Анна Данилова - Саван для блудниц Страница 23

Пересекая желто-синий от бликов и ночных теней тихий двор, пахнущий высаженными в клумбах пионами, Игорь на ватных ногах поднимался по лестнице, ничего не понимая и ожидая услышать от Белотеловой любые, даже самые неприятные новости.

Но, увидев за румяной и здоровой хозяйкой такую же раскрасневшуюся, плавающую в горячих кухонно-чесночных ароматах Земцову, он понял, что Крымов скотина и все это придумал, просто чтобы снять с себя ответственность по ведению «белотеловского» дела.

– Игорек, как хорошо, что ты пришел… – Юля обняла его и прижалась к нему, как если бы они не виделись сто лет. – А то мы тут изнываем от скуки. Понимаешь, – говорила она, увлекая его за собой в кухню, где на большом блюде розовела запеченная курица, от которой и шел этот дивный аромат, – мы с Ларисой пережили стресс, а теперь пытаемся восстановить силы и пьем спирт, чтобы разбудить в организме гормоны счастья… Присоединяйся к нам… Сейчас не время для серьезных разговоров, тем более что здесь все равно, как говорится, без поллитры не разберешься. Очень уж все странно: и этот дом, и эта квартира, и это зеленое платье…

Шубин и сам был бы рад поужинать в спокойной обстановке, да еще и в окружении таких прелестных подвыпивших молодых женщин, однако что-то все-таки во взгляде Юли было нехорошее, тревожное, чего она так и не смогла скрыть даже под блеском кажущихся веселыми глаз. Она чего-то боялась.

– Садитесь, Игорь, сейчас я дам вам тарелку… Вот курица, зелень… А вот и салат, который приготовил нам один невоспитанный молодой человек со страшной фамилией Зверев… – говорила счастливым голосом Лариса, доставая из зеленовато-мраморного буфета хрустальные солонку и перечницу.

Юля, которая не успела предупредить Белотелову о том, чтобы она в присутствии Шубина не вспоминала про Зверева, уткнулась в тарелку и принялась намазывать майонезом куриную ножку.

– Он что, был здесь? – Шубин постарался придать своему голосу как можно более равнодушный тон.

– Ба! – всплеснула руками Лариса. – Вы разговариваете с Юлечкой как муж! Юля, не позволяй так с собой обращаться. Это не приведет ни к чему хорошему. – И, уже обернувшись к Игорю, добавила: – Вы простите меня, ради бога, просто мы немного выпили. Представляете, пока меня не было, в гостиной появился чужой лифчик, испачканный в крови, не моего, кстати, размера, и зеленое платье, которое я вижу в первый раз… Как прикажете это понимать? А следы мужских башмаков, которые мне завтра придется вытирать с паркета?! Они ведут прямехонько к окну. И черт меня дернул пооткрывать окна? Но на улице почти лето, тепло, так почему бы и не открыть?! Скажите, ну что преступного в том, что я открыла окно?

– Да ничего, – пожал плечами Шубин. Он уже понял, что связного рассказа о том, что здесь произошло, он все равно от них не добьется, и предпочел принять приглашение к этому неожиданно роскошному ужину. Подцепив вилкой оранжевую, с жирной блестящей корочкой куриную грудку, положил ее себе на тарелку.

– А вы руки помыли? – сюсюкающе-пьяным голоском спросила Лариса, больно ущипнув его сквозь джинсовую куртку за руку. – Ну-ка, идите, негодник вы этакий… Ванная вон там.

Шубин, в очередной раз покраснев, только теперь уже не от злости, а от стыда, тихо извинился и пошел туда, куда показала ему хозяйка.

Войдя в ярко освещенную ванную комнату, сверкающую золотом ручек, колец и всяческих металлических приспособлений для полотенец, мыла и прочего душисто-пенного арсенала молодой женщины, Шубин машинально оценил стоимость всей этой роскоши и уже собирался присвистнуть в восхищении, как вдруг, повернувшись, так и замер, в ужасе уставившись на огромное, в полстены, зеркало… Кровь, которую, казалось бы, только что плеснули на стеклянно-ртутный прямоугольник зеркала, густыми потеками струилась вниз, алея и расплываясь на белом куске мыла в розовой мыльнице-ракушке, и, превращаясь в мутноватые ручейки, капала затем на глянцевую поверхность белоснежной фарфоровой раковины. И все это происходило на глазах Шубина! Кровь появилась здесь ТОЛЬКО ЧТО… Она НЕ ЗАСТЫЛА. Не успела застыть.

Он оглянулся в поисках жертвы и чуть не свернул себе шею – в ванной он был один. Где же тот или та, кому еще недавно принадлежала эта кровь? Кто посмел вскрыть жилы живому существу, да еще и в присутствии трех (!) человек, находящихся в квартире!

Игорь, схватив пистолет и спрятав его за спину, осторожно пятясь, вышел из ванной и медленным шагом направился в кухню, откуда доносились голоса женщин. Стараясь оставаться незамеченным, он резко открыл первую же дверь и оказался в спальне, которая отлично просматривалась. Если убийца и мог где-нибудь спрятаться, то только в огромном, светлого дерева шкафу. Шубин резко открыл сначала одну дверцу, потом и другие две: идеальный порядок на полочках, ряд цветных вешалок, коробки с обувью, круглые шляпные картонки.

Он вернулся в коридор и заглянул так же резко в другую комнату – немного мебели, телевизор, музыкальная аппаратура… За шторами – Игорь проверил – ни души. И так во всей квартире. Невидимый убийца находился где-то здесь и творил зло, но он был неуловим, равно как и НЕРЕАЛЕН…

– Игорь, где вы? – услышал он и пошел на голос. Это была Лариса, которая за каких-то несколько часов успела втереться Юле в доверие и стала чуть ли не ее подругой. Зачем это ей? И сам же ответил – из страха. А что ей еще остается делать в незнакомом городе и без друзей? Маникюрша… Откуда у нее столько денег? Он сказал себе, что завтра же утром проверит, действительно ли она приехала из Петрозаводска и чем там занималась.

– Я здесь, – ответил он и собирался уже свернуть, чтобы попасть на кухню, когда внимание его привлек округлый темный предмет, висевший на ручке двери одной из комнат, в которой он уже был, кажется СПАЛЬНИ… Ну конечно, он был здесь пару минут назад и еще заглядывал в шкаф, но на ручке двери ничего не висело, это он помнил хорошо.

Предмет оказался темно-синим беретом. Шубин взял его и вошел с ним в кухню.

– Вот… берет нашел, – сказал он, надевая его на указательный палец и вертя им, как фокусник.

– Что за берет? – удивилась Лариса и, слегка покачнувшись, поймала готовый слететь с пальца Шубина головной убор богемы, миниатюрный и из хорошего, судя по внешнему виду, пушистого английского драпа. – Это не мое. Юля, ты что, пришла ко мне в берете?

– Каком берете? Я пришла БЕЗ НИКОМУ, – улыбнулась Юля сонной и вялой улыбкой. Шубин подумал, что Земцову надо срочно везти домой и укладывать спать.

– Ну и бог с ним, с этим беретом, вы ужинать будете или нет?

– Я думаю, что после ужина Юлю надо будет отвезти домой. И вы, Лариса, не судите ее строго…

– Игорь, прекрати. – Юля задрала голову и покачала ею в немом протесте. Это должно было означать, что она не нуждается в защитнике, друге и адвокате в одном лице.

– Лариса, у вас не шла кровь из носа? – спросил, страшно смущаясь, Игорь. – Я имею в виду – совсем недавно?

– Нет, – весело ответила Лариса и, приподняв указательным пальчиком кончик носа, продемонстрировала ему две ровных и чистых ноздри. – У меня вообще с давлением все в порядке. Это у моей тетки постоянно шла носом кровь. А почему вы об этом спрашиваете?

– Там… в ванной комнате… на зеркале… кровь… Много крови, словно кто-то плеснул ее или как бывает, когда выстрелят в голову… Большие потеки и брызги, просто жуть… Вы ничего не слышали?

Лариса, лицо которой мгновенно побледнело, стояла, тупо уставившись на Игоря, и, казалось, ничего не понимала. Крошечный листик зеленого салата прилип к ее нижней губе, подрагивающей в надвигающейся буре нервных слез, – Шубин знал эту примету у женщин и поспешил не допустить истерики.

– Может, мне все это только показалось?

Юля, которая почти спала, прислонив голову к стене, никак не отреагировала на его слова.

И тогда Игорь решил вернуться в ванную комнату, чтобы еще раз убедиться в том, что ему все это не померещилось, что он, в конце концов, не спятил!

Но зеркало никто не помыл – кровь была на месте. А с кухни до него донесся тихий беспомощный скулеж: Белотелову все-таки прорвало…

«Ладно, – подумал Игорь, – позвоню ей завтра и спрошу, из какой фирмы был агент Саша, а заодно и его фамилию. Если он, конечно, реально существует…»

– Скотина! – Тамара рассматривала огромный синяк на бедре, который остался у нее после Горкина, и удивлялась тому, как же она не почувствовала боли тогда, когда обо что-то ударилась или ЕЕ УДАРИЛИ.

Сидя в ванне, по грудь в горячей мыльной воде, она то и дело поворачивала голову, чтобы посмотреть на свое отражение в запотевшем большом, во всю стену, зеркале, и для этого ей всякий раз приходилось стирать мокрой ладошкой мутный налет от пара, чтобы успеть увидеть там, в образовавшемся чистом оконце, свое красное лицо и струящиеся вдоль него волнистые, потемневшие от воды прядки волос.