Болотный Человек Bogman - Анkа Б. Троицкая Страница 23

что обязаны и чтобы не уронить по дороге к машине. Провода эти присоединены всего лишь к монитору, а кислородная маска для успокоения, а не для вырубки. Лекарство здесь дают строго по правилам, поэтому бояться не надо, а доверять и слушаться — обязательно. Олеся подъехала уже к больнице, когда бабуле стало лучше и она уже успела рассказать мне большую часть своей жизни. Хорошая и приятная семья. Москвичи. Нормальные люди. В благодарностях рассыпались. Я сама в Москве была всего раза два у подруги детства, которая уехала туда с родителями еще в школьные годы. По фильмам я москвичей судить не берусь, а тут мне всякие попадались. Мой бывший босс в газовой компании был москвич с супругой. Отличная пожилая пара. А вот мой знаменитый московский издатель, который издал и продал мой перевод известной детской книжки, меня кинул и не заплатил мне ни копейки. Эти же — простые интеллигентные люди, которые знают, что Моцарта под ножи и вилки не слушают и не моют потом посуду под Рахманинова. Я сама на интеллигентность не претендую, но в свое время в России безденежные люди обычно были тоньше, воспитанней и образованней большинства богатых. А уж с англичанином ниже среднего класса и не сравнить. Тут много показухи. Настоящие английские интеллигенты хороши тем, что никогда этого не выставят на витрину. Супругов по интернету они не ищут. Их внешний вид мало о чем говорит, но если приглядеться, то в большинстве случаев у них обнаружится другой язык, простая, но добротная одежда, отличное здоровье, хороший вкус, а достаток происходит именно от ума и настоящего усилия, а не от хватки и изворотливости.

Эти мама с дочкой в жизни испытали все типичные для женщин трагедии, мужа и отца алкоголика, нехватку денег, очереди, лечение по знакомству, потерю работы, украденный в метро кошелек со всеми сбережениями, сына и брата в тюрьме, боязнь собственной лестничной площадки. И вот теперь новая стадия. При всем при этом они учат мальчика играть на рояле и читают классику. Удивительная порода. Подумаешь, Булгаковым по лбу! Не сапогом же в пах. Могло быть и хуже. В общем, они мне очень понравились.

Закончилось это дело благополучно. Бабушке дали предупреждение и отпустили с богом. Она уехала через несколько дней в Москву. Перед отъездом она позвонила мне попрощаться и, узнав, что я опять сижу весь день в полиции, чуть было не отправила мне с Олесей пельменей. Олеся ушла от мужа, теперь они разводятся, и она, заразившись моим примером, уверена, что справится и вытянет сама. Мужа арестовали и осудили за жестокое обращение с женой. Он получил шестьдесят часов исправительного труда за те выкрученные руки. Вот такой здесь справедливый закон. В Англии женщины могут чувствовать себя в сравнительной безопасности. Здесь можно судимость получить за простую оплеуху. И неприличную репутацию в резюме — за следы пальцев на руках. Попробуй трудоустройся потом в коллективе… Только есть у этой палки и другой конец. Об этом — в другой раз.

У дома на лавочке сидели грустная Катерина и такие же грустные друзья ее, Джамол и Энди. По асфальту перед домом был размазан Сэмэн. Его голова была далеко запрокинута, лапы вывернуты, одна — подергивалась. Вся шерсть была в пыли. Кот Сэмэн крепко спал. Его ухо дернулось на мои шаги, а спина еще больше выгнулась. Он перекатился на другой бок и снова вытянулся во всю длину. Мальчики поздоровались со мной, а Катя вздохнула.

— Что случилось?

— Я ключи дома забыла.

— Давно сидите?

— Час с небольшим.

— Будешь знать.

Дальше мы подняли кота и на руках внесли его в дом. Парней теперь можно было отпустить домой.

После ужина я проверила очередную стопку тетрадей, а затем — электронную почту и нашла там документ на перевод от Фила. Это были два письма из России, первые ответы на запрос опознать человека на фотографиях. Оба были, как ни странно, отрицательными. Оба указывали, что лицо на снимке им не знакомо, во время похищения с обоими сыновьями-студентами имел дело совсем другой человек, а про Свиридова им известно не больше, чем другим участникам. Один мальчик по имени Алексей вообще ничего не помнит. Ему тогда было всего четырнадцать лет. Он помнит само похищение, помнит, что сидел два дня в палатке в наручниках, похитителя не видел, так как тот завязывал лицо платком, как Зорро. А вот время в Лондоне до похищения у него несколько стерлось в памяти, и он не присматривался к водителю микроавтобуса во время своей единственной экскурсии. Да, его спрашивали про то, где он живет, в какой квартире, какая у папы работа и машина, но он тогда не придавал этому значения. Он был предпоследним похищенным, его выкупили быстро и увезли домой без разборок со школой и организаторами. Опознавать уже арестованного Свиридова его не пустила мама, послав английскую полицию подальше. Теперь уже взрослый Алексей ничего не помнит и в Англию ехать сам не хочет. Второй парень — Владимир — был постарше. Ему тогда было уже шестнадцать. Он был вторым на счету Свиридова. Он тоже не рвался возвращаться и помогать полиции. Когда ему предложили опознать арестованного восемь лет назад Свиридова, он это сделал по видеосвязи, но не опознал его. Он сказал, что не уверен, является ли этот человек тем самым водителем, что возил его группу на пикник и спорил с мальчишкой, что его мама не может быть банкиром, потому что для этого нужны мозги, а у женщин они куриные. Володя тогда с пеной у рта доказывал, что его мама самая умная и крутая, что она может купить и самого Генку с потрохами, и его фургончик с прицепом. Только у водителя этого, у Генки, были темные очки с зеркальными стеклами и кепка бейсбольная. Поэтому он ли это на снимке, Владимир и тогда не мог сказать, а теперь и подавно.

Я перевела оба письма и отправила их Филу. А на следующий день, в субботу, пора было ехать в Норич. Там жил третий из шести похищенных. А именно похищенная. Звали ее Наташей, ей было уже двадцать пять. Норич действительно расположен недалеко, всего два часа на машине. Я была рада, что можно не брать свою, и собиралась поехать с Филом. Однако Фил не поехал сам. Ему что-то там поручили. Он в этом деле был только помощником лидера своей следовательской группы, Тома Хаммера. Этот сам заехал за мной, встретил меня приветливо и посадил