Алёна Белозерская - Берегись моей любви Страница 24

– Верю, – ответила Полина, взяла со стола салфетку и обвязала место укуса. – Добрая поганая крыса!

– Нужно продезинфицировать, – сказала Зина и положила Эдика в клетку. – Схожу за аптечкой, там есть спирт, – но тут же потянулась к зазвонившему городскому телефону, представилась в трубку, а после протянула ее Полине. – Тебя.

– Слушаю, – сказала Полина, проследив взглядом за вышедшей из кабинета Зиной.

– Доченька, это мама, – раздался тихий голос Елизаветы Карловны, и Полина немедленно поняла, для чего она звонит. – Катеньку убили.

Несмотря на то что Полине было известно о смерти сестры, она не смогла сдержать возглас отчаяния.

– Убили? – переспросила она, чувствуя, как от лица отлила кровь.

– Да, – повторила Елизавета Карловна.

Тон ее голоса был таким, словно она говорила о чем-то незначительном. Не слышалось ни слез, ни страха, ни изумления, только безграничное спокойствие, граничащее с равнодушием.

– Лесник, который присматривает за охотничьим домиком, когда отца нет в усадьбе, обнаружил утром, что входная дверь открыта. Он вошел внутрь, думая, что там кто-то есть, и нашел в кабинете Катю. Мертвую, – теперь Елизавета Карловна громко всхлипнула. – Отец немедленно отправился в усадьбу, полиция тоже, – голос ее стал прерываться от рыданий, которые уже не удавалось сдерживать. – Доченька, пожалуйста, приезжай, – умоляла она. – Иначе я умру здесь одна.

– Выезжаю, – ответила Полина и положила трубку.

– Выглядишь, как труп, – засмеялась Зина, войдя в кабинет с аптечкой. – Давай сюда свой палец, – приказала она, – а то из тебя скоро вся кровь выльется.

– Катю убили, – бесцветным голосом произнесла Полина.

От неожиданности Зина дернулась и пролила спирт на пол.

– Как?

Полина не ответила, лишь пробормотала:

– Я еду к маме. Остаешься за главного.

Впервые за все время семьи Никифоровых и Фрейман собрались вместе. Печально, что поводом для встречи явилось такое страшное событие, как похороны. Мрачные лица, тихие разговоры, слезы – хуже атмосферы не придумаешь. На кладбище Полина стояла в стороне от родителей, которые, прижимаясь друг к другу, беззвучно плакали, наблюдая, как закапывают гроб их дочери. Катю решили похоронить рядом с Севой, и Полина сейчас с отчаянием смотрела на венок у креста, вернее на ленту, где золотистыми буквами виднелась надпись «Любимому мужу от жены». «Какая пошлость», – только эта фраза летала в голове, заставляя жмуриться от боли. Она уткнулась лицом в плечо Алекса и тихо застонала.

– Успокойся, – голос брата был жестким, но взгляд выражал сожаление.

Было видно, что Алексу очень тяжело на душе, и он всеми силами сдерживает эмоции. Таким он был с раннего детства: плакал внутри себя, никогда не выставлял чувства напоказ.

– Как же горько, – сказал Марк, отец братьев, и бросил участливый взгляд на Сергея Дмитриевича.

Тот сморщился, и Полина увидела, как плечи его затряслись в рыданиях. Мама, в отличие от отца, выглядела спокойной, только щеки ее были мокрыми, но она не вытирала их, лишь с мягкой улыбкой на губах смотрела на могилу младшей дочери.

Полина незаметно оглядела родителей, братьев, их отца и мачеху, которые спешно прилетели вчера вечером из Лондона, и быстро опустила голову. Даже учитывая трагичность ситуации, она не могла не думать о том, почему все еще находится на свободе. Полицейские, казалось, забыли о ней. Конечно, Полине задали несколько вопросов, касающихся ее отношений с сестрой, и поинтересовались, где она находилась в момент убийства. Она уверенно солгала, что находилась в Москве, в своем офисе. Кроме того, ни слова не было упомянуто о винтовке, которую она бросила во дворе. Орудие убийства не нашли, что также было удивительным. Каждую минуту Полина тряслась в страхе, боясь, что правда откроется и ее арестуют. «Но ведь я не убивала!» – внутренне рыдала она, понимая, что этому никто не поверит.

Елизавета Карловна подошла к отцу своих сыновей и протянула руку.

– Спасибо, что приехал.

– Лизонька. – Марк с нежностью обнял за плечи бывшую жену.

Полина внимательно наблюдала за выражением его глаз, в которых светилась любовь. К счастью, Марк быстро замаскировал свои чувства, неосторожно выпущенные наружу. Теперь взгляд его выражал только печаль и сочувствие, но Полина мгновенно догадалась, что он все еще любит ее мать. Это поняла и Ребекка, нынешняя жена Марка, правда, она ничего не сказала, однако недовольно прикусила губу. К Елизавете Карловне подошел старший сын и ласково коснулся губами ее лба. Полина пристально рассматривала Майкла и его отца. Оба невысокие, худые, с тонкой темной кожей. Мрачные, холодные, таинственные.

– Похожи, да? – послышался шепот Алекса.

– Очень, – согласилась Полина. – Представь, таким будет Майкл, когда ему исполнится столько же лет, сколько Марку.

– Не о том говорим, – нахмурился Алекс.

– Я не знаю, что нужно говорить на похоронах. Может, плакать?

– Как вариант.

– Не могу, – покачала головой Полина, отошла от брата и повернулась лицом к могиле Севы.

«От любящей жены». Эта фраза едва не заставила горько рассмеяться. Чтобы скрыть неподобающую веселость, угрожающую перерасти в истерику, Полина оставила всех и побрела к выходу. Спустя мгновение ее догнал Алекс.

– Полина, ты куда?

– К машине. Мое присутствие здесь бесполезно.

– Я с тобой, – сказал Алекс, обняв ее за плечи. – Расскажи, как это произошло. Твой отец молчит, а спросить у мамы я не решился. Она так подавлена…

– Мне практически ничего не известно, – треснувшим голосом произнесла Полина, боясь, что Алекс почувствует ее ложь.

Неизвестно, по каким признакам, но брат всегда безошибочно угадывал, когда она говорит неправду. Полина постаралась придать голосу естественность, но напряглась от страха, услышав его вопрос:

– Что ты от меня скрываешь?

– Алекс, прости, но я не понимаю, о чем ты спрашиваешь.

Полина остановилась и с тоской посмотрела на брата. Он поправил сбившуюся вуаль на ее шляпке и бросил взгляд в сторону приближающейся к ним маленькой процессии.

– Закончилось, – с некоторым облегчением в голосе произнес он. – Поговорим позже.

– Хорошо, – согласилась Полина и посмотрела на отца.

Волосы его растрепались на ветру, взгляд казался мертвым, но движения были четкими и вполне осознанными. Отец пожал руку своему давнему сопернику Марку, и Полина услышала, что он приглашает его к себе домой.

– Пожалуй… – Марк с жалостью посмотрел на Сергея Дмитриевича, – едем. Выпьем чего-нибудь, сейчас это нам крайне необходимо.

– А где моя милая малышка? – спросил Сергей Дмитриевич и огляделся по сторонам.

Полина испугалась, что у отца помутился рассудок, ведь «милой малышкой» он всегда называл Катю, но спустя мгновение поняла: отец зовет ее. Она быстро подошла к нему и схватила за ворот пальто.

– Папа, я не Катя! – так громко воскликнула она, что все повернули головы в их сторону, а после принялись с удивлением пересматриваться. – Ты меня слышишь?! Я не «милая малышка»! Я – Полина!

– Я знаю. Еще не сошел с ума. – Сергей Дмитриевич крепко прижал к себе дочь.

– Папа, – начала вырываться Полина, – неужели ты не понимаешь? Я не смогу заменить Катю!

– Мне и не нужно.

На следующее утро Полина отвезла Фрейманов в аэропорт и дала обещание, что прилетит к ним в конце месяца. Алекс собирался остаться в Москве на пару дней, но Полина уговорила его изменить решение. Ей не хотелось, чтобы брат постоянно «путался под ногами», утешая и предлагая помощь. Полине не нужно было дружеское плечо, чтобы прийти в себя, потому что состояния дурноты у нее не наблюдалось. Наоборот, физически она чувствовала себя прекрасно, только часто раздражалась, наверное, оттого, что постоянно боялась быть обвиненной в убийстве сестры.

– Уезжай, – попросила она Алекса. – И не беспокойся за меня.

– Справишься? – брат выглядел хмурым и настороженным.

– Разумеется.

– Знаешь, о чем я сейчас думаю? – спросил Алекс, глядя на Марка, который без интереса слушал жену, что-то тихо ему выговаривающую. – О том, что наши отцы первый раз в жизни мирно поговорили друг с другом. Без упреков и выяснения отношений.

– Нет худа без добра.

– Вот дерьмо, – понизил голос Алекс. – До сих пор не понимаю, как такое могло случиться! Куда она влипла?

– Думаешь, я знаю?! – вспылила Полина. – Мы с ней, вообще-то, поссорились в день убийства. «Проваливай! Убирайся!» – такими были ее последние слова в мой адрес.

– Теперь я понимаю, почему ты выглядишь такой нервной, – сказал Алекс, и Полина с печалью осознала, что ей впервые удалось обмануть его. – Испытываешь вину?

– За то, что Катя меня ненавидела?

– Ты ошибаешься…

– Не смей извиняться за нее! Тебе ничего о ней не известно.

Она быстро поцеловала брата в щеку, потом подошла к Майклу и потрепала его по плечу, прощаясь.