Томас Энгер - Мнимая смерть Страница 24

Не пройдет и доли секунды, как Брогеланд снова попытается выглядеть круто, постарается произвести впечатление профессионала, но Хеннинг заметил, что он вздрогнул, увидев его шрамы.

Они здороваются, крепко пожимая друг другу руки.

— Черт возьми, Хеннинг, — говорит Брогеланд, усаживаясь. — Давно мы не виделись, — продолжает он. — Как думаешь, сколько лет?

Он говорит веселым, приятным, нормальным тоном. Несмотря на то что они одновременно пытались поступить в Полицейскую школу, у них было очень мало общего. И Хеннинг отвечает:

— Лет пятнадцать-двадцать, наверное?

— Да, это как минимум.

Тишина. Обычно ему нравится тишина, но сейчас стены вопиют о звуке.

— Приятно снова встретиться с тобой, Хеннинг.

Он не может сказать то же самое о Бьярне, но тем не менее отвечает:

— Мне тоже.

— Вот только хотелось бы, чтобы эта встреча произошла при других обстоятельствах. Нам ведь есть о чем поговорить.

Да неужели, думает Хеннинг. Может, и есть. Но он смотрит на Бьярне и не отвечает ему.

— Может быть, начнем? — спрашивает Элла Сандланд уверенным голосом. Брогеланд смотрит на нее как на обед, ужин и ночной бутерброд вместе взятые. Сандланд выполняет все формальности. Хеннинг слушает ее речь, наверное, она из области Сюннмере, может из города Харэйд.

— Вы поймали того парня? — спрашивает он, когда Сандланд собирается задать ему свой первый вопрос. Полицейские переглядываются.

— Нет, — отвечает Брогеланд.

— Вы знаете, куда он делся?

— На самом деле здесь мы будем задавать вам вопросы, а не наоборот, — говорит Сандланд.

— Все нормально, — вмешивается Брогеланд и кладет свою ладонь на ее руку. — Неудивительно, что ему это интересно. Нет, мы не знаем, где находится преступник. Но надеемся, ты сможешь помочь нам установить это.

— Не могли бы вы рассказать нам, что произошло? — добавляет Сандланд. Он делает глубокий вдох и рассказывает об интервью, выстрелах, побеге, говорит медленно и сдержанно, хотя внутри у него все переворачивается. Довольно странно снова переживать все случившееся, облекать это в слова, осознавая, что он находился на миллиметр или два от смерти.

— Что вы делали у Мархони?

— Брал у него интервью.

— Зачем?

— А почему бы и нет? Его брата арестовали по подозрению в убийстве, которого он не совершал. Тарик лучше всех знает или знал своего брата. Если эта мысль не приходила вам в голову, то я удивлен.

— Конечно, приходила, — говорит Сандланд обиженно. — Мы еще не дошли до этого.

— Ну хорошо.

— О чем вы разговаривали?

— О его брате.

— А нельзя ли поподробнее?

Он театрально вздыхает и пытается мысленно вернуться в прошлое. На самом деле в кармане его пиджака лежит диктофон, на который все записано, но он совершенно не собирается расставаться с ним.

— Я попросил его рассказать о брате, чем тот занимался, об отношениях с Хенриэтте Хагерюп — обычные вопросы, которые задают, когда хотят побольше узнать о человеке.

— И что он рассказал?

— Да не так уж много интересного. Мы не успели.

— Вы сказали, что его брат арестован по подозрению в совершении преступления, которого он не совершал. Почему вы так сказали?

— Потому что я очень сомневаюсь в том, что он его совершил.

— Почему?

— Потому что в его прошлом ничто не указывает на приверженность принципам худуда и предписанным им наказаниям, а убийство, насколько я понял, с ними связано.

Сандланд сидит неподвижно и довольно долго смотрит на него, после чего обменивается взглядом с Брогеландом.

— Откуда вам это известно?

— Просто знаю.

Сандланд и Брогеланд вновь переглядываются. Хеннинг понимает, о чем они думают.

Кто проболтался?

Сандланд не сводит с него ледяных синих глаз. Хеннингу внезапно захотелось выпить джин-тоник.

— Наблюдается определенная тенденция: вы слишком много знаете.

В устах Сандланд это звучит как вопрос. Он пожимает плечами.

— По крайней мере, так было раньше. «Капитал», «Афтенпостен», «Неттависен», «123новости». Сколько ваших материалов было опубликовано на первых полосах, Юль? Сколько прорывов вы совершили? Или как там это называется у вас, журналистов?

Его плечи опять двигаются к ушам.

— Если это важно для следствия, то я могу выяснить.

Сандланд улыбается. В первый раз он видит, как она улыбается. Безупречные зубы. Красный манящий язык. Наверное, Брогеланд знает его вкус.

Да нет. Она не настолько глупа.

— И снова вы оказались в центре расследования, на этот раз в качестве свидетеля. Ну и как вам это нравится?

— А вы что, подрабатываете в спортивных новостях на НРК?

— Я думаю, что этот допрос пройдет намного быстрее и эффективнее, если мы воздержимся от язвительности, Хеннинг, — произносит Брогеланд, дружелюбно глядя на него. Хеннинг кивает, полагая, что в чем-то он прав.

— Ну, это новая для меня роль, можно так сказать, — начинает Хеннинг, на этот раз более вежливо. — Я был свидетелем самых неожиданных событий, ограблений и нападений с ножом, двух автоголов, забитых одним и тем же игроком за один матч, но, когда видишь, как человеку, с которым я только что разговаривал, который только что предлагал мне стакан молока, всаживают две пули в грудь и одну в голову, появляется очень странное чувство.

— Молока?

— Суперобезжиренного.

Брогеланд кивает, пряча улыбку.

— Вам удалось разглядеть преступника?

Он раздумывает.

— Все произошло очень быстро.

— Но мозг способен зарегистрировать довольно много даже за короткое время. Попробуй вспомнить еще раз. Подумай хорошенько.

Он думает. Хорошенько. И внезапно в мозгу что-то взрывается. Он что-то видит. Лицо. Овальное лицо. Борода. Но не на всем лице, а только вокруг рта, борода четырехугольной формы. Густая растительность на лице.

Он рассказывает. И вспоминает еще одну деталь: губа. Чуть искривленная с левой стороны. Бьярне прав, думает он. Черт возьми, Трахаль Бьярне прав!

— Ты видел, какое у него было оружие?

— Нет.

— Точно?

— Ручное оружие. Может быть, пистолет. Я не так хорошо разбираюсь в оружии.

— С глушителем?

— Да. А вы нашли гильзы на месте преступления?

Сандланд снова смотрит на Брогеланда. Ну конечно же нашли, думает он, почувствовав, как в кармане пиджака начал вибрировать мобильный телефон. Он решает не отвечать на звонок, но телефон не замолкает.

— Извините, — говорит он, указывая на внутренний карман.

— Отключите мобильный телефон, — произносит Сандланд властным голосом. Он вынимает аппарат из кармана и успевает разглядеть, что его разыскивает Ивер Гундерсен. Он изо всех сил нажимает на клавишу отключения и долго удерживает ее.

— Вы видели, во что был одет преступник?

Думай, думай.

— Темные брюки. Кажется, черный пиджак. Нет. Пиджак был бежевым.

— Так черный или бежевый?

— Бежевый.

— Какого цвета у него были волосы?

— Не помню, но вроде бы тоже темные. Весь этот парень казался темным.

Сандланд недоверчиво смотрит на него.

— Ну, за исключением бежевого пиджака, — быстро добавляет он.

— Иммигрант? — спрашивает Брогеланд.

— Скорее всего, да.

— Пакистанец? Как и жертва?

— Вполне возможно.

Брогеланд и Сандланд записывают что-то, чего Хеннинг не может прочитать со своего места, хотя он знает, что они пишут.

Преступник знал жертву.

Хеннинг пользуется возникшей паузой.

— Так вы думаете, что арестовали не того Мархони?

Он достает блокнот. Сандланд и Брогеланд снова обмениваются взглядами.

— Мне кажется, мы достаточно четко дали вам понять…

Брогеланд покашливает. Снова кладет ладонь на ее руку. У Сандланд покраснели щеки.

— Слишком рано говорить об этом.

— Так вы не исключаете, что мотивом могла быть месть?

— Мы ничего не исключаем.

— А по каким версиям вы работаете? Махмуда арестовывают, подозревают в убийстве, а меньше чем через сутки убивают его брата?

— Бьярне…

— На этот счет у меня нет комментариев. А теперь интервью закончено, — произносит Брогеланд очень серьезным тоном.

— Как вы думаете, вы смогли бы узнать преступника, если бы снова увидели его? — продолжает Сандланд. Хеннинг размышляет, вновь прокручивает происшествие в квартире Мархони на быстрой перемотке и отвечает:

— Я не знаю.

— А попробовать можете?

Он мгновенно понимает, о чем она говорит.

— Мне что, фотографии сейчас рассматривать, что ли?

Она кивает, глядя на него совершенно серьезно.

— Ну, я могу попробовать, — говорит он.

Глава 26

— Ты всегда так себя ведешь? — спрашивает Брогеланд, садясь за стол и открывая ноутбук. Они перешли в кабинет меньшего размера. Хеннинг сидит напротив и наблюдает, как Брогеланд постукивает по крошечной клавиатуре.