Рут Ренделл - Непорядок вещей Страница 23

— Может, так будет лучше. Меня бросает в дрожь при одной мысли о нем.

— При мысли о нем всех нас бросает в дрожь, — ответил Вексфорд.

По кварталу Мюриэль Кэмпден поползли слухи. Знаете, сколько Ширли Митчелл получила за видео — пять тысяч фунтов; нет, десять тысяч; как же, не больше пятисот; да ничего ей не дали. И та пленка явно не ее, а профессионального оператора, который спрятался в квартире Кинанов. А Тони Митчелл, узнав о пленке, разбил камеру свояченицы, в результате они с Ширли развелись.

Смит похитил детей, а Колин Краун их освободил. Нет, похитили одних Босвортов, а освободил их Мирослав Златич. Смит покончил с собой. Нет, он только собирался, как говорила Сьюзан. А Бренде Босворт, словно ее и не арестовывали, все пророчили медаль «За храбрость».

Подобные сплетни росли, как снежный ком. Но в понедельник утром по кварталу пошла гулять более важная и серьезная новость. А именно, что накануне в половине десятого вечера из дома № 16 по Оберон-роуд вышел не жених Сьюзан, а сам Смит. Сосед Кинанов клялся, что уверен в этом, поскольку лично видел Гари Уиллса в окне его спальни в десять утра. Кто-то из старожилов квартала Мюриэль Кэмпден также подтвердил, что узнал Смита, так как его походку и манеру нести чемодан в левой руке он откуда угодно различил бы.

Никто не знал, куда он подался, и домыслы продолжали множиться.

Глава 8

— В окрестностях Кингсмаркэма нет дома, похожего на тот, что описала Рэчел, — сказал Вексфорд. — Она его выдумала. Почему-то она не хочет, чтобы мы нашли Вики и Джерри.

— Если они вообще существуют, — заметил Бёрден.

— Вики существует. Ее назвали обе девушки. Только где правда, а где ложь? Срок беременности Лиззи не две недели, а минимум три месяца. А Рэчел на самом деле собиралась в «Крысоморку», но что-то или кто-то ей помешал в тот вечер туда добраться. Их обеих отвезли в какой-то дом, только пока неясно, в один или разные. Похититель Лиззи сильно ее запугал, она боится говорить из страха, что ее найдут и накажут. С Рэчел такой номер не прошел бы, и я думаю, не стыдится ли она чего-то, что произошло с ней во время похищения. Чего-то, о чем она предпочитает молчать.

— Возможно, все прояснится, когда исчезнет еще одна девушка.

— Боже упаси!

— Ты всегда рассказываешь мне, откуда что берется, — сказал Бёрден. — Выражения, цитаты и так далее. Уверен, что ты не знаешь, откуда произошло то, что ты сейчас произнес.

— Что произошло откуда?

— «Боже упаси».

— Что? — удивился Вексфорд. — Ах, да. И откуда же?

— Из Апостола Павла. Довольно часто звучит в его посланиях.

— Откуда ты знаешь?

— Не знаю. Просто знаю.

Вексфорд предполагал, что в субботу вечером может произойти очередное похищение. Когда он находился в Лондоне и когда на следующий день в квартале Мюриэль Кэмпден случился бунт, он иногда вспоминал о Рэчел, Лиззи, Вики и Джерри, о таинственном доме. И если бы в понедельник утром ему сообщили, что снова пропала девушка, он бы не удивился. Но ему не сообщили. Поэтому сейчас все его мысли занимал старик, который попросил у полиции защиты. Вексфорду об этом сообщил старший офицер патрульной службы Смит.

В квартале Мюриэль Кэмпден воцарилось спокойствие. Суд магистрата разбирал дело Мирослава Златича, Джона Кинана и Бренды Босворт. Вексфорд не сомневался, что после обеда всех их отпустят на поруки или приговорят к условной мере наказания. А вот что случится, когда Смит выйдет из своего убежища? Ведь не может он вечно оставаться в доме № 16 по Оберон-роуд. А вдруг очередной заботливый родитель решит, что его ребенок в опасности, и снова поведет толпу на погром дома Смита? После воскресного происшествия Вексфорд несколько изменил свое мнение о том, что этот квартал сильно отличается от центра города: его жители уже не казались ему такими законопослушными. Но, с другой стороны, где бы Смит ни жил, большинство родителей точно так же переживали бы за своих детей.

При выходе из тюрьмы Смит попросил у полиции защиты, как сообщил Вексфорду старший офицер патрульной службы Роджерс. Старик признался, что не может за себя поручиться. Неизвестно, как он поведет себя в присутствии детей. В любом случае, ему нравится как минимум смотреть на них. И он не видит причин, по которым его можно лишить этого удовольствия. Это никому не навредит. Томас Смит уверял, что погибший мальчик исключение, несчастный случай, а так он никому не причинил вреда. Он был одним из тех педофилов, которые утверждают, что дети, даже самые маленькие, хотят секса и получают от него удовольствие. «Он сам просил меня, сам приставал ко мне», — их главное оправдание.

Если сначала Вексфорд скорее жалел Смита, то именно из-за этого его отношение изменилось. «Зло» — это слово звучало в эти дни почти на каждом углу. Инспектор не одобрял этого, но Смит и его деяния — самое настоящее зло. Когда он узнал, чем Смит оправдывает свои действия даже после стольких лет, он понял, что чувствуют обитатели квартала Мюриэль Кэмпден. Если бы его внуки жили рядом с домом Смита, не поступил бы он так же, как эти люди?

Тем не менее в интересах общественного спокойствия и традиций цивилизованного общества приходилось оберегать педофила от его соседей, так же как от него самого оберегать маленьких мальчиков. Старший офицер Роджерс предложил перевести Смита в Майрингем, в Главное полицейское управление Мид-Суссекса, а не в Кингсмаркэмский полицейский участок. В обоих зданиях были все условия, чтобы временно предоставить ему укрытие. Роджерс считал, что каким бы отвратительным ни казался этот человек и его деяния, «свой долг обществу он заплатил», а значит, невиновен, и по закону его нельзя посадить в камеру, если только не приспособить ее под убежище.

Заместитель начальника полиции считал, что Смит должен оставаться в своем доме. По крайней мере, пока. Он надеялся, что суд и суровое внушение повлияют на зачинщиков бунта — Джона Кинана, Мирослава Златича и Бренду Босворт — так что серьезных проблем с ними уже не будет. И вообще, на месте этого квартала раньше стояла деревня, и его жители, если подумать, не так уж и далеко ушли от своих предков — крестьян, которые пасли овец и работали на какого-нибудь землевладельца. Значит, эти люди по самой сути своей законопослушны, миролюбивы и терпимы. Рано или поздно они привыкнут и примут его. А он подтвердит, что уже безвреден, и все успокоятся.

Констебль Линн Фэнкорт наладила с Лиззи Кромвель неплохие отношения, несмотря на то, что первая скорее сочувствовала, а вторая — заискивала. Лиззи обращалась к Линн по имени, радуясь такой привилегии. В понедельник вечером Линн в очередной раз зашла к Краунам, и во время дружеской беседы Лиззи призналась, что женщина по имени Вики действительно ее подвозила, и что машина у Вики белая, а номер и марку она не помнит. Добившись столь грандиозного успеха, Линн решила не продолжать, и перевела разговор на тему ее беременности, которую сама категорически не одобряла, считая лучшим вариантом аборт.

Дебби сообщила, что к Лиззи недавно — «даже странно, что вы разминулись» — заходила сотрудница социальной службы, предложив ей поучаствовать в каком-то новом проекте. Дочь с гордостью, что ее тоже выбрали, согласилась. Нет, о беременности дама не говорила, сама же Лиззи промолчала. Да это и неважно, к тому же не ее ума дело, социального работника, то есть.

Линн догадалась, что речь идет о проекте социальной службы Кингсмаркэма под названием «Имитатор младенца», цель которого — предотвращение подростковой беременности. Переступив порог гостиной, она увидела на коленях у Лиззи куклу-младенца в натуральную величину, в комбинезоне, подгузнике и белых носочках.

— Это Джоди, — пояснила Лиззи. — Мне его дали на неделю.

Вид у нее был ошеломленный.

«Ничего странного», — подумала Линн.

— Он вроде робота? — спросила она у Лиззи. Но, решив, что та вряд ли разбирается, спросила иначе: — Он плачет, писает? Его надо кормить?

— Да, уже плакал. И я поменяла ему подгузник. Я учусь за ним ухаживать.

Линн подумала, что от Лиззи и, наверное, даже от Дебби ускользнул истинный смысл акции. Джоди вручали несовершеннолетним девушкам, чтобы дать им прочувствовать за неделю груз материнских забот, бессонницу, показать, какая это ответственность — иметь ребенка. Тогда они дважды подумают, прежде чем заниматься сексом, не предохраняясь.

— Боюсь, тебя ждет несколько бессонных ночей, — сказала Линн. — Кстати, сколько недель, по-твоему, ты беременна? — спросила она как приятельница, а не как строгий представитель закона, и Лиззи, глядя в голубые бездонные глаза Джоди, бесхитростно ответила: — Вроде недель четырнадцать, как говорит мама. У меня уже с февраля не было.

Последняя фраза озадачила Линн, но, примерно догадываясь, что это значит, она спросила: