Тайна богатой вдовы - Наталия Николаевна Антонова Страница 22

– Роза! – сделал ещё одну попытку успокоить жену Дарский.

– Что, Роза? – обернулась она к мужу.

Тот только тяжело вздохнул.

– Помяните моё слово, – обратилась Дарская к детективу, – в самоубийстве Артура виновата эта чертовка Снежана.

– Но каким образом, Роза Соломоновна?

– Не знаю, может, зельем каким его опоила.

– В крови Артура Владимировича ничего не обнаружено.

– Значит, чары навела!

Тут уж Мирослава вздохнула вместе с хозяином дома и принялась прощаться.

– Вы не придавайте Розиным словам особого значения, – сказал Иван Гаврилович, когда Мирослава уже переступала порог. – Она очень любила Артура и Ольгу и просто не могла понять, как это Артур мог устраивать свадьбу, когда его первая жена лежит без сознания в реанимации.

– Я тоже не могу этого понять, – сказала Мирослава. – Спасибо вам, до свидания.

– Да не за что, – вздохнул Дарский. – Если что ещё понадобится, звоните, приходите.

Мирослава кивнула, вышла на площадку и стала быстро спускаться по лестнице. А Дарский ещё какое-то время стоял на пороге и смотрел ей вслед. Губы его при этом шевелились. То ли он молился, то ли просил у Фортуны послать удачу детективу. От удачи Волгина точно не отказалась бы.

На сегодня у неё была запланирована встреча с ещё одним человеком, который, как надеялась Мирослава, мог бы пролить свет если не на причину самоубийства великого актёра, то хотя бы на его характер…

Ещё ей позарез был необходим взгляд со стороны на семейные отношения Артура Владимировича. Беспристрастный взгляд. Но вот где его найти…

Близких друзей среди актёрской братии у Дарского не нашлось, хотя, казалось бы, он приятельствовал со многими, но в свою личную жизнь никого не пускал и уж тем более не откровенничал. И всё-таки Мирославе удалось выяснить, что с актёром Пашневым Георгием Васильевичем Дарского связывало нечто большее, чем простые приятельские отношения. Артур Владимирович был крёстным отцом дочери Пашнева.

Хотя и случилось это давно. По агентурным данным детектива, девочке давно перевалило за двадцать. Но всё равно хоть какая-то зацепка и с Георгием Васильевичем следовало поговорить…

Если подойти к нему просто так, то навряд ли Пашнев распахнёт перед детективом душу…

Актёры личности сложные, часто непредсказуемые…

Мирослава позвонила Алевтине Артуровне и спросила, знает ли она Пашнева Георгия Васильевича.

– Да, конечно, – ответила та.

– А какие у вас с ним отношения?

– Да никакие, – вздохнув, призналась Дарская.

– Тогда, может быть, вы знаете, через кого можно к нему подобраться?

– Через его дочь Маргариту.

– У вас с ней хорошие отношения?

– Да, мы с ней давно знакомы и время от времени пересекаемся.

– Она занимается наукой?

И тут Мирослава впервые услышала, как смеётся Алевтина Артуровна. Смех Дарской ей понравился. Но хотелось бы знать причину.

И она не замедлила объяснить:

– Нет, что вы! Маргарита актриса. Разве вы ни разу не слышали о Пашневой Маргарите?

– Нет, – призналась Мирослава без тени смущения.

– Зря! Она прекрасно играет в нашем театре. Если выберете время, то сходите на спектакль с её участием, не пожалеете, – искренне проговорила Дарская.

– Возможно, в ближайшее время воспользуюсь вашим советом. А сейчас мне нужен Георгий Васильевич.

– Дядя Жора обожает дочурку и ни в чём ей не отказывает. Я поговорю с Маргаритой и перезвоню вам. Хорошо?

– Договорились.

Через два дня Дарская позвонила и сказала, что Георгий Васильевич будет ждать её завтра в три часа дня в кафе «Старинная беседка». Знаете, где это?

– Да, спасибо.

– Не за что. Это ведь мне надо, чтобы вы выяснили причину самоубийства моего отца.

– Всё равно, благодарю вас, – сказала Мирослава и отключилась.

И вот завтра наступило, и Мирослава отправилась на встречу с другом Дарского. Кафе «Старинная беседка» было ей известно. Она даже была знакома с певицей Зоей, поющей там романсы.

В три часа дня Зоя, конечно, петь ещё не будет, так что они смогут поговорить с Пашневым, не отвлекаясь на её чудесное пение.

Мирослава пришла в кафе чуть раньше назначенного срока и была приятно удивлена, когда метрдотель сказал ей, что её ждёт Георгий Васильевич, и провёл за столик у окна.

Пашнев оказался симпатичным мужчиной с седыми высоко зачёсанными волосами и зоркими карими глазами. Когда она подошла и представилась, он указал ей на стул и, сунув в руки меню, предложил сделать заказ.

Мирослава была не голодна, но всё-таки заказала овощной салат и чай с сухим печеньем. Актёр удовлетворённо кивнул. Самому Пашневу принесли тушёное мясо под каким-то сложным соусом, свежую зелень и кофе с куском бисквита.

Мирослава не торопилась начинать разговор, понимая, что старый актёр оценивает её, взвешивая все за и против.

После кофе он заговорил:

– Моя дочь Маргарита просила оказать вам содействие, и я, пожалуй, готов.

– Спасибо.

– Не стоит. Я и сам хочу понять, почему Артур убил себя. Спрашивайте.

– Как долго вы были знакомы с Дарским?

– Очень долго, я и не помню, сколько именно лет. – Пашнев улыбнулся. – Так долго не живут, – закончил он грустно.

– Это правда, что Артур Владимирович был крёстным вашей дочери?

– Да, правда.

– Тогда вы знакомы не менее двадцати лет…

– Не менее тридцати, – поправил он.

– Все родственники и даже друг детства рассорились с Дарским после его женитьбы на Снежане. А вы нет.

– Я нет, – подтвердил он.

– Вам нравилась Снежана?

– Мне нравился Артур.

«Логично», – подумала Мирослава, а вслух спросила:

– А Снежана?

– Мне больше нравилась его первая жена Ольга.

– А Снежана? – повторила Мирослава тот же вопрос.

Пашнев внимательно посмотрел на детектива и ответил:

– Скажем так, я смирился с её существованием ради сохранения дружбы с Артуром.

Волгина кивнула, давая понять, что ответ принимается.

– Насколько я понимаю, от дружбы с Ольгой вы тоже не отказались.

– Не отказались, мы с женой время от времени навещаем её.

– Но с Алевтиной вы виделись редко?

– Да, с ней больше общается наша дочь.

– А с сыном Дарского вы часто виделись?

– Не очень.

– Скажите, Артур Владимирович упоминал в беседах с вами о детях?

– Сначала не очень-то. Но я знал, что Артур сильно переживал и даже был обижен на детей.

– За что именно?

– Он не думал, что дети отвернутся от него.

– Наверное, он плохо знал своих детей…

– Возможно, – согласился Пашнев и добавил: – Наверное, мы все не очень хорошо знаем своих близких.

Мирослава кивнула.

И актёр продолжил:

– Артур старался наладить отношения и с семьёй дочери, особенно с внуком, и с сыном конечно, но тогда у него ничего не получилось, он ожесточился.

– Он говорил вам о своей обиде на детей?

– Типа того. Как-то в сердцах сказал, что всё своё движимое и недвижимое оставит Снежане и детям от неё.

– Но ведь у них со Снежаной нет детей?

– Нет, – вздохнул Георгий Васильевич, – но Артур в то время надеялся, что будут… – Актёр замолчал.

– И? – подтолкнула его через некоторое время Мирослава.

– Потом доктор сказал, что у Артура больше детей не будет.

– Он расстроился?

– Не то слово! Запаниковал! Но потом успокоился и решил приложить все усилия, чтобы помириться с сыном.

– А с дочерью?

– Он был бы рад! Особенно из-за внука. Но надо знать характер Алевтины, – вздохнул Пашнев.

– А как восприняла известие о том, что у них не будет детей, Снежана?

– Не знаю точно, но, по-моему, её это не тревожило.

– Вам так сказал ваш друг?

– Да, я как-то полушутя-полусерьёзно намекнул, что, мол, молодая здоровая женщина рано или поздно захочет обзавестись потомством, так что, мол, друг, держи ухо востро. Но Артур только отмахнулся, сказав, что на этот счёт ему не нужно беспокоиться, так как Снежана не особо и стремилась к материнству.

Поблагодарив актёра за то, что он нашёл для разговора с ней время, Мирослава стала подниматься из-за столика. Но Пашнев удержал её руку.

Она посмотрела на него вопросительно. И он сказал тихо:

– Вы уж найдите того, кто угробил Артура. Очень вас прошу, постарайтесь.

– Мы приложим все усилия, – заверила его Мирослава и распрощалась с актёром.

А он остался сидеть за столиком, кажется, и не собираясь в ближайшее время покидать кафе.

Дома Мирославу ждал пирог с клубникой и свежезаваренный ароматный чай.