Стереть из памяти - Людмила Мартова Страница 22

Константина Соколова из списка подозреваемых тоже следовало вычеркнуть. Через полгода после суда он погиб в драке на территории воспитательной колонии, в которой отбывал наказание. Александр Чернов, отсидев свой срок десять лет, вышел на свободу, но в Сестрорецк не вернулся, остался на Севере, завербовался бурить нефтяные скважины. Там и живет уже десять лет, числясь при этом законопослушным гражданином.

В Сестрорецке проживает только четвертый участник тех далеких событий, получивший условный срок Андрей Богданов. Неприятностей с законом он с тех пор не имел, судимость его уже давно погашена, работает Богданов в небольшом шиномонтаже, ему же и принадлежащем, имеет жену и двоих детей и характеризуется сугубо положительно.

– Слушай, а ты знаешь, в каком именно шиномонтаже он работает? – воскликнула Лика, когда Антон закончил свой рассказ. – А давай туда съездим.

– И что спросим? Не убил ли он в понедельник еще одну девушку на пляже?

– Решим, что спросить. Для начала посмотрим на него, а дальше как пойдет.

– Ну да, сначала ввяжемся в бой, а потом увидим. – Антон засмеялся. – Луша, все-таки ты удивительная. Не потеряла искреннего интереса к жизни. Ладно, давай съездим, чтобы я был спокоен, что ты не отправишься туда одна. Поехали, я знаю куда.

Через десять минут он остановил свою машину у небольшого вагончика на окраине города. По всей видимости, это и есть шиномонтаж, принадлежащий Андрею Богданову. Им повезло, он сам тоже был тут – невысокий, но ладно скроенный мужичонка тридцати пяти лет, то есть почти Ликин ровесник. Она вспомнила, что, судя по материалам дела, он был самым младшим из нападавших. На момент совершения преступления ему оставалось два дня до четырнадцати.

Утвердительно ответив на вопрос Антона, он ли Андрей Богданов, мужик открыто и без всякой подозрительности спросил:

– А вы что хотели?

– А с чего вы взяли, что мы что-то хотим? – прищурился Таланов, не дав Лике открыть рот. – Может, я колесо пробил.

– Так чтобы колесо поменять, тебе мое имя без надобности, – усмехнулся Богданов. – Так чего надо-то?

Лика молчала, потому что понятия не имела, как сформулировать, что ей действительно надо. Не спросишь же в лоб: а не убил ли ты, мил человек, вчера и позавчера по женщине и не спрятал ли их трупы?

– Эта женщина, – начал Антон строгим голосом, – была фактически свидетелем преступления, которое вы совершили в две тысячи третьем году. Точнее, она была тем человеком, который нашел на пляже труп Регины Батуриной. Помните такое имя?

Богданов изменился в лице.

– Я за те преступления ответил, – хрипло проговорил он. – У меня уже даже судимость снята. Да и вообще, суд доказал, что я никого не убивал. Меня за хулиганство осудили, и все.

– Мы в курсе, – успокоил его Антон. – Тем более сейчас вам нечего скрывать. Просто Луша тогда потеряла память, и сейчас ей очень важно вспомнить, что именно случилось той ночью. Вы можете рассказать то, что знаете?

На лице Богданова появилось еще большее смятение. И это выглядело довольно странно. Двадцать лет прошло, свою установленную судом вину он давно искупил. Тогда чего так волнуется? Новые грехи покоя не дают?

– Да ничего я не знаю. Зачем к этому возвращаться-то через столько лет?

– Затем, что прошлой ночью я на том же самом месте снова нашла мертвую женщину с ножом в груди, – выпалила Лика. – И если вы не хотите, чтобы я подумала, что вы спустя двадцать лет повторили свой старый «подвиг», то лучше вам все-таки рассказать, что тогда произошло.

– Что-о-о-о? – У Богданова в прямом смысле слова подкосились ноги, и он упал на лавку, которая стояла перед входом в вагончик. – Вы что, хотите сказать, что произошло еще одно убийство? Вы из полиции? Вы думаете, что это я?

– Мы не из полиции, – чуть ли не по слогам произнес Антон, стараясь успокоить не на шутку испугавшегося мужика. – Но полиция может прийти следом за нами. Именно поэтому нам и нужно во всем разобраться. Вы ведь ни в чем не виноваты?

Богданов так сильно замотал головой, что Лика испугалась, что она сейчас отвалится.

– Н-н-не я, – заикающимся голосом выдавил он. – Ни тогда, ни сейчас.

– То, что вы не убивали тогда, суд доказал, – сказала Лика. – Поэтому вы можете без страха сказать мне, что тогда произошло. Вы оказались на пляже. Та девушка, Регина, она была там одна? Что она делала, когда ваши друзья на нее напали? После ее убийства вас кто-то спугнул? Вас мог видеть высокий седой человек? Лично вы не заметили там другую девушку? Ту, которой тот высокий седой человек кричал, чтобы она убегала и спасалась? Где вы взяли нож, которым убили Регину? Чей это был нож?

Богданов только открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, будучи не в силах сказать ни слова.

– Андрей, все серьезно, – не отставал Антон. – Спустя двадцать лет на пляже убита еще одна женщина, и убийство совершено таким же точно способом. Возможно, эти преступления связаны, возможно, нет. Скорее всего, нет, потому что вы – единственный участник тех событий, который сейчас живет в Сестрорецке, и вы не похожи на убийцу. Тем важнее выяснить, что произошло, чтобы не пострадали другие люди. Вы понимаете?

– Я не убивал! – закричал Богданов, но тут же осекся и стал говорить тише: – Я не убивал. Никого не убивал.

– Андрей, успокойтесь и расскажите про ту ночь. Что произошло во время убийства Регины Батуриной?

Богданов затравленно смотрел на них и молчал. Вид у него стал совсем несчастный.

– Андрей, вам нечего бояться. Все сроки давности истекли. Даже по особо тяжким преступлениям они составляют пятнадцать лет, а прошло уже двадцать.

Их собеседник неожиданно начал смеяться. Все громче и громче. Со стороны это походило на истерику.

– Особо тяжким? – переспросил он, отсмеявшись. – Да в том-то и дело, что бояться мне нечего. Я же сказал, что к убийству той девушки не имею никакого отношения. И парни не имеют.

– В смысле? – не поняла Лика.

– Да в прямом! Тех четырех мужиков мы действительно грабили. Я-то на шухере стоял, как самый маленький. Именно поэтому условкой и отделался. Двоих Соколов убил, одного Кривоносов, одного Чернов. А девку никто не трогал, хотя Кривоносов на себя вину на следствии и суде взял.

– Как не трогал? – взгляд Антона стал острым, внимательным.

– А так. Мы