Эд Фалько - Семья Корлеоне Страница 23

Эйлин сняла с крючка на двери пиджак и шляпу Сонни. Перебросив пиджак через руку, она протянула ему шляпу.

— У нас с тобой флирт, — сказала она, наблюдая за тем, как Сонни застегивает пуговицы на рубашке и затягивает ремень на брюках. — Корк ни о чем не знает, как, впрочем, не знает никто. Я старше тебя на десять лет, — добавила она, — и от этого никуда не деться.

Забрав у нее пиджак, Сонни надел его, а Эйлин тем временем натянула шляпу на его кудри.

— В воскресенье я ужинаю с одной хорошенькой девушкой, — сказал он. — Ей шестнадцать, и она итальянка.

— Просто замечательно, — сказала Эйлин, отступая от него на шаг. — Как ее зовут?

— Сандра. — Сонни положил руку на ручку двери, не отрывая взгляда от Эйлин.

— Что ж, не изувечь ее, Сонни Корлеоне. — Подбоченившись, Эйлин строго оглядела его. — Шестнадцать лет — это еще слишком мало для того, чем мы с тобой занимаемся.

— А чем мы с тобой занимаемся? — усмехнулся Сонни.

— Ты сам прекрасно знаешь, чем мы с тобой занимаемся, — отрезала Эйлин. Вытолкав его из спальни на кухню, она прошла следом за ним к входной двери. — Мы просто приятно проводим время вместе, — сказала она, приподнимаясь на цыпочки и чмокая его в губы. — Просто приятно проводим время вместе и барахтаемся на сеновале, — добавила она, открывая дверь.

Сонни выглянул в коридор, убеждаясь в том, что они одни.

— До следующей среды?

— Разумеется, — сказала Эйлин. Подмигнув, она закрыла дверь и осталась стоять, держась обеими руками за ручку, слушая, как Сонни сбегает по лестнице. — Господи, — спохватилась она, вспомнив про время.

Поспешив в ванную, Эйлин встала под душ, пока еще не отключили воду.

Глава 6

Томазино Чинквемани почесал одной рукой ребра, а другой сгреб стаканчик виски. Было уже поздно, больше трех часов пополуночи, и Томазино сидел в отдельной кабинке напротив Джузеппе Марипозы, Эмилио Барзини и Тони Розато. Этторе, младший брат Эмилио, и Кармине, младший брат Тони, юноши лет двадцати, втиснулись рядом с Томазино. Фрэнки Пентанджели, мужчина сорока с небольшим лет, сидел верхом на стуле, положив руки на спинку. Они находились в «Ше Голливуд», одном из клубов Филиппа Таттальи на среднем Манхэттене. Заведение было огромным, просторная танцевальная площадка была окружена пальмами и папоротниками в кадках. Кабинки тянулись вдоль одной стены перпендикулярно сцене, на которой вполголоса переговаривались музыканты, собирающие свои инструменты. На певице с завитыми щипцами светло-серебристыми волосами и темными глазами с поволокой было красное блестящее платье с вырезом, ныряющим до самого пупка. Джузеппе рассказывал анекдоты, время от времени умолкая и устремляя взгляд на девушку, которой, судя по виду, не было еще и двадцати.

Марипоза был одет, как всегда, щегольски: розовая сорочка с белым воротником и золотая булавка вместо галстука. Его белоснежные волосы, уложенные на прямой пробор, резко контрастировали с черными пиджаком и жилетом. Стройный, он в свои шестьдесят с небольшим выглядел значительно моложе. Томазино, пятидесятичетырехлетний косматый верзила, был похож на выряженную в костюм обезьяну. Рядом с ним Этторе и Кармине казались тощими юнцами.

Фрэнки Пентанджели склонился к столу. Лысеющий, круглолицый, с косматыми бровями и усами, полностью закрывающими верхнюю губу, он обладал голосом, напоминающим хруст щебня.

— Эй, Томазино, — сказал он, открывая рот и указывая на один из гнилых зубов, — кажется, у меня там дупло.

Все сидящие за столом разразились хохотом.

— Хочешь, чтобы я тебе его вылечил? — спросил Томазино. — Только скажи, когда.

— Нет уж, спасибо, — ответил Фрэнки. — У меня есть свой хороший зубной врач.

Взяв стакан, Джузеппе указал на певичку.

— Как вы думаете, пригласить мне ее сейчас к себе на ночь? — спросил он, обращаясь ко всем.

Выкрутившись на стуле, Фрэнки посмотрел на девушку.

— Кажется, мне понадобится массаж, — продолжал Джузеппе, растирая плечо. — Что-то у меня ноет вот здесь, — добавил он, снова вызывая смех.

— Ее дружку это не понравится, — сказал Эмилио.

Одной рукой он поиграл со стаканчиком бурбона, который нянчил уже больше часа, а другой потянул воротник сорочки и поправил черный галстук-бабочку. Это был привлекательный мужчина с черными волосами, зачесанными со лба назад и уложенными в высокий валик.

— Который из них ее дружок? — спросил Джузеппе.

— Коротышка, — ответил Кармине Розато. — Тот, что с кларнетом.

— Фу… — Посмотрев на кларнетиста, Марипоза вдруг резко обернулся к Эмилио. — Ну, что будем делать с этим Корлеоне? — спросил он.

— Я отправил пару ребят переговорить с Клеменцей и… — начал Эмилио.

— И у нас все равно умыкнули еще одну партию виски. — Марипоза схватил свой стаканчик с таким видом, будто собрался в кого-нибудь им запустить.

— Корлеоне клянется, что не имеет к этому никакого отношения, — сказал Эмилио. Он отпил глоток бурбона, глядя поверх стакана на Марипозу.

— Это или Клеменца, или сам Вито, — сказал Джузеппе. — Один из них. Кто еще это может быть?

— Послушай, Джо, — сказал Фрэнки, — разве ты не слышал, что говорит наш paisan’, который хочет стать мэром? Преступность в городе резко взлетела вверх.

Его слова вызвали смех Томазино.

Марипоза оглянулся на него, потом снова повернулся к Фрэнки. Он улыбнулся, затем рассмеялся.

— Фьорелло Лагуардия,[26] — сказал он, — эта жирная неаполитанская свинья, пусть целует мою сицилийскую задницу. — Он отодвинул виски. — Как только я разберусь с Лаконти, я займусь этим сладкоречивым мерзавцем Корлеоне. — Помолчав, он обвел взглядом сидящих за столом. — Я позабочусь о Корлеоне и Клеменце сейчас, пока они еще не стали настолько большими, чтобы причинять мне серьезные неприятности. — Марипоза часто заморгал, что случалось с ним, когда он нервничал или злился. — Они скупают полицейских и судей, словно на рождественской распродаже. Похоже, они высоко метят. — Он покачал головой. — Но их планам не суждено будет сбыться.

Этторе Барзини вопросительно взглянул на сидящего напротив старшего брата. Эмилио кивнул, едва заметно, как это делают только близкие люди.

— Джо, быть может, это нас грабит Тессио, — предположил Этторе.

— Я займусь Тессио, — сказал Марипоза.

Сидящий рядом с Эмилио Тони Розато кашлянул. Он молчал почти весь вечер, и сейчас все повернулись к нему. Это был громила атлетического телосложения с короткими черными волосами и голубыми глазами.

— Прошу прощения, дон Марипоза, — сказал Тони, — но я никак не могу понять, почему мы не заставим этого шпанюка Брази выложить все, что ему известно?

Фрэнки Пентанджели презрительно фыркнул, а Марипоза поспешно ответил:

— У меня нет желания связываться с Лукой Брази. Я слышал, как он получал пулю и преспокойно уходил прочь. — Допив виски, он почувствовал, что веки у него снова начинают дрожать. — Я не хочу иметь с ним никаких дел.

Говоря это, Джузеппе повысил голос, привлекая внимание музыкантов. Те умолкли и обернулись на него, затем, спохватившись, переглянулись между собой и продолжили свой разговор.

Расстегнув воротник сорочки, Томазино ослабил узел галстука и почесал шею.

— Я знаю, где можно найти Луку Брази, — начал он. Остановившись, вдруг схватился рукой за грудь, словно сердце причинило ему боль. — Agita, — объяснил Томазино остальным, следившим за ним. — Я знаю кое-кого из тех, кто работал на него, — продолжал он. — Если хотите, я с ним переговорю.

Марипоза молча посмотрел на него, затем повернулся к Эмилио и Тони.

— Корлеоне и Клеменца — и Дженко Аббондандо. Я разберусь с ними сейчас, пока сделать это еще достаточно просто. Существенную часть своих доходов они получают не от торговли «бухлом» — и после отмены «сухого закона» это создаст серьезные проблемы. — Он снова покачал головой, показывая, что так быть не должно. — Я хочу прибрать к рукам все их дела, в том числе торговлю оливковым маслом Вито. Как только закончится эта дрянь с Лаконти, настанет их черед. — Он повернулся к Фрэнки Пентанджели: — Ты знаешь Вито. Ты ведь начинал у него, разве не так?

Закрыв глаза, Фрэнки чуть повернул голову вбок, уклончиво признавая знакомство с Вито.

— Да, я знаю его, — подтвердил он.

— И что, у тебя с этим какие-то проблемы?

— Вито — самоуверенный ублюдок. Он смотрит на всех нас свысока, как будто уверен в том, что лучше нас. Этот глупый сукин сын считает себя кем-то вроде итальянского Вандербилта.[27] — Фрэнки помешал пальцем виски в стакане. — Мне он никак не помог.

— Отлично! — Марипоза хлопнул руками по столу, закрывая тему. Он повернулся к Томазино: — Навести этого мерзавца Луку Брази, — сказал он, — но захвати с собой парочку ребят. Мне не нравится то, что я слышал об этом bastardo.