Марина Серова - Десять заповедей мертвеца Страница 22

– Мы назначили встречу на вечер, – пояснила я. – К девяти мне нужно быть в магазине, где работает эта девушка. Надеюсь, мне удастся узнать про нее больше, познакомиться поближе…

– Вот что, Евгения. – Светлана что-то прикидывала в уме, потом решительно заявила: – Вы должны любой ценой разбить эти отношения.

– Простите? – удивилась я.

– Вы что, не понимаете? – вскипела бизнес-леди. – Я не могу допустить, чтобы мой единственный сын имел отношения с этой дрянью.

– Она вовсе не дрянь, – еще больше удивилась я. – Нормальная, милая девушка. Не без странностей, но вполне положительная. Работает, сама себя обеспечивает, никаких подозрительных знакомств не имеет…

– Я сказала, что этого не будет! – перебила меня Светлана. – Валентин меня не слушает. У мальчика любовная горячка… Но повлиять на девицу вы можете. Предложите ей денег. Запугайте, наконец. Расскажите, какие неприятности я могу ей устроить. У нее, кажется, нет родных, и заступиться за нее некому? Что ж, вполне возможно, у нее в кармане найдут наркотики. Или еще что-нибудь столь же милое…

Я во все глаза глядела на Светлану. Да, всякая мать, желая защитить собственное чадо, превращается в настоящую волчицу…

– Не хотите? – резко спросила Кричевская. – Тогда говорите мне адрес этой сучки. Я сама поеду к ней и сделаю так, как надо.

– Нет, не надо. Я побеседую с девочкой, – пообещала я.

Мне стало жаль сиротку. Представляю, каким кошмарным переживанием станет для Подарковой визит Кричевской… Лучше уж я сама попытаюсь объяснить Жанне, что Валентин ей не пара.

Без пяти девять я стояла у магазина. Десять минут десятого из дверей вышла небольшая толпа, в которой я заметила Жанну Подаркову. Очевидно, это были работники магазина, покидающие свои рабочие места после окончания смены.

Жанна подошла ко мне. Девушка заметно нервничала и таращилась на меня своими удивительными глазищами.

– Идемте, что ли, – решительно сказала Подаркова.

– Жанночка, что же ты домой к себе меня не зовешь? – вкрадчиво поинтересовался немолодой грузный мужик. – Подружку приглашаешь, а меня нет?

– Да ну тебя, дядь Коль! – беззлобно огрызнулась Жанна. – В отцы ведь мне годишься, а туда же…

– Ты его не слушай, он кобелина известный! – вставил свою реплику другой мужичок, тощий и невысокий, похожий на морщинистого мальчика. – Седина в бороду…

– Да я не обижаюсь, дядь Паш! – откликнулась девушка. – Я же знаю – это он так просто.

– Это я любя! – хмыкнул дядя Коля, и парочка мужичков свернула в какой-то переулок.

– Это кто? – поинтересовалась я.

– Это грузчик наш, дядя Коля Селуянов, – засмеялась Жанна. – Он хороший, только поддает сильно. Да ну его! О чем вы говорить-то со мной хотели?

Мы с Подарковой бок о бок зашагали по тротуару в сторону ее дома.

– О Валентине Кричевском, – ответила я на вопрос девушки.

Жанна на мгновение приостановилась, потом продолжила путь, только руки засунула глубоко в карманы курточки и сгорбилась. Сейчас сиротка напоминала нахохлившегося воробья. Жанна шмыгнула покрасневшим от холода носиком и сиплым голосом поинтересовалась:

– А вам-то что до этого, не пойму?

– Понимаешь, Жанна, меня к тебе прислала мама твоего друга.

– Он мне не друг, – снова шмыгнула носом девушка. – У нас любовь, ясно?

– Яснее некуда, – ответила я. – Только понимаешь, какая штука… Ваша любовь не нравится матери Валентина. Она не хочет, чтобы вы встречались.

Жанна подняла на меня прозрачные глаза:

– Это потому, что она совсем меня не знает! Вот познакомимся поближе, и она меня полюбит, точно говорю. Я им полы мыть стану, борщи варить, рубашки и носки Вале стирать. Я все умею, не то что некоторые! Кому ж такая невестка не по душе придется?

И девушка светло улыбнулась. Не пойму, то ли Подаркова попросту издевается надо мной, то ли она и вправду блаженная.

– Слушай, Жанна. – Я начала терять терпение. – Ты хоть знаешь, из какой семьи твой, э-э… любимый?

– А что? – напугалась Жанна. – Что-то не так? Пьют, что ли, сильно? Ну, это ничего. Мы с Валей жить станем отдельно, я спиртного сама в рот не беру и другим при себе пить не позволяю. С этим мы справимся.

Хоть плачь, хоть смейся…

За разговором мы дошли до дома Подарковой. Час был поздний, пенсионерки давно сидели по домам, смотрели телевизор. Я невольно поежилась и застегнула молнию на куртке до подбородка. Ноябрьская стужа пробирала до костей.

Сиротка переступила по асфальту дешевыми «дутиками» и предложила:

– А давайте ко мне зайдем. Чаем вас напою. Вы ж замерзли…

Я не стала отказываться, тем более что поручение Светланы так и осталось пока невыполненным. И с каждой следующей минутой мне все труднее становилось сделать то, что приказала мне Кричевская. Будь Жанна Подаркова алчной, корыстной, легкомысленной или распутной, мне было бы куда легче. Но эта современная Золушка ставила меня в тупик. Как она умудрилась, дожив до восемнадцати лет, сохранить такую детскую чистоту? Такую наивность и доверчивость?

Подаркова открыла дверь своей квартиры и гостеприимно пригласила:

– Заходите, не стесняйтесь. Вот вам тапки. Ничего, что старые?

Пришлось снять ботинки и переобуться в разношенные тапочки. Жанна уже хозяйничала на кухне, ставила чайник и гремела какими-то коробками.

– Вы проходите в залу, а я сейчас! – крикнула с кухни бывшая детдомовка.

Я прошла в «залу». Это оказалась небольшая комната, в которой почти не было мебели. Так, столик на колесиках и два стула. В углу старый шкаф. На окне буйные заросли комнатных цветов.

Через открытую дверь виднелась вторая комнатка крошечной квартиры – спальня. Там стоял узкий диванчик под клетчатым пледом, а на диванчике сидел гигантский ядовито-розовый синтетический заяц, по виду настоящий монстр.

– Ну вот, чай готов, – раздался за моей спиной голосок Жанны. Девушка поставила на столик две чашки с бледно-желтым чаем и тарелочку с красиво нарезанным кексом.

– Извините, что толком и угостить нечем, – пожала плечами она. – Я дома не ем, нас на работе кормят. Так, чай-кофе попью, и хорошо.

– А у тебя ничего, уютно, – покривила я душой. На самом деле жилище сироты вызывало слезы на глазах. А жалкие попытки приукрасить бедность и одиночество делали ситуацию только хуже.

– Ой, правда? – обрадовалась Подаркова. – То ли еще будет! Вон там я планирую поставить стенку, туда – двуспальную кровать. А в маленькой комнате у нас будет детская…

Я во все глаза уставилась на сиротку. Жанна правильно истолковала мой взгляд и звонко рассмеялась:

– Да нет, не сейчас! Когда-нибудь, когда я замуж выйду, и все у меня будет как у людей. И скатерти, и занавески, и сервиз с розами.

Жанна обвела глазами свое немудрящее хозяйство и тяжело вздохнула:

– Конечно, можно было бы кредит взять и обставить квартиру… Но мне в случае чего помочь будет некому. Пусть лучше так. Меня еще бабка в детстве учила: «Лучше корку сухую грызи, но ни у кого не одалживайся!» А кредит – тот же долг, правда?

И снова этот ясный взгляд. Ну как можно в наше время быть такой наивной и доверчивой?!

Я осторожно уселась на шаткий стул и отхлебнула чай.

– Жанна, а ты не боишься пускать в квартиру чужого человека? Ты ведь меня совсем не знаешь. Разве так можно? А вдруг я тебе зла желаю?

Девушка пытливо уставилась на меня и покачала головой:

– Не-ет, вы не из тех, кто обидеть может. Я таких сразу вижу. Вы не думайте, я не дурочка какая-нибудь. К тому же у меня есть ангел. Помните, я вам про него рассказывала?

Ну вот, только галлюцинаций нам тут не хватало…

– Конечно, помню, – кивнула я и осторожно спросила: – А где он сейчас, ангел?

– Да кто ж его знает! – засмеялась Жанна. – Он приходит, когда в нем есть нужда. Когда опасность или что-то плохое случается.

И детдомовка как ни в чем не бывало впилась белыми зубами в кекс.

Так. У меня появился отличный шанс выяснить, насколько неадекватна девушка…

– Жанна, а как давно он у тебя появился, этот твой ангел?

Подаркова прожевала, утерла губы белой бумажной салфеточкой и начала рассказ:

– Появился? Ну, думаю, как у всех – при крещении. Меня бабуся в детстве покрестила. Но он долго себя не проявлял, ангел. Наверное, не надо было.

Я с интересом слушала Жанну.

– Когда мне был годик, мы с родителями уехали в город жить. Там у нас жилья не было, и папка – он молодой был, только недавно из армии вернулся – решил идти служить по контракту, на квартиру заработать. Ну, его и убили.

Жанна совершенно спокойно отхлебнула чаю.

– Я его и не помню совсем. От него только фотография осталась, да и та всего одна. Хотите, покажу?

Сиротка сорвалась с места и подскочила к шкафу. Распахнула скрипучую дверцу, за которой ожидаемо обнаружились несколько дешевых вещей на вешалках, и достала с верхней полки тонкий альбом. Плюхнула его мне на колени и принялась показывать: