Павел Генералов - Искушения олигархов Страница 23

— Говори, как есть. Я понятливый.

— Давай откровенно. Я знаю, что твои интересы сейчас крутятся вокруг Немало — Корякского нефте–газового проекта. А я в тех же краях, прежде всего на Икотке, много строю. В основном — объекты для людей. Школы, больницы, ну и так далее. Наверное, ты догадываешься, что это не чистая благотворительность. Это правительственный заказ. И строю я пока, — Котов подчеркнул это «пока», — на бюджетные деньги…

Гоша с тоской посмотрел в окно. От долгих подходцев Котова у него сводило челюсти:

— Да ясно, ясно, Стас. Давай, я за тебя сам расскажу. Бюджетные средства на исходе, осталась масса недостроенных объектов, люди ждут, скоро выборы. Ты ж давно там на Икотке топчешься? Рассказывают, в губернаторы думаешь идти? Значит, почву готовишь?

— Ну, как ты понимаешь, если люди попросят, не откажусь, — скромно заулыбался Стас. — Но дело не в этом, точнее не только в этом. Я и ты, мы оба одинаково заинтересованы в развитии инфраструктуры двух соседних территорий — Икотки и Белоярского края. Тебя ведь недры интересуют?

— Недры? А кого ж они не интересуют, — рассмеялся Гоша.

— А я бы взял на себя всё, что на поверхности, — мило предложил Котов.

— Понимаю. Ты хочешь, чтобы я инвестировал средства в строительный комплекс, а ты бы их освоил?

— Ну да! И все будут довольны!

— Ну, это как сказать, — Гоша нарисовал в блокноте смешную рожицу, делая вид, будто что–то прикидывает. — Что ж, я готов вернуться к этому разговору. Но не сейчас.

— А когда? — Котов встал и подошёл к окну.

— После выборов губернаторов Икотки и Белоярского края. Насколько ты знаешь, они пройдут в один день, в ноябре следующего года. Ты, Стас, пока пиарь себя за собственный счёт. Без меня.

— Жаль, — Котов потёр переносицу. Но в принципе, несмотря на вполне ожидаемый отказ в инвестициях, он был доволен. Похоже Гоша и его команда не имели политических интересов на Икотке. Во всяком случае, явных. — Ёлы–палы? Это что такое?

Стас испуганно отшатнулся от окна. За стеклом, над переулком, чуть выше их третьего этажа проплывала огромная бетонная плита.

— Вот видишь, в таких условиях приходится расширяться, — успокоил его Гоша. — Да ты не дёргайся, у нас все строители — высшей квалификации. Ювелиры, а не строители. Ты сам знаешь, в центре строить — дело хитрое. Время от времени и переулок приходится перегораживать, чтобы кому–нибудь на башку не свалилось что–нибудь этакое, железобетонное. Так что заходи, заходи к нам, ежели что.

— Да, кстати, — уже почти от дверей обернулся Котов. — Передай доктору Кобрину, что зря он перелыгинское капустное поле перекупил, зря. По сведениям из самых высоких источников, уж поверь мне, Гоша, там будут строить мемориал. Решение принято на уровне правительства. Так что плакали Лёвкины денежки.

— Мэй би, мэй би, бразер Котов. Только по его сведениям, тоже из высших сфер, совсем иная картинка складывается. Вот и проверим — кто из вас правее. Ты, Стас, на кого бы поставил? — Гоша пририсовал уже к рожице хилое тельце и с интересом посмотрел на Стаса. Тот осуждающе вздохнул:

— Всё шутишь, Сидоров. Всё шутишь и шутишь… Когда же вы все повзрослеете?

И чего покупали такую классную тачку, если тащатся как черепахи! У каждого столба останавливаются! Пожилой водитель такси нетерпеливо бибикнул роскошному серебристому «бентли». Из окошка супер–машины выглянул совсем молоденький — лет двадцать пять от силы — белобрысый парень.

Парень улыбнулся и махнул рукой — проезжай мол, папаша. А как тут проехать, когда места кот наплакал? Поцарапаешь серебряного, потом всю жизнь на царапину горбатиться будешь. Белобрысый, видимо, понял и прижался к тротуару.

Таксист радостно рванул, краем глаза заметив рекламный щит, у которого тормознул «бентли». На щите поверх рекламы пива работяги клеили новую рекламу. Интересно, что там рекламируют? Неужто опять прокладки? Или — слабительное? Чтобы достойно украсить центр столицы? Красный свет зажёгся как всегда не вовремя, перед самым носом. Таксист не удержался и заглянул в зеркало заднего обзора.

На новой рекламе была изображена бутылка «минералки» с названием «Царь–вода». Интересно, это что–то новенькое. «Царь водку» в таком точно оформлении видали, правда, не покупали — шибко дорогая, а вот вода в таких славных розовых бутылках что–то не попадалась.

А… вот теперь, наконец, понятно, почему «бентли» еле шевелился. Белобрысый и его спутница — этакая штучка в брючках — вышли из своей машины и вовсю руководят работягами… Сзади засигналили, как сумасшедшие. И ведь правы — нечего на рекламу засматриваться, когда светофор сменил свет на милостивый зелёный…

— Ну, Кэт, теперь твоя душенька довольна? — Лёвка, крутя на пальце ключи, потянул Катю к машине. — Поедем, а то я потом в пробках весь день простою.

— Сейчас, Лёвушка! — Катя в последний раз взглянула на нежную, бело–розовую рекламу «Царь воды» и строго предупредила расклейщиков: — Следите, чтобы углы были проклеены плотно, и чтобы не вылезала тёмная полоса. Сразу весь эффект псу под хвост. Реклама воды должна быть воздушной, прозрачной. Понятно?

Юные работяги слушали внимательно и послушно кивали. Вот влипли, так влипли. И дёрнул же чёрт начальство выехать на проверку ни свет ни заря! Как будто они сами не знают, как клеить! А что чуть перекосили разок — так с кем не случается?

— Вечером лично проеду, проверю и на фирму позвоню, — не унималась Катя.

Лёвка решительно потянул её за рукав.

— Неужели ты не понимаешь, что важна каждая мелочь? — спросила Катя уже в машине.

— Понимаю, — согласился Лёвка. — Но время–то жмёт!

— Кстати, о времени, — Катя демонстративно посмотрела на часы. — Когда «Царь–вода», о которой уже поведано миру, появится в магазинах?

— На неделе запускают линию. При огромном стечении народа. Старицк уже и так на ушах стоит. Да ладно, что говорить! Это всё надо собственными глазами увидеть! Вот чёрт, что за дорога, одни светофоры! — Лёвка притормозил, но увидев, что путь свободен, проехал на красный.

— Опаздываешь, Анакондов, — Катя неодобрительно поджала губы.

— Ничего, дефицит рождает ажиотажный спрос, — успокоил её Лёвка.

— И ты так уверен, что «Царь–вода» будет пользоваться таким спросом? — не без ехидства спросила Катя.

— Ну, после той рекламной компании, что ты организовала, иначе и быть не может! — польстил Лёвка, краем глаза посматривая на уже мирную Катю.

Их первый, ещё студенческий брак продержался всего три месяца. А новое «воссоединение семьи», как называл эту авантюру Лёвка, длилось уже почти девять. Прямо — время рекордов для списков дядюшки Гиннеса, да и только!

Правда, случались перерывы. Любовь, оказывается, вовсе не кольцо, а пунктир. Уже дважды, когда от сшибки их темпераментов гасло электричество в окрестных домах, Катя собирала вещи и сбегала к Петухову. Но, не выдержав и недели, вновь возвращалась к Лёвке.

Как терпел эти прыжки Костя, Лёвка не знал, но сам частенько ловил себя на мысли, что в долгую и мирную семейную жизнь с Катей, уже не верит. В такую, чтоб «жили долго и счастливо и умерли в один день». Скорее уж концовка их семейного триллера виделась такой: ругались долго и яростно, пока более яростный не метнул в менее расторопного раскалённым утюгом.

Возможно, столь затянувшийся во времени очередной этап их вулканического союза объяснялся совместной борьбой с Голубковым, Катиным недругом по Думе. Ведь ничто не сближает лучше, чем небольшая победоносная войнушка — в этом Лёвка был уверен наверняка.

Боевые действия были направлены в основном на спонсоров Голубкова — пивные компании. Несколько удачных манёвров — и Дума приняла сначала закон о запрете рекламы пива по телевидению в прайм–тайм. А теперь, аккурат к началу пивного сезона была запрещена и наружная реклама. Голубков скрежетал зубами, но против общественности и думского большинства кишка оказалась слаба. Объёмы продажи пива значительно снизились и фракция Голубкова не смогла провести в губернаторы Энской области своего человека. Денежек не хватило.

Катя ликовала и потому зимний отдых в Куршевеле удался на славу.

Победа над пивными принесла и другие, совсем нежданные дивиденды. Небольшой спиртовой заводик в Тульской области, принадлежащий фирме «Царь» стал нестись прямо–таки золотыми яйцами. Простенькая на первый взгляд идея — его, между прочим, Лёвкина идея — выпускать очень дорогую водку для состоятельных граждан, оказалась оченно даже удачной. Водку «Царь» стали активно покупать, а в предпраздничные дни прямо–таки сметать с прилавков магазинов и из контейнеров супермаркетов.

Пришлось расширять производство и думать о дальнейшем триумфальном продвижении бренда на пресыщенном рынке. А поскольку публичная реклама водки была запрещена много раньше пивной, рекламировать «Царя» решили через воду. Сначала вода «Царь» получалась простым превращением из воды «Тульская минеральная». Сменить наклейки и упаковку — делов–то на полминуты. Но «Тульская минеральная», гордившаяся своими лечебными солями, продавалась плохо и производство быстро свернули. Чтоб идею не изгадить.