Викас Сваруп - Шесть подозреваемых Страница 22

— Пшел, пшел, — отмахивается Мохан, словно гонит собаку. — Ты мне на ковре наследишь.

Не обращая внимания на его слова, Бриджлал продолжает надвигаться.

— Подумаешь, ковер, велика беда. Вы мне всю жизнь изгадили. Знаете, какой сегодня день? — невнятно взвизгивает он.

— Ну да. Воскресенье, второе декабря. День как день, а что?

— Сегодня Ранно должна была выйти замуж. Мне бы слушать брачные песни, смех счастливых гостей, а вместо этого мой дом наполнен плачем жены и дочери. И все из-за вас!

— А я-то здесь при чем?

— Это вы ославили меня перед всем рынком как последнего вора. Вы потребовали свои деньги, и мне пришлось забирать приданое у родных жениха. В жизни так не унижался. А в чем моя вина? Бутылки-то все равно велели разбить. Если я получил за них деньги, кому это повредило? Вы, господа, обманываете жен и гуляете на стороне. Вы пьянствуете, играете в карты и даже налогов государству не платите. А в тюрьмы сажают нас, бедняков.

— Довольно, Бриджлал. Ты забываешься, — грозит ему пальцем Кумар.

— Отношения между хозяином и слугой — дело очень тонкое, — продолжает водитель как ни в чем не бывало. — Вы переступили роковую черту, сахиб. Семья жениха окончательно разорвала помолвку. И что мне теперь прикажете делать? Позволить родной дочери остаться на всю жизнь старой девой? Как я буду смотреть в глаза жене, которая день и ночь надрывалась, готовясь к этой свадьбе?

— Предупреждаю, Бриджлал. Ты переходишь все границы.

— Знаю. Но и вы, сахиб, перешли границы всяких приличий. Раздеть бы вас догола, подвесить вниз головой и отхлестать плетью, пока не завоете от боли, какую я теперь чувствую.

— Хватит, Бриджлал! — рычит Кумар. — Сейчас же убирайся, приказываю тебе!

— Я уйду, сахиб, но сначала сравняю счет. У вас и богатство, и власть, зато у меня есть вот что!

С этими словами он достает из-за пазухи старый нож. Лезвие тускло вспыхивает при свете люстры.

При виде ножа Кумар ахает от испуга. Бриджлал продолжает идти на него; Мохан пятится до тех пор, пока не упирается спиной в подоконник. Черное небо над садом раскалывает гроза, и стекла звонко трясутся.

— Ты пьян, Бриджлал, — взывает к нему хозяин. — Наделаешь глупостей, сам же потом будешь раскаиваться.

— Нет, сахиб, я на краю пропасти. Когда человек дошел до точки, ему плевать на последствия. Жена и дочь все равно покончат с собой от позора и тоски. Сын устроится на работу, как-нибудь проживет. Ну а мне одна дорога — сначала зарежу вас, потом себя.

Только теперь Кумар начинает осознавать всю глубину отчаяния своего слуга.

— Ладно, ладно… Бриджлал, я все устрою, вы еще сыграете свадьбу, — лепечет он. — Забери мой дом, а хочешь, мы снимем танцевальный зал «Шератона»? Я даже сам выдам Ранно замуж. В конце концов, она мне как дочка. — Обещания так и льются из него бурным потоком.

— Ха! — ухмыляется водитель. — Когда приходит смерть, мы готовы осла объявить родным отцом. Нет, сахиб, я не поддамся на пустые посулы. Лучше сгинуть, но заодно с вами!

Он перехватывает нож поудобнее и заносит руку в воздух. Мохан крепко зажмуривается. Клинок описывает кривую дугу, чтобы вонзиться в сердце Кумара и разрушить извечный барьер, порвав иллюзорные паутины званий, каст, любого неравенства.

Однако у самой груди острие замирает. Бриджлал не способен пересечь последний рубеж многолетней верности. Выронив нож, он бессильно опускает руки, падает на ковер, запрокидывает голову и пронзительно воет, оплакивая свой провал.

Между тем на лице Мохана что-то неуловимо меняется. Его озаряет покой, как если бы солнце вдруг проглянуло из-за туч. Кумар открывает глаза и видит у своих ног Бриджлала.

— Аррэ, друг, что ты здесь делаешь? — произносит он тягучим, заунывным голосом. И тут же хлопает себя по лбу. — Ах да, ты, наверное, хочешь меня позвать на брачный пир. А, вот и Ба здесь.

В комнату действительно врывается Шанти.

— В чем дело? — выпаливает она, задыхаясь. — Мне послышался крик.

— Что ты? Какой крик? У тебя разыгралось воображение, Ба. Мы просто беседовали с Бриджлалом о свадьбе Ранно. Сегодня, верно?

Шанти видит водителя, отрывисто всхлипывающего на полу, и горестно заламывает руки.

— Да что с тобой такое? Не понимаю. То ты святой, то дьявол, то снова святой. Забыл, что ему пришлось отказаться от свадьбы?

— Правда? Как же это случилось, Бриджлал? А может, я сделал что-то не так? Тогда, поверь, мне искренне жаль. — Кумар смиренно складывает ладони.

Бриджлал припадает к его ногам.

— Не говорите так. Это я должен молить о прощении. Я пришел причинить вам зло, а взамен обрел милосердие. Вы не человек, сахиб, вы бог.

Мохан помогает ему подняться.

— Ну что ты, Бриджлал. Господь велик и необъятен, словно океан, а человек — всего лишь мелкая капля. И что за странные разговоры о причиненном зле? Теперь и у тебя начались фантазии?.. Ой! А откуда здесь нож?

Заседание совета директоров Мехраульской текстильной фабрики Рая начинается ровно в четыре часа.

В зале заседаний пахнет свежим мебельным лаком. Посередине сияет глянцем большой овальный стол из тикового дерева с войлочными зелеными ковриками. Стены украшены образцами корпоративного искусства.

Мохан появляется в белой дхоти-курте и такого же цвета шапочке в стиле Ганди. У двери его встречает Вики Рай в синем, с тоненькой светлой полоской, костюме.

— Тонкий ход, Кумар, — одобрительно шепчет он. — Ваш маскарад совершенно запудрит мозги профсоюзникам.

— Где мне можно сесть? — спрашивает Мохан.

— По правую руку от меня, где же еще? — Молодой человек подмигивает. — А рядом посадим Датта.

Пятеро мужчин и одна женщина занимают места вокруг стола, во главе которого, перед демонстрационным экраном, расположился сам Вики Рай.

— Итак, господа члены правления, — бодро вступает он, — на повестке дня у нас только один вопрос — реструктуризация текстильной фабрики Рая. Как вам известно, два года назад мы выкупили у государства эту фабрику в плачевном состоянии. Теперь для ее оздоровления требуется пойти на определенные жесткие меры. — Он указывает на сидящего слева светлокожего коротышку в очках со стальной оправой. — Сейчас я прошу господина главного исполнительного директора, мистера Правина Раха, представить на одобрение нашего совета новую стратегию корпорации.

Поправив очки, Раха принимается щелкать по клавишам лэптопа, и на белом экране у него за спиной возникает картинка в великолепных сочных тонах, полная схем и графиков.

— Уважаемые господа члены правления, позвольте начать с голых фактов, — произносит он. — В прошлом году чистый убыток нашей компании составил тридцать пять кроров рупий.

— Это безбожная ложь! — резко перебивает его худенький человечек в курте-пиджаме и толстых очках в черной оправе, сидящий рядом с Моханом. — Согласно данным рабочего профсоюза, опирающимся на объем производства, компания должна была получить два крора чистого дохода.

Раха сердито хмурится и снова стучит по клавишам. На экране появляется очередная диаграмма.

— Аудиторское заключение, заверенное мистером P.P. Халдаром, противоречит вашим радужным выводам, мистер Датта.

— Аудиторское заключение бессовестно врет заодно с вами, — усмехается тот.

Раха пропускает выпад мимо ушей.

— В общем, как я и говорил, на производстве все еще достаточно проблем. Одна лишь несанкционированная майская забастовка рабочих привела к потере тридцати пяти человеко-дней.

— Только не сваливайте все на рабочих, — вмешивается Датта. — Забастовку спровоцировали управляющие, которые в одностороннем порядке отменили транспортное пособие.

— Мечта мистера Рая, — продолжает Раха как ни в чем не бывало, — помочь нашей фабрике выйти на одну из главных ролей в индийской текстильной промышленности. Наша цель — провести двухэтапную модернизацию производства, установив самое современное оборудование, избавившись от неработающих активов и долговых обязательств. Необходимо обеспечить максимальное использование капиталоемкого оборудования и соответственно… э-э-э… подкорректировать некоторые другие параметры.

— Какие именно параметры, мистер Раха? — уточняет Датта.

— Потребуется уменьшить объем рабочей силы до оптимального уровня.

— То есть вы предлагаете вышвырнуть рабочих на улицу и заменить их машинами?

— Ну, я бы не стал выражаться столь грубо. И потом, ведь план реструктуризации подразумевает использование предусмотренных априори ресурсов в качестве поощрения повышения компетенции, а также мотивационные выплаты и связанные с производительностью бонусы в сочетании с прочими стимулирующими комплексными программами, которые, в свою очередь…