Не Шекспир - Галина Константинова Страница 22

– Почему сразу бедны. Каждый отдает обществу свои силы, а общество заботится о каждом своем члене.

– Ладно, мы уже приехали. Нужно рассказать всё Алексею.

Они вылезли из машины возле дома Варвары. В квартире стояла тишина. Женя включил ноутбук и начал перекачивать материал.

– Когда ты сможешь смонтировать репортаж?

– Через пару дней. Я тебе позвоню. Вы пока просто смотрите. Да, я это не снял, кроссовки были там в прихожей, с землёй. Я понюхал. Пахнет конским навозом. Видимо, не успели отмыть. Дети прибыли не так давно из другого места, имей в виду.

Глава 17

«Когда подумаю, что миг единый

От увяданья отделяет рост,

Что этот мир – подмостки, где картины

Сменяются под волхвованье звезд…»

(Вильям Шекспир, «Сонеты»)

… Вечером Варвара смотрела материал с Алексеем.

– Как думаешь, что на этих рисунках, которые, очевидно, висели на стене? – спросил Алексей.

– Мне кажется, это хозяйственные постройки, те, которые мы не увидели в прошлый раз.

– Иван мне сегодня звонил, помнишь, который нас туда возил. Он договорился с Ларисой и осмотрел её хозяйство, под видом того, что по району заметили нелегальных мигрантов. Там действительно живут мигранты, но у всех есть разрешение. На что он обратил внимание, в постройках есть несколько комнат, где никто не находился. Нет специфических запахов взрослых, чистенькие. И кроватки небольшие, как будто для детей. Видимо, там и жили наши дети, которых мы ищем. Одна комната вообще очень прибранная, за кроватью обнаружили зеркальце и расческу. Вряд ли взрослые мужики настолько интересуются своей внешностью.

– Что мы имеем на данный момент? Доказательств, что там жили дети, нет. Показания того дедка на завалинке… Дети могли приезжать и даже там жить. Это ведь не запрещено. И маленькие там были, раз рисовали лошадей. Вопрос только в том, почему Лариса нам ничего не сказала. Тут её можно понять, с одной стороны. Она скрывает свои отношения с Маратом, он женатый человек. И не хочет показывать, что в принципе они не только живут вместе, помнишь, как он выскочил из её дома и побежал к своему. Она приглядывала за детьми в её отсутствие. Тут тоже можно понять, приёмная мать практически не принимала участия. Но это всё никакое не преступление, люди помогают друг другу. Кстати, возможно, Марат и платил этой Ларисе. Или дети работали, за лошадями ухаживали, например. Взаимовыгодное сотрудничество. Но не сильно афишируют, что у них есть какие-то дела.

– Да, я с тобой согласен. Это объясняет, почему детские рисунки были убраны. Почему он скрывает, что дети жили на ферме?

– Я не знаю. А что с Солнцевой?

– Я передал дело в суд. Назначат заседание. Жанна, адвокат, она сегодня просто бесновалась. Сказала, что будет готовить список тех, кого нужно вызвать на заседание. Знаешь, что я понял? Она считает Солнцеву жертвой обстоятельств. Девочка бедная, попала в цепкие лапы богатой клиентки. Практически, стала у неё рабыней, девочкой по вызову. Развлекала её. Трудное материальное положение, ребёнок и так далее. Не знаю, разжалобит ли это судью. Пока Солнцева отрицает свою вину – держится своих первоначальных показаний. Что оставила подругу, которая неожиданно заснула. Слушай, а давай прогуляемся. В сторону места преступления. Сейчас вечер, тепло, сирень цветёт. А то мы как-то всё дома и дома.

– То есть, с одной стороны, ты предлагаешь почти романтическую прогулку, а с другой – продолжить расследование? Ну ты хитрец, – рассмеялась Варвара.

                  … Комплекс «Астра» был расположен напротив сквера, того сквера, в который выскакивали обожженные люди из «Хромой лошади».

Они постояли возле фонтана и немного помолчали.

– Да, я тут навёл справки насчёт первой жены Гасанова. Всё, что говорила Юля, правда. И про театр, и про пожар. Проверили счета, он помогал, регулярно поступали деньги на счёт. И, скорее всего, правда, что он её не видел, я имею в виду дочь, иначе бы узнал на похоронах. Как думаешь, может ли Юля иметь злобу против отца?

– Я тебе говорила, отец, предавший мать – остается предателем. Хотя тут могут быть противоречивые чувства. Вспомни Гамлета, ведь он любил мать, но очень ревновал к дяде, который стал её мужем. Было странно, что мать так быстро забыла отца. Ведь по мнению ребёнка, любить нужно вечно, и верность хранить, даже если осталась только тень, вспомни, он ей показывает два портрета, и вопрошает «есть у вас глаза?». Ладно, что мы будем делать? Опять будем использовать твое служебное положение, я имею в виду, удостоверение?

– Да, начнём с ресторана «Наири». Сейчас все работают по заказам, это осложняет дело. Но мало ли.

В «Наири» была закрыта дверь, но через какое-то время открылась. Корочки Следственного комитета действовали магически. Сотрудница открыла нужную дату и пролистала заказы. Телефон Гасанова не фигурировал нигде. Телефон Марии тоже. Фотографии Марата, Марии, Ксюши тоже были сотрудникам незнакомы.

Отрицательный результат – тоже результат. Алексей решил, что можно пройтись по заведениям, которые приняты называть «забегаловками». Очень близко к дому, на углу, находилась блинная, на двери красовалось объявление, что обслуживание на улице. Действительно, около двери располагались пластмассовые стул и стол. Убого выглядит, подумал Алексей. Обычная процедура опознания, поднятия заказов. Ничего.

Оставалось кафе-чайная «Грибушин». Парень лет двадцати сначала сказал, что они не хранят историю заказов, так как нет даже для этого компьютера. Просто диспетчер записывает и тут же отдает в производство. Они даже ничего не развозят, потому что делают только десерты. И их нужно забирать самостоятельно. Когда он посмотрел на фотографии, то неожиданно показал на Марата.

– В общем, был запрет на посетителей. Но этот мужик у нас до всей этой пандемии часто заходил, я точно не помню, в тот день или нет, но, возможно, в ту дату. Он постучался и попросил посидеть. Я его узнал. В общем, мы своих давних клиентов иногда пускаем на свой страх и риск. Не хочется терять клиентуру, сколько продлится эта веселая компания, неизвестно. У нас зал небольшой, максимум двадцать человек, ещё были посетители, парочка, спокойно сидели, чай пили. Он сел вот туда, в угол, – парень махнул в сторону столика, недалеко от выхода.

– Хорошо. Не помните, сколько он сидел?

– Минут сорок, мне кажется. То есть, я заварил чай, ему принёс, потом он заказал чизкейк, большой, сказал, что нужно на компанию, это нужно было делать, говорю же, он обычно у нас много заказывает. Сразу оплатил и ждал.

– Ясно. А что он делал эти сорок