Марина Серова - Выбор Клеопатры Страница 23

— Вообще-то меня больше Саша интересует. Вы за ним никаких странностей не замечали?

— Нет. Парень как парень. Конечно, после смерти сестры он замкнутым стал, угрюмым, но чего-то необычного в глаза не бросилось. О нем лучше у Стаса спросить, он с ним больше общается, а я с Сашей только здороваюсь, и все. Стас, иди сюда! — крикнула хозяйка квартиры.

— Сейчас.

— Знаю я твое «сейчас»! Иди немедленно!

Юноша пришел на кухню и привалился к стене.

— Сынок, что ты можешь сказать о своем учителе географии?

— А что интересует-то?

— Странности у него есть какие-нибудь? — спросила мамаша.

— Не больше не меньше, чем у других учителей. Нет, ничего такого, — парень повертел пальцем у виска. — Я не замечал.

— А какой у него голос? — поинтересовалась я.

— Он на уроках не поет, — попытался сострить юнец, но, взглянув на мать, стал оправдываться: — Я подумал, что она имеет в виду бас у него или, к примеру, тенор…

— Я имела в виду тембр голоса — приятный, неприятный…

— Да обычный у него голос! Иногда Александр Ильич его, конечно, повышает, так некоторые учителя вообще орут как ненормальные.

— Стас, а ты случайно в лес с ним в четверг не ходил? — осведомилась я.

— Это когда труп нашли?

— Стас, сынок, какой труп? Ты мне ничего не говорил.

— Ну тут ребята из одиннадцатого «Б» в лес ходили, на Кумысную поляну, и наткнулись на труп. Я так и думал, что вы Александром Ильичом из-за этого трупешника интересуетесь.

— Стас, ну что за выражения! — прикрикнула мамаша.

— Да ладно, — отмахнулся от нее сын. — Пацаны во дворе говорили, что Шурик как-то странно себя вел в лесу.

— Стасик, ну как ты учителя называешь!

— Ну ладно, не Шурик, а Александр Ильич.

— Стас, а ты мог бы мне устроить встречу с кем-нибудь из тех ребят, что ходили в лес?

— Ну я не знаю, — замялся отрок. — Я же не стукач.

— Так, я что-то никак не пойму, — мамаша энергично дернула Стаса за рукав, — учитель что, замешан в убийстве?

— Ну я этого не говорил.

— Стасик, скажи нам всю правду. Я всегда учила тебя, что надо быть честным…

— Ничего я не знаю.

— Стас, я подруга вашей учительницы, той самой, у которой роман с Александром Ильичом…

— Вы — подруга Элен? — изумился отрок. — Это меняет дело. Ладно, пойду позвоню Лешке Петрову. Он этот труп нашел, вот с ним вам и надо разговаривать, а я ничего толком не знаю.

— Звони, сынок, звони. — Мамаша проводила его глазами. — Таня, неужели такое возможно, чтобы учитель мог… нет, я это даже выговорить не могу! Вот в наше время учителя были! С большой буквы, а сейчас — то алкаш, то взяточник. А что же наш сосед?..

Я не стала говорить матери Стаса, что действительно считаю Вележева убийцей и к тому же подозреваю его в похищении человека. Она же, не дождавшись от меня подтверждения, продолжила сокрушаться по поводу нравов, бытующих в нынешнем обществе. Вскоре на кухню вернулся Стас.

— Короче, я сказал Лехе, что вы к нему зайдете. Он здесь недалеко живет, в доме напротив, квартира семьдесят два.

— Ты пойдешь со мной?

— Нет, — ответил парнишка. — Сейчас по телику фильмец клевый будет.

— Стас, ну что у тебя за выражения! — сделала очередное замечание мамаша. — Что о нас люди подумают?

Отрок отмахнулся и ушел в комнату. Я попросила его мамашу позвонить мне, если вдруг она увидит, что Александр Ильич вернулся домой.

— Значит, вы его все-таки подозреваете в чем-то нехорошем?

— Не надо делать преждевременных выводов, — строго сказала я. — Вележев мне нужен как свидетель.

— Ясно, если увижу его в окно, то сразу позвоню.

Леша Петров оказался высоким мускулистым юношей, с очень располагающей улыбкой. Если бы встретила его на улице, ни за что бы не подумала, что он еще школьник. Выглядел Ленкин ученик лет на двадцать, не меньше. Вскоре я поняла, что он отличался от многих своих сверстников не только внешними данными, но и абсолютной раскованностью и совершенной уверенностью в себе. И как моя подружка только с такими справляется, с ее-то слабым характером?

— Проходите. Я дома один, — предупредил меня Леша. — Нам никто не помешает… спокойно обо всем с вами поговорим.

— Меня зовут Татьяна Александровна. Я — частный детектив, — официально представилась я.

— Подруга Элен? — уточнил юноша так, будто речь шла не об учительнице, а об однокласснице. Взяв из моих рук куртку, он оглядел меня довольно-таки смелым взглядом и сказал: — У вас правда черный пояс по карате?

— Правда, но откуда ты знаешь? — удивилась я подобной осведомленности школьника.

— Элен вас описывала, но в жизни вы еще лучше! Никита отдыхает!

— Спасибо, — сказала я, польщенная комплиментом. — А свою учительницу французского языка вы, значит, между собой называете просто Элен?

— А что в этом обидного? Она об этом знает. Мне кажется, ей это даже нравится. Вот немку Шваброй зовем, но она и есть швабра. А Элен — это Элен. Вот сюда проходите, пожалуйста.

Я прошла в гостиную. Квартира была обставлена весьма недурно — «плазма» едва ли не во всю стену, мягкая мебель из белой кожи, двухъярусный подвесной потолок с очень интересным расположением ламп. Для тарасовской окраины это было круто.

— А Александра Ильича как вы зовете? — спросила я, опустившись в глубокое кресло.

— Шуриком, — ответил Алексей и без всякого стеснения пояснил: — Он такой же нелепый, как киношный Шурик.

Я согласилась с такой точкой зрения, но только относительно внешности Вележева, хотя видела его лишь на фотографиях. Что касается законопослушности, то Александр Ильич своего киношного тезку, по-моему, переплюнул — украл девушку по своему собственному желанию, а не поддавшись на чьи-то уговоры.

— Вы со мной не согласны?

— В смысле насчет Шурика? Согласна.

Да, Ленке такое обращение к ее ненаглядному географу точно не понравилось бы. Впрочем, к этому моменту она, наверное, уже поняла, что слава Америго Веспуччи ему не грозит и никогда не грозила. А Шурик — это еще мягко сказано!

— Может быть, вам чай или кофе сделать? — предложил юноша.

— Нет, спасибо. Леша, давай не будем терять время. Садись. — Я указала рукой на другое кресло. — Расскажи мне, пожалуйста, о том, что ты видел в лесу.

Петров вальяжно развалился в кресле и сказал:

— Ну что, ходили мы по лесу, значит, ходили… Грибы собирали, а кто и листья для гербария… Потом Элен стала девчонкам стихи на французском читать, Анри Барбюса. Знаете такого поэта?

— Конечно, — уверенно заявила я, хотя слышала о нем впервые.

— Шурик слинял куда-то, а мы с ребятами пошли за сосенки покурить. Я, правда, не курю, но компанию им составил. Вдруг смотрю — Шурик между деревьями промелькнул, да странный такой, по сторонам озирается, будто заблудился. А минут через пять он обратно пробежал сломя голову. Я пошел посмотреть, что это его там так напугало, и наткнулся на труп. От неожиданности вскрикнул, все сбежались на этот крик, и Шурик, естественно, тоже примчался, но сделал вид, что сам до этого покойничка не видел.

— А может, и правда не видел?

— Не думаю, он ведь минут десять ошивался в том месте, где трупешник лежал. Его только с закрытыми глазами можно было не увидеть. И еще Шурик ужасно нервничал! Элен вообще в обморок упала, а когда пришла в себя, то стала говорить про вас.

— Про меня?

— Да, про вас.

— И что же она про меня говорила?

— Ну то, что ее лучшая подруга — частный детектив, ну и что вас может это убийство заинтересовать.

— Ясно.

— Потом Элен взяла у Косицыной цифровик и попросила Шурика сфотографировать труп. Он сначала отказывался, а потом стал снимать. Мы версии разные начали строить, а когда Серега Мальцев нашел перчатку, то Элен предположила, что там была дуэль. Я помню, Шурик усмехнулся, а потом поддержал эту версию. Но лично я думаю, что никакая это не дуэль.

— Вот и я думаю, что это убийство, — ляпнула я.

— Татьяна… Александровна, погодите, а почему вы захотели меня расспросить об этом, разве вам Элен не все уже рассказала?

Я молчала, уставившись в пол. Разве я могла рассказать этому молодому человеку, что его классная руководительница оказалась безмозглой дурой, попавшейся на крючок преступнику.

— Понимаешь ли, мне надо услышать разные точки зрения…

— Так, сначала вы интересовались у Стаса Шуриком, потом Стас позвонил мне… Погодите, я не пойму, вы что, Шурика в этом убийстве подозреваете? — Алексей задумался над собственной версией. — Нет, Шурик не мог, у него кишка тонка!

Я с трудом справилась с волнением и сказала:

— Алексей, не надо никаких фантазий, я просто уточняю детали. Ты ведь первым нашел труп, так?

— Вы сейчас меня обманываете. Я вижу, что обманываете.