Леонид Словин - Теннисные мячи для профессионалов Страница 23

— Кроме ее матери?

— Ее пока не спрашивали.

— Степанов пусть пока не уходит. Через несколько минут я позвоню. — Он положил трубку.

— Не Татьянка приехала за мной? — Сальков кивнул на аппарат.

— Нет.

— Волнуется. Я говорю: «Чего волноваться? Труп обнаружили на вокзале. Я шел, увидел…» — Он изменил тон. — Не установили, откуда пострадавший, чей?

— Нет.

— Установите…

— Вчера приезжал на вокзал?

Сальков подумал:

— После смены? Приезжал.

— Зачем?

— Дело одно.

— Важное?

— Так… — Он уже, не скрывая, намекнул на желательность прекращения разговора. Поднялся. — Побегу, пожалуй?

— Хочешь, скажу, зачем ты приезжал на вокзал?

Сальков снова сел. Тронул белый пушок на подбородке.

Телефонный звонок был некстати. Звонил эксперт-криминалист — разыскивал следователя; на худой конец был не против порезонерствовать со старшим опером, располагал для этого достаточным временем:

— По поводу заключения. С судебным медиком мы пришли к единому мнению. Такое бывает нечасто. Как считаешь?

— Наверное.

— Тебя знакомили с содержанием?

— Отчасти.

— Только частично?! С совместным заключением судебно-медицинской и судебно-баллистической экспертиз?! Я правильно понял?!

— Да нет.

— Это же важно! Наличие копоти и порошинок в объеме, указанном нами, свидетельствует о том, что выстрел был единственный! Явившийся смертельным! Произведен непосредственно на месте обнаружения трупа. В упор… Понимаешь, в упор! А учитывая странность его поведения…

Звонок эксперта повлек серию коротких и длинных суматошных телефонных переговоров.

Из Лефортовского морга позвонил Кравцов, ему, как и Денисову, тоже было неудобно разговаривать. Предпочел объясниться обиняком:

— Жаль, что мы не можем узнать о настроении пострадавшего…

— Именно о настроении? — Кравцов и эксперт-криминалист говорили примерно об одном и том же. — Не ошибаешься?

— Нет. Понимаешь меня?

— Был ли чем-то подавлен в предшествующие сутки?

— Именно. Не высказывал ли тяжелых мыслей, разочарования…

Кравцов намекал на возможность самоубийства.

— Возможно такое направление?

— Скорее всего. Подробности по приезде.

— А что медик? — Вопросы о роде смерти — убийство, самоубийство — были вне компетенции экспертов, но их мнение принималось во внимание.

— Считает наиболее вероятным. «Не удивился бы, узнав, что была записка: «Никого не винить…»

Следующим в трубке раздался женский голос:

— Товарищ Денисов? Это Савченко… Вы подходили у Прокуратуры Союза. Насчет человека на платформе.

— Да, да. Где вы?

— В юридической консультации. Звоню, чтобы не забыть.

— Слушаю.

— Я подумала. Мне кажется, человек тот кого-то ждал.

— На вокзале?

— Да. Кто-то должен был приехать. Поэтому не уходил от справочного бюро. Ведь там «место встречи»! Когда объявили: «Пассажир такой-то, подойдите к справочному бюро…» -даже вздрогнул.

— Его не объявляли?

— Нет. А по говору он откуда-то от нас! Южанин. Все, что я вспомнила, пока ехала…

Сальков ждал окончания переговоров, взгляд белесых глаз был тревожен.

— Еще минуту. Извини… — Последний звонок, в дежурку, Денисов сделал сам. — Степанов ждет?

— Да.

— Сейчас я решу: нужен он или нет. — Денисов положил трубку. — Степанов — тот парень, что просил у тебя закурить, — объяснил он Салькову. — За платформой. У элеватора. Помнишь?

— Ну. — Ответ ни к чему не обязывал.

— Степанов подтвердит, что ты следил за пострадавшим. Тебе что-то было известно.

— Откуда, Денис?!

— Есть еще очевидец…

Им снова помешали. В трубке раздался голос, мило коверкавший «л» и «р».

— Это Елена Дмитриевна Сазонова. Вы Денисов? Николай Алексеевич стоит рядом, передает вам привет и дергает за руку с тем, чтобы я уложилась в отведенные три минуты. Он считает, что я немножечко языкатая… Ничего, что я позвонила? Мы все время думаем о том человеке. Семья его нашлась? Нет? Можем мы чем-то помочь? Николай Алексеевич мог бы написать своим друзьям. Может, кто-то бы откликнулся? От кого-то же он узнал про Окуневых, про нас!

— Мои товарищи уже этим занимаются…

— А еще мы приглашаем вас приехать. В любое удобное для вас время. Конечно, вы заняты. Я помню, как сама работала и с первой получки купила маме заварной чайник, а себе -длинные, по локоть — белые перчатки… Николай Алексеевич дергает меня. Заканчиваю. Вы хотели поговорить с домработницей. Я звонила ее свекрови: Зоя Федоровна приедет завтра…

Сальков с трудом дождался окончания разговора:

— Ты хотел что-то сказать, Денис?

— А ты?

— Что я могу добавить?

— Я знаю, зачем ты после смены приезжал на вокзал.

— Я?!

— За оружием. Ты подобрал его на платформе. Рядом с трупом. Спрятал. А на другой день приехал и взял.

VIII. КИЛОВАЯ ГОРА

Территория ближайшей автостоянки была отгорожена от дороги металлической сеткой. У шлагбаума, на скамейке, вязала носки женщина-вахтер, за будкой дремала овчарка. Чуть сзади высилось высокое двухэтажное административное здание, напоминавшее железнодорожный блокпост.

«Нет, — понял Денисов. — Машина, к которой Ланц ночью сопроводил незнакомца, на стоянке не стояла. Ланца сюда бы просто не впустили!»

— Поставить машину можно? — Он поздоровался.

Женщина оставила спицы:

— Если вы с турбазы.

— Да нет.

— Сожалею…

— А если припарковать вот здесь, у дороги?

— Оставлять машины в Планерском можно только во дворах. И на стоянке. — Она снова взялась за спицы. — На дороге — ни в коем случае. С этим строго. Погранзона.

— А ночью?

Вопросы, которые Денисов задал дежурной, были просты и наивны, и ответы на них были очевидны для всякого, кроме приезжего.

— Ночью тем более. Патруль!

— И на пару-тройку часов?

— Все равно.

— Какой же выход?

— Автокемпинг! — Она кивнула на дорогу. — Здесь недалеко. Двести метров.

Въезд в кемпинг выглядел солидно: тоже вахтер, контора, прейскурант. Написанные крупно объявления об услугах:

«Машино-место 3x5 метров… установление палатки… коммунальное обслуживание…»

Дальше, по ту сторону забора, начинался городок, который Денисов наблюдал накануне вечером с моря — разнообразие машин, цветные скаты палаток, длиннющие умывальники; известные приметы бивачной жизни.

В вахтере Денисов сразу узнал отставника-милиционера — на нем были форменные, ведомственного пошива туфли, удобные в носке, каких не увидишь ни в одном магазине.

— Здравия желаю… — Денисов представился по форме, показал удостоверение.

— Транспортная! — ахнул отставник. — Так я ж из линейного отдела на станции Симферополь. Двадцать восемь лет на «железке», не считая армии… — С этой минуты на правах офицера транспортной милиции Денисов мог полностью на него рассчитывать.

— Давно открыли кемпинг?

— С весны. С восемнадцатого мая. Уж пять тысяч машин прошло!

— Издалека?

— Считай, что со всего света. — Он принялся перечислять: -Днепропетровск, Борисов, Дрогобыч…

— И все оформлены?

— А как же?! «Книга № 1 по регистрации автотуристов» Полный порядок. Каждому водителю под расписку «Правила по технике безопасности». У нас строго. — Он показал на плакаты.

Денисов прочитал:

— «Регистрация аквалангов и резиновых лодок — срок 2 суток», «Запрещается играть на музинструментах, включать радио с 23 до 6 часов»…

— На одни сутки тоже можно оставить?

— Хоть на час! Лишь бы оформлен был!

Денисов рассудил:

«Путевка у Ширяевой с 28 апреля по 24 мая. Кемпинг открылся 18 мая. Шесть дней работая при Ланце…»

— Я бы взглянул, как ведется оформление.

— Сделай одолжение.

Из окошка деревянного административного здания появилась «Книга № 1», Денисов просмотрел записи, сделанные за первую неделю после открытия:

«Всего пять машин…»

Все графы были четко заполнены — данные владельца регистрационные номера, количество автотуристов…

Люди, первыми пользовавшиеся платной стоянкой, были издалека, устраивались прочно, с палатками, с детьми.

«Похоже, человек, через которого Ланц намеревался войти, в компанию Веды, — подумал Денисов, — предпочел избежать регистрации…»

Клочок чистой бумаги все висел на дереве с объявлениями, заменив уведомление «Приезжают завтра». Ниже, на вырванном из тетради в клеточку листке, появилась новая корреспонденция, начинавшаяся эффектно: «Наде из Перми!»

Денисов прошел дальше. Из-за угла навстречу ему вывернулся бородатый человек, подошел к почте, подергал дверь -она не открылась. Желавших позвонить из автоматов не было — не работала междугородная связь.