Илья Рясной - Вечный кайф Страница 22

- Я не попался!

- Да ты сверху донизу в порошке измазан, ты в ультрафиолете, как кремлевская елка светился, козлик горный! Деньги меченые, придурок! - Арнольд взял со стола тяжелый комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу и засветил таджику с размаху по голове.

- Э! - обиженно завопил тот.

- В следующий раз на книжку гантелю положу, - Арнольд кивнул на ржавую десятикилограммовую гантелю, лежащую за двухэтажным сейфом. - Докладывай, басмач драный, откуда героин берешь!

- Врут! - крикнул таджик.

- Кто врет?

- Все врут!

Стандартный восточный прием. Хоть двадцать человек на чурку показывают, что он что-то сделал, так он до упаду будет орать: "Они все врут!"

Это тот самый Хаким, приближенный Моджахеда, которого нам сдал Рок. Отлично. Взяли за шкирман. Будем трясти, пока не выложит все. Как грушу. "Они все врут" - У нас это не пройдет. Это он пусть судьям заливает...

- Ладно, не тот базар. - Я присел на стол напротив таджика. - Ты кто по специальности?

- Учитель.

- Ух ты! Математик?

- Химик. В Душанбе преподавал.

- Химик, - с уважением протянул я. - Математику должен знать. Тебе товарищи объяснили, что такое цифра семь? Это минимум, который ты получишь за торговлю героином.

- Сколько?!

- Поверь, брат. Что бы ты ни говорил, каких бы адвокатов ни нанимал - все эти годки твои. Если... - я сделал паузу.

Таджик вопросительно посмотрел на меня.

- Короче, где Моджахед? - в лоб спросил я.

- Какой Моджахед? - быстро переспросил учитель.

- Муртазов.

- Не знаю, кто такой.

- Разговор такой. Выводишь на Муртазова. Тебе дают год за хранение наркотиков. Да и то, может, условно. Нет - идешь по полной программе. И я тебе не завидую.

Хаким посопротивлялся для приличия еще минут сорок. А мы общими усилиями понакручивали описаниями его судьбы в местах лишения свободы. В красках нарисовали ему - куда его будут драть всем бараком, как к чуркам-наркоторговцам на зонах относятся. Пробрало наконец.

- Ох, - застонал он, - зачем я этому врагу продал? Ну зачем? Всего-то полграмма!

- Курочка по зернышку клюет, - улыбнулся Арнольд.

- А, - таджик глубоко вздохнул, щека его дернулась. Он выдал замысловатую фразу на своем языке. - Ладно, буду говорить.

- Ты от Моджахеда наркоту получал?

- Нет. От Рахима. Муртазов сам ничего не дает. За него Рахимов всем раздает.

- Откуда наркотики?

- Из Москвы... У Муртазова большие связи. Я знаю, он еще в Таджикистане с русскими военными работал. Военными самолетами в Россию возили. Но недолго. Его чуть не арестовали. Он в Россию уехал, пока дело не замнут. Здесь строился. Сначала плохо было. Потом авторитет приобрел.

- Откуда везут?

- Из Москвы. Перебой был месяц назад. Но недавно много героина пришло.

- Хороший героин?

- Не знаю.

- А Малюта?

- У Моджахеда с Малютой - война. Малюта наглый. Глупый, как щенок. Он все хочет получить. Думает, съест все и не подавится. А все не бывает.

- И Малюта начинает убивать оптовиков, которые берут наркотики у вас? спросил Асеев.

- Чего не знаю, того не знаю. Я человек маленький...

- Как наркотики из Москвы доставляют?

- Не знаю. Человек маленький, кто мне скажет?

- Где сейчас Муртазов?

- Он ото всех скрывается.

- Почему?

- Не знаю. Боится чего-то.

- А ведь ты знаешь, где он, - встряхнул таджика Арнольд.

Небольшая пауза. Потом таджик ответил нарочито бодро;

- Не знаю.

Видно было - врет, зараза.

- Ладно. Если так, договор разорван. А Муртазову я дам звукозапись нашего разговора прослушать. - Я открыл ящик, где лежал работающий магнитофон.

- Э, так не по-мужски, - он чуть не заплакал.

- Врать - не по-мужски.

- Муртазов квартиру снимает. - Таджик вытер со лба пот дрожащей рукой.

- Где?

- За комбинатом железобетонных изделий. Улица там в бок идет. Не помню, как называется.

- А мы вспомним, - Арнольд уселся за компьютер и вывел на дисплей карту города.

Наконец с трудом мы установили адрес.

- Убьет меня, если узнает, - сказал учитель. - И семью убьет.

- Не узнает. Не бойся.

- Я не могу не бояться... Я привык бояться, - он резко вздохнул. - Вот он где, страх, ножом вбит, - он ударил себя по сердцу...

* * *

Арнольд, развалившись на переднем сиденье и уперев колено в панель, листал изъятую у какого-то наркомана записную книжку. Этого добра у нас навалом. Иногда записные книжки содержат немало полезной информации - телефоны барыг, наркопритонов. Обычно мы отдаем списки телефонов технарям, они забивают все данные в компьютер, и тогда вырастают целые кусты связей в наркоманской среде. Так накапливается весьма полезная информация. Только отрабатывать ее нет ни времени, ни возможности. Слишком мало у нас работает людей. Слишком много наркоманов.

- Братва, вы поглядите, какой стиль, - Арнольд ткнул пальцем в книжку и нараспев выдал: - "Искали счастье и покой. Нашли разлуку и конвой".

- Определенно не шедевр русской словесности, - сказал Асеев, сидящий за рулем.

- Зато сколько чувств. Какой драматизм.

- Ничто прекрасное им не чуждо, - усмехнулся я, по-тягиваясь на заднем сиденье. - Стихоплеты чертовы.

- А вот еще, - перевернув несколько страниц, зачитал Арнольд: - "Я сидел под могучим кишмишем, начиняя мозги гашишем".

- Ладно, кончай расслабляться, - сказал я и взял рацию. - Второй, что там?

- Пока глухо. Никакого шевеления.

Машина стояла в обильно поросшем зеленью дворике, рядом с котельной. За деревьями был подъезд, в нем на лятом этаже была хата, которую снимал Моджахед-Муртазов. Жил там с телохранителем - отпетым бандитом, спускавшимся с гор и скучающим без ежедневного сдирания скальпов.

Сперва мы хотели вломиться в хату, но дверь была железная, пока будем вести переговоры, если что и есть на квартире, так обязательно закинут куда-нибудь, потом не найдешь. А спецназ подключать не хотелось.

Муртазов был дома. Он выходил на балкон, и в бинокль я отлично видел его одутловатое брезгливое лицо.

Нам оставалось ждать, когда он вылезет. Если в ближайшее время не выйдет, надо будет что-то придумывать.

Двор был как двор. За кустами четверо краснорожих до-давливали, как классового врага, уже третью бутылку "чернил". За кустами у подъезда на лавочке мальчик, опасливо оглядываясь, тискал девочку, и все было бы ничего, если бы не совсем нежный возраст этих двух созданий. Дворничиха со скрежетом мела двор метла у нее, что ли, железная? Звук продирал до внутренностей. Да еще, старая, бросала на нас подозрительные взоры.

- Вон, коллеги пожаловали, - недовольно буркнул Асеев, кивнув в сторону милицейской машины.

- Затовариваться, - сказал я.

- Они нам всех распугают, - нахмурился Арнольд, отбрасывая назад записную наркоманскую книженцию.

Старшина с дубинкой вылез из "Москвича" с мигалкой, потянулся, сладко зевнул и нырнул в подъезд, в подвале которого располагался оптовый продовольственный магазинчик. Через некоторое время слуга закона вышел, с трудом таща два объемных ящика.

- Пиво, - завистливо протянул Арнольд. - А у меня с утра горло сухое.

- Ничего, - кинул я. - Переживешь. Я за тебя возьмусь - ты вообще у меня только боржом пить будешь.

- Лучше сразу пристрели, как загнанную лошадь, - воскликнул Арнольд.

Скукотища страшная - так сидеть и пялиться по сторонам. Но когда это не в первый раз и, что важнее, не в последний, невольно начинаешь находить в этом занятии свою прелесть. Ты - сторонний наблюдатель, мимо тебя проходит чья-то жизнь. Вон стайка малолетней шпаны отправилась по своим делам - явно наши клиенты. Вон два опухших типа вылезли и в обнимку направились куда-то - это явно не наркомафия, это алкомафия. Ярко и дорого одетый азербайджанец с двумя русскими девахами-блондинками под ручку важно вышагивал рядом с нашей машиной.

- Браво! Молодец! - высунувшись из окна, захлопал в шоши Арнольд. Мужчина! В каком вендиспансере таких гарных дивчин отхватил?

Азербайджанец кинул на нас гордый, вместе с тем затравленный взор и прибавил шагу.

- Арнольд, ты громче ори! - посоветовал я. - Чтобы все слышали.

- Не, ну куда это годится? Какая-то обезьяна русских девок пачками скупает, - обиделся Арнольд.

- Какие девки, - сказал Асеев. - Кошки помойные...

- Глянь, братаны подъехали, - я кивнул на желтый "жигуль" седьмой модели, в котором было двое квадратных.

В инкубаторе их, что ли, выращивают? Почему они все похожи друг на друга?

- Может, РУБОП? - приценился Арнольд. Отличить борца с оргпреступностью от самого оргпреступника порой весьма нелегко.

- Непохоже, - покачал я головой. - Смотри, выставились на точку. Ждут чего-то... Чего им надо?

- Не нравятся они мне, - поморщился Асеев. - Ох, не нравятся.

Зашуршала рация.

- Движение началось, - сообщил Галицын. - Два клиента из квартиры вышли.

- Хорошо, - кивнул я.

Галицын сидел в подъезде. И ему было видно то, что нам не видно.

- Спускайся за ними, - велел я. Подъезд нам был виден отлично.