Лариса Соболева - Девять жизней черной кошки Страница 24

Только где, в каком из магазинов, искать Юру? Черкесов попросил сотовый Назара. Андрей свой не давал, ждал звонка от похитителей Лизы каждую секунду. Василий Романович набирал номера, затем отдавал трубку Назару, чтобы он спрашивал Савичева, так как голос Черкесова хорошо знают в магазинах. Юра оказался в продуктовом магазине.

Они нашли глухое место в переулке, невдалеке от него. Как же выманить Савичева? Ведь никому из похитителей нельзя показываться в магазине по вполне понятным причинам – их не должны запомнить. Проблему ликвидировал Черкесов, попросил ручку и бумагу, написал: «Юра, это я. Срочно нужно увидеться по неотложному делу. Тебе грозит опасность. Я в переулке Лаврова. Жду». Расписавшись, Черкесов выпрыгнул из джипа, за ним Андрей, не желавший оставлять его без присмотра. Оба прошли к оживленной улице. Черкесов выискивал глазами подходящую кандидатуру и наконец подозвал… мальчика лет одиннадцати:

– Отнеси записку в магазин «Эльдорадо». Дам десять рублей.

– А двадцатку? – принялся торговаться пацан.

– Дам, – пообещал Черкесов, – но не больше. Отнесешь? – Пацан кивнул и протянул ладошку. – Спросишь заведующего дядю Юру Савичева. Отдашь только ему, понял?

Пацан еще раз кивнул, забрал деньги с запиской и умчался в магазин. Черкесов и Андрей вернулись к джипу.

– А он догадается, что записка от тебя? – спросил Андрей.

– Еще бы! Он хорошо знает мой почерк.

– Савичев крепкий? – полюбопытствовал Андрей.

– Крепкий, но рохля. А что?

– Поджидай его у торца джипа, не доходя пару шагов, а я буду сзади, – не объяснил Андрей, зачем ему понадобилось знать о физических возможностях Савичева. – Пусть он подойдет к тебе близко. Потом сразу спиной прижмись к джипу, понял? Сделай как прошу.

Савичев бежал в расстегнутом пальто, на повороте заскользил, но удержался на ногах. Увидев Черкесова, замедлил шаг, лицо его постепенно вытягивалось. Около носа джипа Юра остановился, не сводя потрясенных глаз с патрона.

– Что смотришь? – проговорил тихо Черкесов. – Подойди.

– Василий Романович? – проблеял Юра. Несмотря на разницу в три года, Савичев всегда обращался к Черкесову только на «вы». – Значит… это правда?

– Что я жив? – усмехнулся Черкесов. – Как видишь. Подойди, не орать же мне на всю ивановскую? Юра, я не призрак, не двойник.

Савичев медленно приблизился, словно опасался, что патрон его укусит.

– Ты откуда знаешь, что я жив? – осведомился Черкесов.

– Я узнал от…

В это время Черкесов прижался спиной к джипу, из-за торца машины выскочил Андрей… Савичев свалился к ногам.

– Ты что с ним сделал? – запаниковал Василий Романович, наклонившись к бесчувственному Юре. Он не понял, что произошло.

– Отойдет, – успокоил его Андрей. – Для этого мне и надо было знать, крепкий он или от одного удара подохнет. Назар! Веревку! Живо!

Савичева тоже уложили в багажное отделение, связав и сунув в рот кляп. Кир Науменко моргал оттуда насмерть перепуганными глазами, мычал. Андрей захлопнул багажник, приказал всем лезть в машину. Пора сматываться. Теперь он сам сел за руль…

Максим Волокуша полностью соответствовал своей фамилии – волокитчик и зануда. Ему сорок, страшен как черт, возможно, именно поэтому от него сбежала жена, а возможно, из-за его занудства. Тем не менее он вторично женился на молодой женщине и любовниц меняет постоянно, несмотря на внешность. Заведует телеканалом, хозяином которого является Черкесов. Собственно, Черкесову канал нужен лишь во времена выборов, чтоб пелась осанна только ему одному. Провинциальный телеканал не столичный, крупных прибылей здесь не бывает. Да разве может интересовать Черкесова рекламный ролик, за который платят каких-то пять-десять штук? А рекламные объявления вообще копеечные. Он вложил деньги в канал и забыл про него. Аппаратура, зарплата телевизионщикам, договоры и прочая неинтересная дребедень – все в руках Волокуши. В конце концов, если телевидение совсем станет нерентабельным, акции всегда можно перепродать амбициозным людям, каких в городе немало. Волокуша имеет шесть процентов акций, но чем он там, на телеканале, занимается, каковы размеры прибыли и затрат, Черкесов не интересовался. Но иногда на счет Василия Романовича приходили мизерные суммы, что вполне его устраивало, так как он искренне считал, что телевидение на местном уровне не способно даже себя содержать.

Троицу похитителей ждало огромное разочарование: Волокуша уехал в Ростов, и, когда вернется, неизвестно. Минут пять после телефонного разговора Андрея с секретаршей в салоне джипа царило тягостное молчание. Андрей от напряжения вспотел, лихорадочно курил, соображая, что делать. Курил и Черкесов. Назар взглянул на часы – двенадцать, о чем сообщил всем. И каждую минуту могли позвонить похитители Лизы.

– Так, – отбросил сигарету Андрей. – Едем к Бубулину.

Прохор Никитич Бубулин встретил Андрея радушно, как хорошего знакомого, – жарко пожал руку, предложил стул. Он находился у себя в кабинете, в котором вел прием граждан по личным вопросам. День был не приемный, однако дел-то всегда полно. Андрей отметил удачное стечение обстоятельств – кабинеты закрыты, людей в коридоре никого, следовательно, его некому запомнить. Причинять вред хорошему человеку, каким Андрей считал Бубулина, – никуда не годится. А надо выяснить, что известно ему о Черкесове, где он был во время убийства Ларисы и прочее. Только как это сделать ненавязчиво?

– Давненько тебя не видел, – сказал Бубулин, усаживаясь напротив Андрея. – Чего хмурый? Чайку не желаешь?

– Не откажусь, – натянул улыбку Андрей.

Прохор Никитич включил электрический чайник, достал из шкафа большие чашки, сахар и бутерброды.

– Заодно перекусим. Так что тебя привело ко мне? Опять проблемы? – в его словах слышалась искренняя заинтересованность и желание помочь.

– Есть небольшие, но у кого их нет?

– Без проблем жить неинтересно. Ну, давай выкладывай.

– Я, собственно, навестить вас пришел. Да! – как бы невзначай вспомнил Андрей. – Слышал, здесь грохнули депутата… Правда, что ли?

– Истинная правда, – прискорбно вздохнул Бубулин. – Васю Черкесова. Только у тебя устаревшие сведения. Совсем недавно его жену Ларису нашли застреленной дома. Я понял, что ее убили.

– Да что вы?! – искусно изобразил изумление Андрей, а про себя отметил, что вряд ли следствие оповестило город об убийстве. Скорее всего, в данном деле выгодно представить смерть Ларисы, как самоубийство, чтобы успокоить убийцу. Во всяком случае, Андрей так и сделал бы. – За что же ее убили?

– Причины или, как говорят следователи, мотивы пока неизвестны. Жаль, мне нравилась Лариса. Энергичная, красивая, умная. Как дочь мне была. И вдруг…

– А все же, что в народе говорят?

– В народе? Разное. Следствие считает, что всему виной предпринимательская деятельность Черкесова. Он умел добывать деньги, а это не всем нравится: кого-то наверняка надул, кого-то обанкротил… Я не очень был в курсе его дел, хотя мы дружили. А вот жена, думаю, что-то знала. Кстати, перед смертью Лариса бред несла… Извини, чайник закипел. – Он заварил чай, накрыл чайник салфеткой, чтоб тот настоялся. – Представь, говорила, будто бы к ней приходил… Черкесов!

– И когда она вам это говорила? – осторожно, стараясь не выдавать интереса, спросил Андрей. А это очень важно – какого числа Лариса рассказала Бубулину о появлении Черкесова дома.

– Когда? Накануне смерти. Сначала по телефону несла ахинею, но я ничего не понял, пообещал, что обязательно заеду. И приехал буквально в день ее гибели, раньше никак не получалось. А Лариса постоянно звонила, торопила, говорила, что сообщит при встрече нечто важное. Когда приехал к ней домой, она полную околесицу несла. Будто Черкесов жив, но она прогнала его, а теперь хочет отыскать. Думала, я прячу его у себя.

– А не говорила, зачем ей нужен Черкесов?

– Да она много чего тогда болтала, я не очень-то слушал. И через раз убеждала, что он жив. Будто прятался в деревне… в доме отца. Кстати! Ты ведь живешь в той деревне! Она ездила туда днем, но там никого не было, а дом стоял открытый. Вот она и говорила, что по всем признакам Черкесов был там, но ушел, мол, долго ли можно протянуть в холодильнике… Извини, что пересказываю этот бред. Бедная женщина, ум у нее, наверное, помутился после гибели мужа.

Андрей все сведения откладывал в памяти. Получалось, что Прохору Никитичу слишком много известно. Огорчительно, если он окажется во главе заговора.

– Ничего, ничего, – сказал Андрей, поддерживая тему. – Мне все интересно. У нас в деревне таких выдающихся событий не случается. Там тихо, даже собаки ленятся лишний раз полаять. Значит, Прохор Никитич, жена Черкесова не сказала вам, зачем ей нужен погибший муж?

Бубулин налил гостю и себе чая, положил на тарелку бутерброды.

– Несуразно звучит: «Нужен погибший муж», – невесело усмехнулся он. – Однако Лариса убедила милицию, что приходил двойник Черкесова. Мне поначалу говорила так же, а когда я приехал к ней, заявила, что Черкесов жив. В общем, бред. Ну, вот. А утром ее нашли застреленной. Все подстроено, будто она сама застрелилась, но… убили ее, я почему-то уверен. Ох, и потаскали меня! Дорогу в прокуратуру выучил, как дорогу от дома на работу. По два раза на день вызывали, даже сегодня с утра, представляешь?