Валерий Гусев - Операция «Бременские музыканты» Страница 22

Кто ж у нас начальник милиции? Полковник или полковница?

– Не понравилась она мне, - сказал Алешка, когда мы шли домой. - Вредная тетка. Так и хотелось сунуть ей в банку этот палец.

Я подозрительно посмотрел на него:

– Ну-ка, покажи его. Где он?

– Да здесь, здесь, не бойся. - И он достал из кармана палец. - Я не успел. Да она со своих банок глаз не спускала.

Папа и мама шли впереди. Папа нес тяжелую сумку с продуктами, а мама шла с той стороны, где сумки не было. А когда папа менял руку, мама обходила его и опять шла подальше от сумки. Все еще побаивалась ее.

– Надо выручать участкового, - сказал я. - Помочь ему.

– А как? - с готовностью откликнулся Алешка.

– Что-нибудь такое подстроить, чтобы он отличился по службе. Помнишь, как в фильме «Старики-разбойники»?

– Точно! - обрадовался Алешка. - Надо что-нибудь понарошке украсть, очень ценное. А он найдет, мы ему ненароком подскажем…

– Ага, здорово придумал! Его наградят, а нас посадят! Если уж из-за этого крохотного мизинца столько шума поднялось, то уж тут полковница отыграется по полной программе.

– Что опять затеваете? - обернулся папа.

– Видеть их не могу, - сказала мама, не оборачиваясь.

Но я ей не поверил. И вообще это ненадолго. Я взял и нарочно кашлянул. Мама тут же обернулась:

– Перекупался? Простыл?

– Пальцем подавился, - хмыкнул папа.

– Чтобы сейчас же эту гадость отнесли на помойку! - сказала мама.

– На помойку нельзя, - опять улыбнулся папа, - не хватало нам обмороков на помойке.

– Мы их сожжем на костре, - пообещал Алешка. - А пепел развеем по белу свету.

Глава XV

А ДАВАЙ ЕГО НАПУГАЕМ!

Ну вот, - сказал Алешка, когда догорел вечерний костер, в пламени которого исчезли все ужасные «пугалки» из маминой хозяйственной сумки. - Ну вот, и закончилась история Мрачного дома.

Если бы папа знал - как он был не прав!

– Пап, - спросил я, - а чего теперь с ним будет? С домом.

– Не знаю, - папа пожал плечами. - Опять конфискуют по суду, и опять кто-нибудь его купит.

– Опять какой-нибудь жулик? - предположил я.

– Ну почему же обязательно жулик? - удивился папа. - Что ж, по-твоему, у нас нет честных людей?

– У честных людей, - сказал Алешка, - на такой дом денег не хватит.

– А если вернется первый его хозяин? - не отставал я. - Ему отдадут этот дом?

– Громов-то? - папа задумался. - Вряд ли он вернется. Хотя я слышал, что за границей у него дела не очень хорошо идут. Там воровать труднее.

– Ну да, - важно кивнул Алешка. - У нас ведь рыночный базар.

Папа улыбнулся и встал.

– Пошли-ка прогуляемся. Людей посмотрим, себя покажем.

– Пусть хоть умоются, - мама выглянула в окно. - А то люди их и не узнают.

И мы пошли по улицам нашего дачного поселка, беседуя о том о сем и с интересом заглядывая через заборы: у кого что растет, где какой колодец, в каком стиле построен дом и чем занимаются в этот час его обитатели.

Через некоторое время я заметил, что, как ни замысловат наш путь между всяких участков, основное его направление папа выдерживал строго - на Мрачный дом.

И что он там опять забыл? Мне этот дом уже порядком надоел. Ничего доброго никому от него нет, хотя я прекрасно понимал, что сам дом в этом не виноват, таким его делали люди. Ведь у одного человека и оружие в руках не опасно и никому не причиняет вреда, а у другого даже детский воздушный шарик может оказаться пакостником.

Мы незаметно оказались возле Мрачного дома, и мои философские размышления были вдруг прерваны появлением необычной фигуры. Это был довольно лохматый человек, в старой одежде и рваных ботинках. Я, конечно, с большим трудом узнал в нем нашего участкового. И в первую секунду мое сердце так и упало: я подумал, что полковница Анна Никитишна все-таки его уволила и он остался без средств к существованию.

А во вторую секунду я понял, что все не так просто. Потому что папа и участковый обменялись несколькими словами.

– Пломба на верхней двери сорвана, - тихо сказал участковый, похожий на типичного бомжа, который ищет, где бы ему переночевать.

– Я так и знал, - тоже тихо ответил папа. - Будь внимателен и осторожен.

И мы пошли дальше, словно эта встреча была совершенно случайной и никому из обеих сторон не нужной.

Расспрашивать папу мы не стали, по его глазам поняли, что он все равно ничего не скажет. Может быть, потом, когда будет можно. Мы к этому уже привыкли. Но выводы свои сделали и незаметно переглянулись.

– И не вздумайте, - сразу же среагировал папа. - К дому не подходить. Иначе без всяких разговоров - в Москву, под домашний арест.

– А мы и не собирались, - обиженно буркнул Алешка. - По глазам, что ли, видишь?

– По ушам, - серьезно уточнил папа. - Они у вас на макушке.

После такой интересной встречи и после такого серьезного предупреждения ничего другого не оставалось, как возобновить наши наблюдения за таинственным домом, который все никак не хотел успокоиться. И выдавал загадку за загадкой.

Зачем участковый, изменив внешность, бродит возле него? Кто сорвал пломбу с двери? Зачем? И почему папа это предвидел?

Отсидев положенное время за ужином и с родителями, в семейном кругу, мы, едва дождавшись темноты, послушно отправились на свой чердак и взялись за бинокль.

Один наблюдал, шепотом сообщая результаты наблюдения, другой слушал, спрашивал и готовился принять смену.

– Никого, - шептал Алешка. - Все пусто… Ага! Петюня появился, что-то несет. Не разберешь отсюда… Участковый бомж возник. Ходит вокруг забора. Курит. Зевает. Пошел двери проверять. Окошки толкает… Ушел за дом. Наверное, в овраге в засаду залег. Как бы не проспал.

Потом бинокль взял я. И мне повезло меньше. Петюня не появлялся. Участковый тоже затаился где-то. Пробежала собака. За ней еще одна. Молодежь прошла - наверное, с дискотеки возвращалась, из Белозерского.

Ну, этих можно было в ночной бинокль не рассматривать. Их, наверное, в Петербурге слышно.

В общем, первая ночь наблюдений никаких результатов не дала. Кроме того, что мы не выспались. И отчаянно зевали за завтраком.

– Что это вы? - спросила мама. - Не заболели?

– К дождю, наверное, - сказал Алешка.

– К снегу, скорее, - хитро улыбнулся папа. Похоже, он догадался о причине нашей сонливости.

– Да, - мечтательно протянула мама, - лето неумолимо движется к концу. Скоро в школу. Какое счастье!

– Кому - как, - пробурчал я.

– Сходили бы на рыбалку, - папа не дал разгореться дискуссии. - Давненько не едал я жареной рыбки.

…День прошел кое-как. Мы с нетерпением ждали ночи. Наверное, так же мучается в своем дупле сова, ожидая времени ночной охоты.

И это время пришло. Мы опять уселись у окна с биноклем. Судя по всему, назревали какие-то таинственные и опасные события, и нам вовсе не хотелось оставаться в стороне от них.

Где-то около полуночи, наступление которой прокричал ненормальный тети-Клавин петух, мелькнул и погас за Мрачным домом свет автомобильных фар. А чуть позже у дома возникла смутно видимая фигура. Сейчас же рядом с ней появился наш участковый. И как «правильный» бомж попросил, видимо, сигарету. Смутная фигура ему не отказала, даже щелкнула зажигалкой и пошла дальше, вдоль оврага, на какую-то крайнюю улицу поселка.

Ну, это ясно, приехал запоздавший дачник. Спешит домой добрый человек, угостивший полуночного бродягу сигаретой…

Через некоторое время возле дома появилась еще одна смутно видимая фигура. Очень знакомая и чуть прихрамывающая.

– Опять он там, - с завистью проворчал я.

– Кто? - встрепенулся Алешка.

– Папка наш. В калитку вошел. Озирается. Сейчас к нему участковый подойдет. Шептаться начнут.

Но участковый не подошел. Уснул, наверное, от усталости.

А папкина фигура задержалась у входной двери, поковыряла чем-то в замке и скрылась в доме.

– Чего ж он туда все ходит? - спросил сам себя Алешка. - Неспроста ведь. А нас от дома отогнал. Дим, может, он опять в этот тайник лазает? А? Чего-то там еще недоискал. Давай его тоже попугаем.

– Его попугаешь, - усмехнулся я. - Сам со страху помрешь.

– Я придумал! Раз он там чего-то все ищет, давай ему палец подбросим. Он как заорет! А мы как выскочим!

– Как по затылку схлопочем! Постой, а откуда у тебя палец? Мы ведь все сожгли.

– А я его пожалел, - безмятежно сознался Алешка. - Такой пальчик очаровательный. Обморочный. Давай, а? А то ведь скоро каникулы кончатся.

Странный какой-то довод. Но он меня почему-то убедил. Наверное, я подумал, что скоро начнется скучная пора и будет приятно вспомнить о чем-нибудь веселом.

Знал бы я, какое веселье получится из этой дурацкой затеи! Сколько раз я давал себе слово не поддаваться на Алешкины выдумки. Но он, как мама говорит, обладает даром убеждения.

Убедил и на этот раз.

Я вложил бинокль в футляр и повесил его на гвоздь. Хватит на сегодня. Спать хотелось ужасно. Я плюхнулся на свой матрас, укрылся одеялом и сказал Алешке, который тоже уже улегся: