Евгения Михайлова - Сломанные крылья Страница 24

– Ясно. Соседка к нам действительно заходила. Белье Ирина стирала, я развешивал. А на террасе мы просто старые вещи разбирали. Не думал я, что ты способна наброситься на меня, как мегера. Из-за чего?

– Я не мегера! – Зина аккуратно вытерла слезу со щеки. – Я просто подумала: зачем мне врать?

– Не помню, почему и что именно я тебе сказал, но ты же должна понимать, что я – женатый человек. Мне жене помогать надо. Может, я просто не хотел тебя ранить?

Зина вышла из-за стола и бросилась Анатолию на грудь.

– Прости меня. Я не следила. Я действительно хотела увидеть тебя, рукой помахать и уйти. А сейчас что-то нашло. Ты же не всерьез насчет заявления?

– Нет. Работай. Только больше так никогда не делай.

Анатолий вошел в кабинет и глубоко задумался. Черт! Вляпался! Именно сейчас. От нее теперь нужно как-то аккуратно избавляться. Она же адрес знает и в злобе на что угодно способна.

Позвонил Слава Земцов:

– Сережа, мы нашли машину, которую продал охранник супермаркета Смирнов. Эксперты считают, что номер с другого автомобиля. Похоже, с утопленного.

– Слушай, – ответил Сергей. – А что, если его взять по подозрению? Попытаться расколоть?

– Может не получиться. Тогда придется выпустить, а он даже имеет право пожаловаться. Следов мы можем нигде не найти. Да и где их искать? Если допустить, что это он совершал преступления, все следы были на утопленной машине. То есть они смыты.

– Значит, наружка?

– Ты вроде сам собирался присматривать.

– Да, но он меня теперь знает. И не круглосуточно же мне его пасти.

– Ладно, что-то придумаем. Сейчас адрес пробью, узнаю, с кем живет, перезвоню. Пока ты за ним ухаживаешь, больше некому.

– Ладно, я как раз еду в супермаркет.

Сергей не успел нажать отбой, как опять раздался звонок. Вадим:

– Сережа, к Вере Михайловне в часы приема приходил какой-то тип. Я вышел буквально на пару минут, и Мария отлучилась. Но она его застала. Он соседом представился, но она его не знает. Имени не спросила. Вера Михайловна спала. Будить ее Мария не разрешила. Он свалил. Я пытался догнать, но уже никого не было. То есть никто не уходил. Все только приходили.

– Значит, ты не на две минуты отлучился.

– Да, но я кое-что сделал. Нашел на газоне под окном Веры Михайловны три пачки сока в пластиковом пакете.

– Так. Пусть Мария никуда не выходит. А ты вези сок к супермаркету. Я буду там минут через пятнадцать.

Они встретились за углом магазина. Сергей взял пакет и переложил его в небольшую кожаную сумку.

– Возвращайся в больницу. Я узнаю, здесь его купили или нет.

Сергей прошел к администратору торгового зала и поставил перед ним сок.

– Будьте так любезны, скажите: ваш товар или нет?

– Наш. А что, у вас претензии?

– Ни в коем случае. Я просто сына проверяю: он действительно сок в магазине купил или в ближайшей палатке, где торгуют забродившей кислятиной!

– Надо детям доверять.

– Теперь понимаю.

Сергей вышел из зала, подошел к охраннику вестибюля и вежливо поздоровался.

– Все ищете? – спросил Виктор.

– Да нет. Просто купил кое-что.

– Приятного аппетита.

– Спасибо. Он у меня всегда приятный.

Из машины Сергей позвонил Славе:

– Слушай, охранник, похоже, приходил в больницу. Его может опознать женщина, которая ухаживает за Верой Михайловной. Он пришел с тремя пачками сока из супермаркета, увидел, что Вера Михайловна одна, спит, и выбросил сок в окно, на газон. Мой парень нашел.

– Так. Это уже что-то.

– Может, возьмем?

– Что ж ты такой прямолинейный? Это не улики. Выбросил сок потому, что в мозгах что-то щелкнуло. А вдруг не он? Упал пакет под этим окном, но там ведь несколько этажей. Опознает его, допустим, твоя женщина. А он, может, Вере Михайловне – лучший друг. Я не хочу лопухнуться. Пойми. Пиши его адрес. Живет он с матерью.

Виктор привез в гараж маленький подержанный холодильник, несколько сумок с едой, спустил все это в погреб.

– Я включил холодильник в розетку, – сказал он Оле. – Он заработал. Еды тебе хватит. Но розетка одна. Если захочешь электроплитку включить, его придется на время выключить. Тут темновато. Вот свечки и спички.

Он подошел к ней и крепко сжал ее ладони.

– Я сейчас уйду. Тут ко мне один тип повадился, что-то вынюхивает. Нужно переждать. Просьба у меня к тебе большая: не делай глупостей. Нам ведь еще ребенка искать, ты помнишь? Кроме меня, никто не знает, где этот дом. И ешь хорошо.

Оля мрачно посмотрела ему в лицо:

– Ты ненормальный. Ты это понимаешь? Для тебя лучше всего сдаться, рассказать все как есть. Ты с каждой минутой усугубляешь свои преступления. У тебя же мать есть. – Она отвернулась и глухо добавила: – И сын.

– Выбрось все это из головы, – произнес он тихо и грозно. – Сдаться, рассказать? Я – твоя судьба. И ты – моя. И нет у нас больше никого.

Она рванулась к нему, он крепко сжал ее за плечи.

– Опять задушить хотела? Не хватит у тебя силенок. И я же обещал: поедем искать. Жди.

Он быстро вышел, а Оля заметалась по подземелью. Что делать? Можно сейчас просто сжечь себя. Можно оторвать от холодильника какую-нибудь металлическую деталь и пытаться открыть крышку погреба. Но ребенок… Она должна жить для него. И если этого сумасшедшего арестуют, он же под пытками не скажет, куда отвез малыша. У него костяные мозги и нет сердца. Интересно все же, кто к нему «повадился» и почему? А вдруг Никита? Что-то узнал? Как-то догадался? А вдруг он действительно до сих пор ищет ее? Оля бросилась на свою доску и закусила подушку, сдерживая крик. Она знала, что ее никто не услышит, но редко позволяла себе кричать и плакать.

Сергей из машины видел, как охранник Смирнов зашел в гараж, через какое-то время вышел и направился к дому. Сергей посмотрел на подъезде номера квартир. На четвертом этаже в одной из квартир свет горел лишь на кухне, затем зажегся в одной комнате и быстро погас. Работник вернулся домой, переоделся, мать кормит его ужином. Идиллия. Если это похититель, то где он может держать девушку? Если, конечно, она жива. В квартиру мы, разумеется, войдем, когда он будет на работе. Но где человек, живущий с матерью в маленькой квартирке, может держать пленницу, не боясь, что та убежит? В гараже? На стоянке есть сторож. И в гараж тоже нужно без шума войти. Сергей сел в машину и задумался, глядя на мирное кухонное окно. Человек похищает девушку, убирает свидетелей, где-то ее прячет. Для чего? Чтобы пить чай с мамой на кухне? Допустим, Оли уже нет в живых. Но есть страшный, удавшийся опыт. Им, как показывает практика, пользуются еще хотя бы раз.

Такой, казалось бы, правильный человек. На работе никаких нареканий. После работы – к маме. Знакомую хотел проведать в больнице. Непонятно, что там с соком вышло, но, может, его действительно не он выбросил? Многие ходят в этот магазин.

Если бы его взять, предъявить обвинения, провести следственный эксперимент по поводу ударов, нанесенных мальчику и Вере Михайловне, все может сразу проясниться… и развалиться. Окажется, что не он. Придется выпускать. А если не он покушался на учительницу, не он убил ребенка, но он похитил Олю? К нему ж потом не подобраться. Тяжела доля служебной собаки. Смотри и бегай на запах преступления. Или жди. Сырой холодной ночью у чужого дома. Сергей включил обогреватель и устроился удобнее, собираясь пробыть у дома не менее трех часов.

Мать Виктора стояла на пороге и смотрела на сына, который уже не первый час не отходит от темного окна. Он не пошел к Оле. Он за кем-то следит. Или за ним следят? Она чувствовала запах злобы и страха. Неужели добрались? Что же делать ей? Как пережить то, что непременно произойдет? Она решилась и тихонько подошла к нему, тоже посмотрела в окно. Ни улице никого не было. Только несколько машин.

– Что тебе? – не глядя, резко спросил сын.

– Я хочу знать, что случилось. Почему ты здесь, а не у Оли? Почему смотришь в окно?

– За мной увязался один тип. Выследил. Может, ничего не знает, просто роет. Ты довольна?

– Нет. Не довольна. Я боюсь. Что нам делать?

– Иди спать.

– Это милиция?

– Нет.

Виктор вдруг резко повернулся и стал переодеваться в служебную форму. Мать вздрогнула, когда он достал из кобуры пистолет и проверил наличие патронов.

– Я не пущу тебя, – дрожащим голосом сказала она.

– Не путайся под ногами. Мне нельзя мешать, –угрожающе произнес он и с силой оттолкнул ее. Она бросилась к окну, пытаясь открыть его. Створки не поддавались, и тогда она стала молотить кулаками. Стекло треснуло, потекла ее кровь. И в этот момент Виктор выстрелил. Она страшно закричала от боли, но продолжала разбивать стекло. Виктор потащил мать к ее кровати.

– Я сейчас убью тебя, меня арестуют, и она сдохнет в этом погребе. Так ты нам всем поможешь.