однозначно убила женщина, попытавшаяся отвести от себя подозрения. Ведь его отравили – и только потом устроили «шоу» по мотивам двух романов.

Глава 17

Вечером позвонил Андрей и заявил, что литературными неграми руководила не Ирина Рыжикова, а женщина, чем-то на нее похожая. Причем похожа она на нее была скорее на фотографии в газете, чем в жизни. Настоящая Ирина Рыжикова говорила совсем по-другому и держалась совсем иначе. Но прическа, цвет волос – один в один.

У меня не было оснований не верить Андрею. Он же много общался с той теткой, а сегодня видел Ирину живьем. С другой стороны, при виде фотографии в газете Андрей решил, что это их с соавторами начальница. То же самое мог решить и Иван. И тетка ему звонила – как сказала моя свекровь.

Теперь Иван мертв. И Петр Рыжиков мертв. Могут ли их смерти быть как-то связаны друг с другом? Я не знала.

Андрей сообщил, что заедет за мной завтра с утра, и мы вместе отправимся в крематорий.

На похороны Ивана отправились также мой отец, Слава с супругой, двое поэтов, до которых я дозвонилась и которых хорошо знала свекровь, естественно, она сама и мой сын, который объявил, что считает своим долгом попрощаться с родным отцом – каким бы тот ни был при жизни. Моя мама вызвалась готовить поминки в квартире свекрови и еще с вечера уехала к ней. Я закупила продукты. Шеф выделил машину с шофером, сказав, что сам сядет за руль, это была машина партии, сколько автомобилей находилось у шефа в личном владении, я не представляла. Андрей тоже был за рулем и сказал, что на ночь оставит свои «Жигули» перед домом Ивана. На них никто не должен позариться.

Андрей заехал за мной с сыном и отцом, и мы поехали к дому Ивана, куда должен был прибыть шофер от партии и забрать остальных.

Я заказывала в крематории малый зал, так как знала, что нас будет немного. Все прошло тихо и достойно. Но когда мы на двух машинах вернулись к дому Ивана, первым, кого я заметила, был молоденький следователь, прогуливавшийся вдоль подъезда.

– Он что, другого времени выбрать не мог? – буркнул себе под нос Андрей, когда я сказала, кто это.

Свекровь, поэты, мой отец и сын сразу же поднялись наверх, а Андрею, мне и Славке с супругой пришлось задержаться.

– Я должен был пригласить вас к нам, – объявил следователь, обводя всех суровым взглядом.

Славкина жена открыла было рот, но следователь быстро заставил ее замолчать. Тут миссию переговорщика взял на себя Андрей, поскольку успел поработать в органах и был в курсе, как обращаться с их представителями. Они со следователем даже каких-то общих знакомых нашли, и тот подобрел.

– Карина, мы можем пригласить его на поминки? – посмотрел на меня Андрей.

Я кивнула. Наверное, Андрей знает, что делает. Следователь напьется, и мы скорее вытянем из него информацию.

Вскоре поэты уже читали свои стихи, свекровь легла, мой отец и Славка заснули за столом и похрапывали, Славкина жена обменивалась с моей мамой какими-то рецептами. Шофер давно уехал, доставив компанию к дому. Мой сын что-то искал в папином компьютере. Андрей, следователь и я прошли на кухню. Мужчины прихватили с собой бутылку водки, которая должна была облегчить взаимопонимание.

– Давай, выкладывай, – сказал Андрей.

– Вообще-то, я должен задавать вопросы…

Андрей махнул рукой и хлопнул очередную стопку водки.

– Вас опознала Варвара Семеновна Ковалева, – продолжил следователь. – В смысле тебя и Вячеслава Спиридонова. Это…

– Баба Варя из квартиры, расположенной рядом с той, в которой нашли мертвого, – закончила фразу я.

– Она самая. Мы вели съемку на кладбище во время похорон Рыжикова. Кстати, Ивана Борща свидетельница не опознала, – посмотрел на меня следователь. – Но, как я успел выяснить, он почему-то побрился и подстригся, хотя не делал этого годами. Вон его коллеги до сих пор удивляются, – следователь кивнул в сторону комнаты, откуда доносились стихи. – Что вы втроем делали в той квартире?

Андрей рассказал. С каждой минутой глаза у следователя округлялись все больше, а рот раскрывался все шире. Конечно, Андрей не сообщил про их с Ванькой ночной визит туда и уничтожение улик. Но о тетке, похожей на Ирину Рыжикову, поведал подробно. Я молчала и только слушала.

– Как ты считаешь, кто его убил? – спросил следователь у Андрея, когда тот закончил рассказ. – Эта тетка? И чего вы ее имя не спросили… Как вы к ней обращались-то?

– А никак.

– Андрей, но ведь она вам звонила! И как-то же представлялась!

– Помощницей Петра Валерьевича. И у нее такой голос, что не узнать невозможно. И я, и Иван, и Слава, и его жена сразу же понимали, что звонит она, едва только рот раскроет. А при личном общении… Обходились. Да нам никому в голову не приходило спрашивать, как ее зовут. И я, честно, не знаю, как бы к ней обращался, если бы было известно ее имя и отчество. По имени вроде не удобно, а по отчеству не хотелось.

– Фоторобот сможешь составить?

– Смогу, – откликнулся Андрей. И сообщил, в какой газете была напечатана фотография Ирины, на которой вдова очень похожа на ту тетку. – Только зачем ей было убивать Петра? Хотя, конечно, я могу многого не знать…

– Ее однозначно надо найти, – наконец высказалась я. – Что-то она да скажет!

Следователь согласно кивнул, и они с Андреем еще хлопнули водочки. Я решила напомнить про странную родинку на животе у Рыжикова, на которую сам следователь обращал мое внимание в морге. Он внимательно выслушал мой пересказ беседы с шефом.

– У покойника на том месте ничего не было. В смысле следа от удаления родинки. То есть он на совершенно «чистое» место приклеивал муляж. Правда, физиономию реставрировал. Но, как мне сказали, в его кругу подобное – совершенно обычное дело.

Я покивала. Мой шеф перед выборами тоже всегда занимался омолаживающими и освежающими процедурами. Я назвала пару политиков, мелькающих на телеэкране, точно прошедших через пластические операции.

– У Рыжикова, как сказал патологоанатом, потрудились надо лбом и скулами, – добавил следователь.

Я пояснила, что богатые мужики – или мужики, мелькающие в прессе и на телевидении, – теперь реставрируют лбы, чтобы избавиться от морщин, но в то же время так, чтобы лоб не оказался безжизненно ровным. Стоит процедура порядка двадцати пяти тысяч долларов.

Следователь присвистнул и коснулся своего лба. Андрей хрюкнул и заметил, что если молодой человек будет свистеть, то у него денег не будет. Молодой человек ответил, что на реставрацию лба не будет никогда, а если вдруг с неба свалятся двадцать пять тысяч долларов, он найдет, куда их потратить.

Я также объяснила, что мужики (как, впрочем, и женщины) делают отдельную подтяжку кожи на скулах, чтобы те стали выпуклыми. Данная процедура обходится дороже, чем реставрация лба, и тянет примерно на тридцать тысяч долларов.

– Вы можете уточнить у своего шефа, делал ли Рыжиков эти пластические операции? – посмотрел на меня следователь. Кажется, он тоже, как, впрочем, и мы с Андреем, сомневался, Рыжикова похоронили или нет.

Я набрала по мобильному номер шефа и задала соответствующий вопрос. Вождь партии сообщил, что Рыжиков с мордой что-то делал, и не один раз. Но что именно, шеф сказать не мог – не вникал или просто не помнил, а может, Петр не все рассказывал.