Светлана Алешина - Тушите свет (сборник) Страница 21

Я инстинктивно отшатнулась, парик остался в руках у мстительницы, а мои русые волосы рассыпались у меня по плечам. Я внутренне ахнула.

Зато Амалия Константиновна ахнула по-настоящему. Этот небольшой скандал, конечно же, не прошел мимо ее внимания, а мое неожиданное преображение открыло ей глаза. Мне даже показалось, что она в этот момент побледнела.

А в следующий момент она уже скрылась за дверью подъезда и, должно быть, опрометью бросилась в конспиративную квартиру. Мое инкогнито было раскрыто.

Я посмотрела на девушку с такой ненавистью, что она даже растерялась. Бессмысленно вертя в руках мой парик, она медленно отступила назад, утратив дар речи.

Пока Амалия не вошла в квартиру, у нас есть время. Мне надо немедленно бежать к машине и выезжать со двора! Луньков, узнав, что его выследили, может удариться в панику и предпринять попытку к бегству. Маринку, которая может его опознать, следует высадить, когда машина покинет двор, иначе Луньков может ее заметить. Все, пора действовать, сейчас за мной будут наблюдать в окно…

Усевшись за руль, я сердито прикрикнула на Ромку, который намеревался задать какой-то ехидный вопрос, и скомандовала:

– Всем сидеть! Мы уезжаем! – После чего завела мотор и вывела «Ладу» со двора.

Едва мы заехали за угол дома, я затормозила и распорядилась:

– Маринка! Ступай осторожно обратно и посмотри, где находится Виктор. Луньков, может быть, сейчас попытается сбежать. А ты знаешь его в лицо…

– Поняла! – сказала Марина и вылезла из автомобиля.

Ее тоненькая фигурка скрылась за углом дома. Теперь оставалось только ждать. Еще не успев до конца отойти от собственной промашки, я не замечала, что Ромка буквально подпрыгивает на сиденье от нетерпения. Наконец он не выдержал и подал голос:

– Может, мне стоит пойти посмотреть, что там и как?

– Сиди уж, – рассеянно бросила я. – На меня смотри.

Ромка собирался мне что-то сказать, но в этот миг со двора донесся нечеловеческий вопль, в котором я с большим трудом угадала какие-то жалкие остатки Маринкиного голоса. У меня мороз пошел по коже. Я тут же врубила мотор и задним ходом на всех парах въехала во двор.

Моим глазам предстала удивительная картина – на полпути между домом и автостоянкой образовалась живописная группа. Наш Виктор выкручивал руку некоему молодому человеку. Тот был смугл, имел на шее золотую цепочку и, возможно, даже был симпатичен, но сейчас, когда он был скручен узлом и корчился от боли, это не очень бросалось в глаза. Но, без всякого сомнения, это был Луньков, потому что удары женской сумочкой, которые наносила ему по голове вопящая Маринка, могли предназначаться только одному человеку. «Лада» подлетела к троице вплотную, и я врезала по тормозам. Ромка, который уже не мог сдерживаться, пулей выскочил из машины. Я не успела его перехватить, да, пожалуй, и не стремилась к этому, потому что в этот момент сообразила, что в события вмешалось еще одно лицо.

Не знаю, почему я сразу не заметила Амалию – наверное, слишком сосредоточилась на центральной фигуре, которую немилосердно лупцевали дамской сумочкой. Это обстоятельство отвлекло не только меня – как выяснилось, Виктор зазевался тоже и упустил момент, когда Амалия выпустила ему в лицо струю газа из баллончика.

Это имело для него роковые последствия. Он тут же ослеп, оглох и выпустил свою жертву. Луньков, красный и страшный, немедленно выпрямился и, пихнув Маринку в грудь, бросился бежать.

– В машину! – завопила Амалия, устремляясь к «Фольксвагену».

Понимая, что мы упустили свой шанс, я лихорадочно соображала, что делать дальше. И в эту решающую секунду под ноги бегущему Лунькову отчаянно бросился какой-то человек. Луньков со всего маху рухнул на землю. Амалия остановилась, растерянно кусая губы.

Я выскочила из машины и в два прыжка подскочила к хозяйке клуба. Действовала я, повинуясь какому-то инстинкту, и, надо признаться, он меня не подвел. Первым делом я выхватила у Амалии газовый баллончик. Она даже не сопротивлялась. Я хладнокровно обернулась к Лунькову, который поднимался с земли, и выпустила в его безумные глаза весь остаток газа, находившегося в баллоне. Мне доставило огромное удовольствие наблюдать, как этот тип заливается слезами и превращается в беспомощное трясущееся существо, кашляющее и исходящее слезами.

Но пора было удирать – вокруг нас собирался народ, и кто-то предлагал вызвать милицию. Ко мне подскочил возбужденный Ромка и помог скрутить Лунькова. Тот даже не имел сил упираться, когда мы запихивали его в машину.

Вдруг Ромка запустил руку ему за пазуху и с торжествующим видом извлек оттуда видеокассету. Я выхватила ее и спрятала под сиденье.

Виктор с помощью Маринки тоже добрался до автомобиля и кое-как залез на сиденье. Теперь они с Ромкой с двух сторон зажали нашего пленника. Маринка села вперед, я за руль, и мы в ту же секунду стартовали, оставив позади недоумевающий народ и превратившуюся в соляной столб Амалию.

Глава 11

– Итак, компромат у нас в руках, это главное! – заключил Кряжимский, когда я выключила видеомагнитофон.

Было заметно, что Сергей Иванович смущен – пленка, отобранная у Лунькова, которую мы вдвоем просматривали у меня в кабинете, произвела на него шокирующее впечатление. Горохов не зря волновался, что запись смогут увидеть коллеги, – то, что вытворяла на экране его дочь, смутило бы любого.

Впрочем, мы не собирались сосредотачиваться на моральном аспекте, нам было важно выработать дальнейшую стратегию действий. Запись мы, разумеется, собирались передать Горохову, как только от выполнит свое обещание, но до той поры надо было спрятать кассету в надежном месте.

Другим вопросом, которым следовало заняться, был вопрос, что делать с Луньковым. Мы еще не успели с ним побеседовать, и сейчас он сидел в соседней комнате под надзором Виктора, Маринки и Ромки.

Ромка был в ударе и чувствовал себя героем дня. Он заслуживал этого звания – если бы не его мужественный бросок в ноги убегающему Лунькову, неизвестно еще, чем бы все закончилось. Я заметила даже, что Виктор выглядит смущенным и разговаривает с Ромкой как с равным. У нашего курьера был сегодня самый знаменательный день в жизни.

– Знаете что, Ольга Юрьевна? – вздохнув, сказал Кряжимский. – Пока вы будете тут разбираться с Луньковым, давайте-ка эту пленку мне. Я потихоньку отвезу ее к своему старому товарищу. Человек исключительно надежный, живет замкнуто. Пленка будет у него как в швейцарском банке. Провернуть это надо прямо сейчас, пока никто не спохватился, понимаете?

– Наверное, вы правы, Сергей Иванович! – сказала я. – Нет никакой гарантии, что сегодня же Букреев не выйдет на «Шипы и розы». Да и о намерениях Горохова мы ничего не знаем достоверно, Может, у него возникнет соблазн получить кассету обходным путем. Действительно, лучше подстраховаться…

– Я выйду из здания через служебный выход, – сказал Кряжимский, пряча кассету во внутреннем кармане пиджака. – Вернусь я мигом – друг живет неподалеку. Никто ничего не успеет понять.

Мы вышли из кабинета, и Сергей Иванович, ни на кого не глядя, прошмыгнул в коридор. Я остановилась посреди комнаты и пристально посмотрела на нашего пленника. Он сидел в углу на стуле, небрежно развалившись и закинув ногу на ногу. Первое потрясение у него уже прошло, и в повадках Лунькова появилась привычная ему наглость. Однако красивое смуглое лицо его выглядело хмурым, а впечатление от смазливой внешности портили глаза, опухшие и красные, как у кролика.

Вокруг, взяв Лунькова в кольцо, сидели Марина, Ромка и Виктор. У нашего фотографа тоже были покрасневшие глаза, и он был весьма сердит. По его угрожающему виду было ясно, что в случае чего Лунькову не поздоровится. Тот, кажется, догадывался об этом и попыток к бегству не предпринимал.

Мой взгляд он встретил с молчаливым вызовом и даже изобразил на губах независимую усмешку.

– Ну, что будем делать, Луньков? – стараясь сдерживаться, спросила я. – Как думаешь?

– А чего мне думать? – пренебрежительно ответил Луньков. – Вы не имеете права меня задерживать. Я в суд на вас подам.

– Ольга Юрьевна! – умоляющим голосом сказала Маринка. – Можно я дам ему по башке?

– Я думаю, ты и так уже отшибла ему последние мозги, – заметила я. – Видишь, он стал плохо соображать?.. Что ты тут лепечешь про суд, Луньков? Сначала верни Маринке украденные деньги!

– А у меня их нет! – нагло хохотнул Луньков.

– Тогда, пожалуй, придется нам подавать на тебя в суд, – проговорила я.

– И что вы докажете? – фыркнул Луньков.

Я сделала небольшую паузу, а потом рассудительно заметила:

– Ну что ж, мы так и думали, что у тебя совершенно не осталось совести. Сейчас ты это блестяще подтвердил. Поэтому мы не станем больше с тобой возиться, а просто позвоним в офис господину Букрееву…

У Лунькова предательски дернулась щека, а в глазах появилось озабоченное выражение. Он несколько раз открыл и закрыл рот, точно рыба, выброшенная на берег.