Петр Северцев - Слабое место жесткого диска (сборник) Страница 23

Паренек прямо просиял, приосанился и, окончательно избавившись от граненого стакана, присел на свой круглый вертящийся стул по ту сторону стойки, напротив меня.

И все от начала до конца рассказал.

Оказывается, Анатолий Пегий человек известный – мастер своего дела. В цирке эта профессия называется жонглер, но на самом деле мастер есть мастер. Так сказать, профессионал. Я сразу же вспомнил сказанные по этому поводу продавцом из магазина, где я купил роскошный кинжал, слова человека, уверенного в своей правоте: «Здесь действовал настоящий профессионал. Иначе он убил бы максимум двоих, а остальные двое изрешетили бы его, как дуршлаг…»

Картина медленно, но верно прояснялась. И через пятнадцать минут я уже знал, что Пегий с двумя своими друзьями организовал подпольную школу кинжальных бойцов, которую наивный парень называл секцией жонглеров. Работали они, скорее всего, совсем не на фермеров или цирковых артистов, а на организованную преступную группировку или несколько. Это, впрочем, уже было неважно, как и то, что рассказывал мне неопытный доверчивый бармен.

Главными выводами, которые я сделал из его рассказа, были следующие – стопроцентная уверенность в личности убийцы Павла Петровича Огородникова и четверых посланных на розыски ребят; кроме того, дополнительное понимание, как именно ему удалось расправиться с четырьмя профессионалами одновременно – он сам тренировал их в свое время, и к нему они обратились по старой памяти за консультацией и, разумеется, не ожидали атаки с его стороны.

Как сказал бы Приятель, здесь речь идет о «практически стопроцентной вероятности».

Адрес его я узнал, записал и тут же, распрощавшись с барменом, поехал на троллейбусе проверять. Дома никого не оказалось, да это опять же было неважно: я узнал у соседей, что именно здесь живет квартиросъемщик Толик и что в последние три дня он дома не появлялся, а появился как раз три дня назад, с каким-то приятелем, кажется, Мишей, и что оба почти сразу же куда-то уехали.

Поблагодарив соседей, я с чувством глубокого удовлетворения направился домой, рассчитывая разбудить Валентину и пересказать ей некоторые из своих достижений, а заодно и посоветоваться насчет плана действий.

Но на подходе к дому я увидел две разъезжающиеся машины – знакомую, соседскую, в которой виднелись голова водителя, его жены и сына, и опять же знакомую, крепко помятую и наспех отмытую «девятку» с новым лобовым стеклом, желающую опередить машину Коляна и убраться отсюда поскорее.

Сообразив, что творящееся очень напоминает недавнее непотребство с похищением и, что, скорее всего, здесь и сейчас происходит то же самое, я рванулся наперерез машине, в очередном припадке свойственного мне по субботам героизма надеясь, очевидно, остановить уходящую «девятку» силой; но она оказалась: а) слишком далеко, и б) намного быстрее, чем я, а потому я чертыхнулся вслед уходящей твари, понимая, что пистолет и лицензию, лежащие дома, доставать нет времени, и кинулся к приостановившейся машине Коляна, с удивлением наблюдающего за моими бешеными действиями.

– Колян! – удушливо воскликнул я. – Нужно за той «девяткой», срочно!

Он пожал плечами, кивнул и открыл переднюю дверь своего крутейшего «БМВ».

– Садись.

Я залетел на переднее сиденье, пристегнулся, и мы рванули вперед.

– Здравствуйте, Валерий Борисович, – вежливо поприветствовали меня с заднего сиденья, пытаясь скрыть свое изумление – то были жена Коляна, Катя, и ее сын, бритый Гошенька, весьма способный в компьютерной грамоте мой ученик, хороший парень.

– Приветствую, – выдохнул я, понимая, что слишком давно не занимался бегом.

– Че случилось? – кратко осведомился Колян, стремительно догоняя преступную «девятку».

– Не надо так быстро, – попросил я, – пусть не думают, что ты за ними. Мне только нужно узнать, куда они едут.

Соседи мои знали, кем я работаю, и Колькину «БМВ» я достаточно часто одалживал у флегматичного хозяина, используя его в собственных корыстных целях.

Однако ни разу еще я не срывал запланированной семейной поездки куда-нибудь – все равно, куда, – и не гнался за преступниками (или работниками правоохранительных органов?) в таком разнообразном составе.

– Вы куда ехали-то? – спросил я через несколько секунд, отдышавшись и придя в себя.

– В театр, – ответил Гошка, – да вы не беспокойтесь, мы еще успеем, – тут он с надеждой поглядел на мать и честно добавил: – Там опера, а тут интереснее.

Катя, жена Коляна, была женщиной с высшим образованием и думала о культурном развитии семьи.

Но, в общем-то, все это было сейчас совершенно неважно, и я сосредоточился на уходящей от нас машине. Заднее стекло тоже было зеркальным, ничего разглядеть через него не представлялось возможным.

Но уже через несколько минут мы были рядом с трассой, уводящей из города, одной из многих трасс, которая вела во многие места, например, к моей даче… тут меня кольнуло нехорошее предчувствие, и я понял, что практически очень быстро остаюсь в дураках. Похоже, в ряды творческой интеллигенции (я имею в виду моих ненаглядных проституток) затесался предатель. Точнее, предательница.

Я терялся в догадках, а мы мчались за городскую черту.

– Ну, ладно, – сказал я, убедившись, что «девятка» следует курсом, до третьего поворота совпадающим с дорогой к моей даче, – большое спасибо, но так нельзя. Дальше я поеду на попутке.

– Они же укатят?! – уверенно удивился Колян.

– Я знаю, куда они мчатся, – мрачно ответил я, – придется доставать их прямо на месте.

– Смотри, как знаешь, – ответил Колян, останавливая машину на обочине и открывая дверь.

Он вышел вместе со мной и спросил негромко:

– Пистолет нужен?

Я улыбнулся и ответил:

– Конечно.

Он осмотрелся, и, не увидев соглядатаев, передал мне из рук в руки свой сорокапятикалиберник.

– В нем на пять выстрелов. Давай, счастливо.

Мы пожали друг другу руки, и я спрятал пистолет под куртку.

– Пожалуйста, будьте осторожны, – пожелала обеспокоенная Катерина из приоткрытого окна. Гошка проводил меня тревожным взглядом. И от этого стало теплее на душе.

Я поплотнее задернул куртку, проверил исправность сотового телефона, набрал номер знакомого журналиста, затем одного из полковников оперативного отдела Октябрьского района, расследующего дело о двоих убитых мной в городском парке, и напоследок – родимый номер 02. Всем сказал одно и то же – дал адрес дачи и попросил быть там минут через двадцать-двадцать пять.

И, получив удивленные, но одинаково утвердительные ответы, успокоенный, спрятал сотовый телефон в карман и принялся голосовать.

Машина поймалась быстро, а лицо у шофера было знакомое – кажется, его дача находилась не так уж далеко от моей, и мы несколько раз мельком встречались. Он отказался от денег, сказав, что едет в ту же сторону, в последний в этом году раз – закрывать дачу, я ответил, что то же самое, но так получилось, что приходится на попутке, и мы рванули.

По дороге, оставляя за спиной проносящиеся облетающие деревья, я чувствовал разливающийся по жилам холод страха, обычно предшествующий массовому выбросу адреналина в кровь – это был нервный страх ожидания.

Если я правильно понимал происходящее, в вишневой «девятке» сидели трое – Михаил Наумов и Анатолий Пегий. А вместе с ними – силком взятая Валентина Крупская.

Кто-то из девок работал на Огородникова, а может, их просто смогли проследить – и сейчас на моей даче грозили развернуться массовые боевые действия… или дипломатические переговоры шантажистов и Огородникова.

Скорее всего, парочка авантюристов придумала классный финт – выдать Огородникову Валентину, обвинив ее в собственных грехах; тем более что подозрение босса уже на ней, а люди часто слышат и видят только то, что хотят, так что это будет несложно.

Но вряд ли Огородников приедет на назначенное место в одиночестве, и даже вряд ли просто с охраной. Он захочет перебить всех свидетелей своего краха, уничтожить компрометирующие перед законом документы. Поэтому, скорее всего, организует что-то типа штурма дачи, невзирая на жертвы и разрушения.

Мне нужно быть готовым и к этому…

Внешне дача выглядела безлюдной. Только сразу же можно было разглядеть притаившуюся за кустами машину похитителей.

Попрощавшись с подбросившим до места водителем, я обождал, пока он уедет, и, пригнувшись и приведя пистолет в боевое состояние, пошел в обход сада, собираясь перелезть через забор и успеть предупредить массовое уничтожение свидетелей до того, как начнется «дипломатическая» встреча.

Так оно и получилось – легко преодолев хилый забор и пообещав поставить свечку своей лени, которая помешала мне этим летом улучшить его до состояния непролезаемости, я крадучись подошел к заднему окну, обычно прикрытому занавеской изнутри.

Так оно было и на сей раз; я прильнул к окну и стал пытаться разглядеть, есть ли в комнате кто-нибудь.