Юрий Константинов - Инкогнито Страница 23

- Любуетесь своим творением?

Низкий слегка насмешливый голос, прозвучавший неестественно гулко в каменных стенах, заставил Сторна вздрогнуть. Он увидел высокого седовласого человека. Характерный изгиб тонких, плотно сжатых губ и круто очерченный выдающийся вперед подбородок придавали его лицу выражение упрямой, ни с чем не считающейся силы. Это лицо могло показаться привлекательным, если бы не светлая странная искра, остро вспыхивающая время от времени в стеклянной глубине упрятанных под тяжело нависавшими надбровными дугами глаз.

Седовласый смотрел на Сторна с тем сдержанным отстраненным любопытством, с каким опытный коллекционер разглядывает занимательный, но не слишком ценный экземпляр очередной бабочки, пришпиленной ко дну коробки. Под тяжелой, давящей беспощадностью этого взгляда Сторн почувствовал желание сжаться в комок.

- Мне сообщили, что вы настаивали на встрече,- небрежно проронил седовласый, опускаясь в кресло напротив.- Что ж, у меня есть несколько минут. Старайтесь не повышать голос и не делать слишком резких движений,предупредил он.- Эта модель,- бросил короткий взгляд вверх,- сориентирована на мою защиту.

- Я хочу знать, во имя чего работаю,- сказал Сторн, заставляя себя смотреть в колючие зрачки собеседника.

- Запоздалое любопытство,- заметил с иронией седовласый.- Когда мои люди предложили Максу Сторну внушительный гонорар за создание некой конструкции с вполне отчетливыми параметрами, он воздержался от уточняющих вопросов.

- В контракте речь шла всего лишь о системах охраны объектов особой важности,- возразил конструктор.

- Бросьте, Сторн! - отозвался седовласый.- Ребенку ясно, что под этим подразумевалось. Охранные системы не принято оснащать запрещенными видами оружия. А оружие во все времена служило лишь одной цели. Вот вам и ответ.Он бросил испытывающий взгляд на собеседника, прежде чем произнести: - Мы накануне войны, Сторн. Большой войны.

- Значит, это правда,- прошептал едва слышно Сторн.- Я один буду расплачиваться за всех...

Человек в кресле напротив глядел на него все с тем же выражением отстраненного любопытства в глубоко посаженных, по-змеиному немигающих глазах.

- Господи, но ведь не только я,- бормотал лихорадочно Сторн,- сотни, тысячи великолепных умов веками, сознательно или непроизвольно, творили самые невероятные орудия истребления. Творили, зная, что страшного джинна никогда не выпустят из сосуда, ибо в слепой своей ярости он уничтожит и врагов, и хозяев. Незримые армии специалистов высочайшего класса лелеяли смерть в своих засекреченных лабораториях и на полигонах, но совесть их оставалась незапятнанной: не было жертв, не было крови. Таким специалистам платили щедро, немыслимо щедро, потому-то я и сделал из себя безукоризненную машину для изобретений,- взгляд его затравленно метнулся по сжатому каменными стенами пространству.- Я творил свои жестокие чудеса, зная, какой на них спрос, утешая себя тем, что и на добрые времена хватит. Оказалось, не хватит. Мои оловянные солдатики будут убивать, с каждым новым кровавым шагом превращая меня, своего создателя, в чудовище, которого еще не видел свет.

- Похоже, вы оправдываетесь,- отозвался седовласый.- Перед кем? Если перед собой - дело ваше. Если же этот покаянный монолог рассчитан на тех, кто может обвинить вас во всех смертных грехах,- право, не стоит. Завтра их уже просто не будет в живых. Не мучаться бесплодными сомнениями, а торжествовать должны вы, Сторн. Каждый час приближает нас к рождению нового мира, и вы причастны к этому рождению.

- Нового мира? - переспросил Сторн.

Седовласый поднялся с кресла, шагнул к отдаленной стене. Внезапно она стала прозрачной. Яркий полуденный свет хлынул в зал. Сторну показалось, будто он выплывает в необъятный бирюзовый простор моря. Легкий бриз срывал невесомую пену с волн, бегущих за горизонт. Чайки плавными взмахами крыльев вспарывали наполненный соленой влагой, искрящийся под солнцем воздух.

Фигура седовласого - черный маленький силуэт на фоне огромного излучающего синеву прямоугольника, шевельнулась.

- Через несколько дней море все так же будет катить волны в бесконечность,- услыхал Сторн глухой, дрогнувший в затаенном волнении голос,- и так же будут кричать над ним чайки, а солнце медленно садиться за горизонт. Все будет так же, как миллионы лет тому. И не так, потому что мир обретет новое дыхание, а время - иное измерение. Голова идет кругом, когда я думаю, как немного осталось ждать...

Да, это будет новый, невиданный мир,- качнулся черный силуэт.- Я представлял его до мельчайших подробностей там, на далеком спутнике. Я жил в этом мире, молился на него, утолял жажду в его родниках. Для меня он давно стал реальностью, может, только поэтому я и выдержал бесконечную пытку бездействием в красных, сжигаемых солнцами песках. Он, этот мир, давал мне силы, и, к счастью, меня не покинули ни рассудок, ни ненависть. Это будет мир сильных людей. Людей, которым никто не помешает наслаждаться жизнью. Потому что все, способное помешать, мы просто сметем с лица земли.

Седовласый обернулся, шагнул к креслу, сияющий прямоугольник за его спиной померк, вновь обретая непроницаемую плотность каменной стены.

- Понимаю,- тихо сказал Сторн. - Стать счастливым за счет других. Когда-то и я думал, что подобное возможно...

- Чушь! - оборвал седовласый. Безумная белесая искра вспыхнула в его зрачках.- Человек издревле утверждался на костях ближнего своего и был счастлив этим. Зло, порожденное исконным законом: выживает сильнейший,заложено в наш генетический код. Оно вечно, неистребимо, а добро всегда служило лишь утешающей сказочкой для тех, кто не обладал коварством или железными кулаками. Почитавшие усмиряющие заповеди "не обидь!", "не украдь!", "не убий!",- выговаривал с отвращением седовласый,- в лучшем случае могли стать святыми. Те же, кто поступал вопреки им, наслаждались властью и силой. Им не надо было дожидаться блаженства, они создавали рай на земле - сами для себя, своими грешными, кровавыми руками. Вглядитесь в себя повнимательнее, Сторн, сбросив с глаз муть самоуничижительных сомнений, и убедитесь: вы поступали точно так же. Признайте: вы потрошили этих яйцеголовых, Кирпатрика и Лэкмана, лишь потому, что желали создать себя - нового, могущественного Сторна. Создать свой рай.

- Пусть так.- Сторн поежился, будто острые зрачки собеседника и впрямь кололи его, усмехнулся с какой-то отрешенной безысходностью: - Да только мой рай оказался адом. Не думаю, что ваш чем-то лучше.

- Вы знаете слишком мало, чтобы думать так! - возразил седовласый.Однако, я полагал найти в вас единомышленника, а не врага. Макса Сторна мне представили как человека дела, для которого деньги - превыше всего. Мои помощники ошиблись?

- Нет, вас информировали верно. Только с тех пор кое-что изменилось,словно болезненная судорога прошла по бледному лицу Сторна.- Вопросы, которые никогда бы не пришли в голову тому Максу Сторну, с которым привыкли иметь дело ваши люди, не дают мне сомкнуть глаз по ночам. Мозг, этот драгоценный и проклятый мозг всему виной. Он перевернул мне душу. Не знаю,прошептал Сторн отрешенно,- какие жестокие сюрпризы сулит еще это страшное превращение. Знаю лишь, что прежним Сторном я уже не стану. Я отрезал себе путь в прошлое. Не повторяйте моей ошибки, не загоняйте себя в тупик, из которого нет выхода...

.Седовласый покачал головой:

- Я ждал слишком долго, чтобы теперь отступить. Мы унизим, растопчем этот мир с такой же беспощадностью, с какой он пытался все эти годы унизить и растоптать нас. Мы...

- Кто мы? - спросил Сторн. Ему вдруг показалось, что этот невероятный разговор происходит во сне - жутком и нереальном.

- Те, кто поклоняются лишь одному божеству - великой силе зла.- Голос седовласого поднялся до высокой звенящей ноты, гулко отдаваясь под сводами. Серебристая сфера вздрогнула, заметалась в своем углу, как огромный безногий паук в невидимой паутине.

- Мы были всегда,- торжественно звучали слова.- Когда колеса персидских колесниц крушили камни поверженного Вавилона - то были мы. Когда римские когорты топтали трупы варваров - то были мы. Когда печи крематориев перемалывали в своих ненасытных чревах прах миллионов и кованый сапог вгонял в грязь череп интеллектуала - то были мы.

Нас именовали безумцами, но мы были мудрее других, потому что понимали: зло вечно, оно живет в каждом, затаенное в укромном уголке души. Нужно только суметь добраться до него... Вы спрашивали о конечной цели? Пылающие возбуждением глаза буравили бледное лицо Сторна.- Вот цель: избавиться от лишних ртов, мешающих есть вволю, лишних умов, смущающих сознание, а главное,- нескрываемая, яростная ненависть исказила его голос,от тех, кто загнал нас в западню Территории и надеется, что мы здесь тихо доконаем сами себя. Я уничтожу их, я заставлю человечество, эту безликую враждебную толпу, кричать от унижения и боли!..