Дональд Уэстлейк - Плата за страх Страница 23

Она повернула голову и посмотрела на него мутным взглядом, с трудом врубившись, что к ней обращаются, и вообще мало что понимая.

— Ладно, закажу виски, — согласился я.

— Тогда присаживайтесь, мистер Родственник, — пригласил меня Колдвелл, жестом указывая на стул напротив него. А Халмеру он приказал: — Поди позови сюда бармена, парень.

Халмер стоял в нерешительности. Я достал пятерку, сунул ему в руку и сказал:

— Принеси выпивку. И нам с тобой — тоже.

— Ладно, — несколько неуверенно ответил он и удалился.

Я уселся на стул, положил локти на стол и начал:

— Как мне это представляется, убить хотели именно Айрин. Вилфорд просто попался под горячую руку.

— Кому-то в жизни везет больше, кому-то меньше, — пожал он плечами. — Но я начну говорить, когда на столе появится виски.

— Разумно, — согласился я.

Мы какое-то время сидели молча, Колдвелл лениво ухмылялся стоявшему перед ним пустому стакану, женщина глядела прямо перед собой отсутствующим взглядом, как робот, который ждет, когда его включат, а я сидел напротив обоих, изучая их лица и гадая, что же мне удастся извлечь из-под этих масок.

Халмер принес выпивку на круглом металлическом подносе с рекламой Рейнского пива. Каждому по стакану виски, и каждому — по стакану воды со льдом. Поставив пустой поднос на столик позади себя, он сел рядом со мной.

Я отпил немного воды и налил в стакан виски, снова наполнив его до краев. Тем временем Колдвелл придвинул к себе стакан с выпивкой, залпом опрокинул его и поставил пустой стакан перед женщиной. Передвинув ближе к себе ее виски, он сказал:

— Ну вот, так-то лучше. Продолжайте ваши расспросы, мистер Родственник.

— Когда вы в последний раз видели Айрин в живых? — спросил я.

— Когда я ее в последний раз видел? — ухмыльнулся он. — Прямо как в кино, да? Да часиков в пять утра. Она после работы заглянула в забегаловку на Бродвее рядом с Сорок девятой, я обычно там по ночам ошиваюсь. Ну вот, вышла она, и стала жаловаться, что дела идут плохо, на что я ответил, что у других идут нормально. Тут она стала плакаться, что больна и нуждается в допинге, тогда я ей заявил, что ради этого не стоило тащиться сюда в такую даль, а лучше было бы пооколачиваться на улице еще до шести, а то и до семи, глядишь, и заработала бы на допинг. А она развернулась и рванула на выход — больше я ее и не видел. Я отправился к себе, проспал до одиннадцати. Айрин так и не дала о себе знать. Пришлось тащиться к этой сучке, ее сестре, на квартиру. Там я и был, когда ее зарезали.

— Когда ее убили, она была напичкана героином. Где она его обычно достает?

— Как «где» — у меня, — удивился он вопросу. — Только разреши этим телкам самим добывать допинг, так они никогда и работать не будут.

— Где же она тогда его достала в день своей гибели?

Колдвелл передернул плечами:

— Раздобыла где-то, стерва.

— Такое раньше случалось?

Он ответил не сразу, чуть поколебавшись.

— Нет, но это не значит, что такой вариант исключается.

— Не надо темнить. Я не коп и, если честно, с законом не в ладах.

— А кто здесь темнит?

— Вы. Айрин еще у кого-то, кроме вас, брала порошок, может, раз, а может, и больше.

Колдвелл, натянуто улыбаясь, окинул меня настороженным изучающим взглядом. Взяв второй стакан, он опрокинул в глотку его содержимое и заявил:

— Не мешало бы добавить.

— Конечно. — Я достал еще пятерку и передал ее Халмеру. — Мне больше не надо, — сказал я ему.

Он кивнул и пошел к стойке бара. Я обратился к Колдвеллу:

— Понимаю, что вам безразлично все, что произошло с Айрин, и вы предпочитаете во избежание неприятностей держать язык за зубами. Все сказанное вами никак на вас не отразится.

Он кивнул, цинично улыбаясь, и возразил:

— Поклясться-то легко.

— Вы Айрин не убивали. А меня интересует ее убийца. Если Айрин еще, кроме вас, доставала где-то наркотики, какой смысл скрывать это от меня? — настаивал я.

Он задумчиво посмотрел на меня:

— Может, потому, что она доставала наркотики в таком месте, о котором лучше помалкивать.

— Что за место?

— Не торопите меня, — ответил он. — Дайте раскинуть мозгами.

— Хорошо.

Мы сидели в молчании, пока не вернулся Халмер с двумя стаканами, которые оба поставил перед Колдвеллом.

— Пойду позвоню Вики. Сейчас вернусь.

— Ладно.

Колдвелл проводил Халмера взглядом, а потом заговорил со мной:

— Смышленый малый, верно?

— Да, вроде бы.

— Зачем тогда дураком прикидывается?

— Не знаю. Возможно, испугался, что с умным не станете говорить.

— Он что, дружок вашей милой родственницы, угадал?

— Да, они друзья.

— Поторопился я вылезти на свет Божий, приятель, — сказал Колдвелл. — Надо было бы родиться на десять лет позже. Сейчас ребята стали ушлые — отправляются в лучшие кварталы, в Гринвич-Виллидж, белых подружек себе находят. Если б я в свое время куда сунулся, меня бы обратно принесли вперед ногами.

— Времена меняются, — поддакнул я.

— Она получала порошок у какого-то полицейского.

Столь резкая смена темы разговора ошарашила меня. Я не сразу врубился, о чем он говорит, а когда до меня дошло, спросил:

— Так вот, значит, с кем она связалась?

— Вот именно. Месяца три назад она исчезла на всю ночь, вернулась в девять утра, наколотая по уши, рассказала, что какой-то мужик из полиции подцепил ее у «Американы», она уж было решила, что ее замели, но, как оказалось потом, коп потащил ее на какой-то грузовой корабль у Вестсайдского причала. Там был пожар, и потому он пустовал. Коп завел ее туда, они пошли в капитанскую каюту. Домой она вернулась накачанная порошком. Потом еще пару раз та же история, тот же полицейский, и причем всегда волок ее в какое-нибудь дикое место, как будто балдеет от этого, чем страннее, тем больше кайфа. Денег ей никогда не давал, но уколоться — без проблем.

— Как его звали?

— Не знаю. С чего это он будет шлюхе называть свое имя Она, по крайней мере, утверждала, что не знает.

— Когда она тем утром не вернулась, вы решили, что он; опять с этим копом?

— Это было первое, что пришло мне в голову. Но когда она с ним, то позже полдевятого, ну, девяти, не приходит. И я понял, что дело неладно.

Вернулся Халмер, вид у него был серьезный.

— Вы еще не закончили, мистер Тобин? — спросил он.

— Почти, — ответил я.

— А как насчет выпить на посошок? — намекнул Колдвелл, успевший прикончить две порции виски, пока я с ним беседовал.

В бумажнике у меня оставалась еще пятерка, и я отдал ее ему:

— Если не возражаете, закажите сами.

— Нисколько не возражаю. — Он, широко улыбаясь, запихнул пятерку в нагрудный карман. Женщина проводила деньги взглядом голодной собаки, которая смотрит, как соскребают с тарелки в мусорное ведро остатки еды.

Я поднялся на ноги:

— Спасибо за помощь.

— Вы считаете, что я вам помог?

— Да, и даже очень, — признался я. — Но еще раз обещаю, что на вас никто не покатит бочку.

— Чего мне бояться, — нехотя произнес он. — Какого черта, я же чистый.

Халмер явно торопился убраться отсюда. Мы пробрались к выходу, он шел первым, я за ним, и, когда оказались на, улице, и нас снова ослепил солнечный свет, и окутала жаркая влага, я спросил:

— Ну, так что стряслось?

— Пойдемте в машину, я вам по пути расскажу. — Он заторопился впереди меня, да так, что я за ним еле поспевал, и на ходу сообщил мне: — Эйбу позвонил епископ Джонсон, разыскивал вас. Эйб сказал ему, что вы, наверное, в «Частице Востока», поэтому он звякнул туда и оставил сообщение. Просит приехать к нему.

— Не уверен, что в этом есть необходимость, — заметил я. — Пока тебя не было, Колдвелл мне кое-что сообщил — может, в этом и есть ключ к разгадке.

— Дайте я вам сначала доскажу, — перебил он.

Мы дошли до «бьюика», и он, открывая дверь, произнес через плечо:

— Донлон мертв.

Глава 19

Мы, по моему настоянию, подрулили слишком близко к пожарному гидранту.

— Если тебя оштрафуют, я заплачу, — пообещал я. — У нас нет времени колесить по кварталу в поисках стоянки.

Припарковав машину и заглушив мотор, Халмер спросил:

— Мне здесь подождать?

Именно это я и хотел ему сказать, но, когда он спросил, передумал.

— Чего ради? — ответил я. — Пошли со мной.

— Ладно.

Я не стал ждать, пока он закроет дверцу на ключ и быстро направился ко входу в здание, занимаемое общиной «Самаритяне Нового Света». По пути туда я бросил взгляд на другую сторону улицы, но, разумеется, Донлон уже не сидел на скамейке у тротуара. На его месте, удобно устроившись, болтали две пожилые женщины, поставив возле себя хозяйственные сумки.

Переступив порог, я на секунду замешкался, привыкая к полумраку, а когда пригляделся, увидел, как брат Вильям поднялся с одной из задних скамей. За ним сидел епископ Джонсон, в черных очках, хмурый и сосредоточенный.