Роман Канушкин - Ночь Стилета - 2 Страница 24

- Вот и поищи.

Ранения в руку и плечо у Лютого оказались несильными, раны зарубцевались, и скоро уже можно будет снимать бинты, но вот с ногой дела обстояли значительно хуже: ногу буквально раздробило взрывом. От области колена и вниз глазам предстало кошмарное зрелище: мякоть была превращена в кровоточащую губку, словно отпадающую пластами, которые обнажили раздробленную кость. На ноге сделали несколько операций. Пришлось сшивать не только мышечную ткань, но и сосуды, были применены новейшие хирургические методы, в том числе и по наращиванию костной ткани, и ногу удалось спасти. Это было большим везением. Таким же большим везением, как и то, что все экстренные операции, связанные с хирургическим вмешательством, окончились прежде, чем люди Миши Монгольца вздумали посетить больницу. Но все же Лютому пришлось принимать огромные дозы болеутоляющих на основе кодеина, наркотического вещества, чреватого привыканием.

- Это кефлекс, - повторила медсестра, - ранозаживляющее. Чистейший пенициллин.

- А укольчик? - произнес Игнат.

- Обезболивающее? - В улыбке медсестры проскользнуло какое-то странное плотоядное понимание. - Через два часа. Потерпите.

- Что ж ты, Люб, делаешь? - усмехнулся Лютый. - Посадила приличную братву на нормальный кайф, а теперь заставляешь в ломках биться?

- Что? - Сестра обеспокоенно захлопала ресницами.

- Ох ты птенчик мой, - грудным голосом протянул Лютый, - женился б на тебе по три раза в день.

- А я б по четыре, - пробубнил Игнат.

- Ох эти ваши шуточки... - Она слегка покраснела.

- Я умою тебя лунным светом, заплету в твои кудри цветы... - шутливо продекламировал Игнат, потом, перестав улыбаться, потянулся за сигаретами.

- Не слушай его, Любань, - сказал Лютый. - Он моей сестре то же самое обещал, а потом по рукам пустил.

- Как? Что? - Медсестра смотрела на них обоих. - Как по рукам... серьезно, что ли? - Потом усмехнулась. - Ой, ну вы прямо действительно как маленькие... - Видимо, для медсестры Любы это являлось исчерпывающей формулой. - Давайте, больной, поворачивайтесь.

Игнат лежал на правом, здоровом, боку, а тонкая игла одноразового шприца вошла в его ягодицу, впрыскивая лекарство. Укол был болезненным.

Эта их старая шуточка про сестру, которую пустили по рукам... У Лютого не было никакой сестры. Совсем недавно у него был брат, единственный и любимый. Да вот уже не за горами сорок дней...

Укол был болезненным. Лекарство всегда оказывалось горьким. Только Лютый свое лекарство еще не принимал, и Игнат боялся, что месть за брата станет его идефиксом.

Стая акул, о которой говорил Лютый... Ему все же пустили первую кровь ("...и когда мне пустят первую кровь и вся стая будет готова меня разорвать, мне будет очень нужно, чтобы кто-нибудь меня прикрыл"), и все это вовсе не кончилось. Происходит что-то очень странное, что-то, чему Игнат не мог найти объяснения. Все версии, предлагаемые Лютым, не работают. И прежде всего потому, что ни одна из них не оказывается достаточной, не объясняет всего, что произошло и что продолжает происходить. Все версии, накладываемые на события, малы, и при использовании любой из них, так или иначе, остается что-то, остается некий хвостик, который этой версией не покрывается. С версией "Миша Монголец" - там уже был не просто хвостик, а огромный хвостище. Эта версия после известных событий отпала.

Версия "Вика и группа "Континент"" также содержит несколько подобных хвостиков. Даже если не принимать во внимание все, что в последнее время Игнату удалось выяснить об этой пресловутой Вике - ее безупречную репутацию, их с Лютым дружеское расположение и чуть ли не взаимную симпатию... Времена и люди меняются. И одним из печальных последствий этих перемен является то, что подозревать, увы, можно всех. Но даже если не принимать во внимание личных качеств Вики, говорящих не в пользу подобной версии, остается еще пустячок со множеством нулей... У Лютого и мужа Вики имелись некоторые тайные соглашения. Группировка Лютого, в числе многого другого, контролировала один некрупный банк, который являлся прежде всего "банком для своих", такой домашней конторой, и через него прокачивались огромные суммы. Эти деньги не являлись, конечно, криминальными "Континент" и в лице своего бывшего президента был все-таки весьма респектабельной компанией, - но и до конца легальными эти проплаты назвать было нельзя. Не "черные", не "белые", а, так сказать, "серые" деньги. Налоговый пресс, непомерные таможенные пошлины... Лютый назвал это тайным "моторчиком", без которого в нынешних экономических условиях легальный бизнес просто не смог бы существовать. И естественно, Вика знала об этих суммах. И теперь перед Игнатом открывалась любопытная картина - так или иначе, несмотря на сопротивление некоторых членов совета директоров, "Континент" и альянс "Лютый - Щедрин" медленно шли на сближение. И уже существующий "тайный моторчик" мог в перспективе стать неплохим инструментом для подобного сближения.

Вот тут и возникал этот самый "хвостик". У Лютого осталась очень крупная сумма. "Тайный моторчик". Только эти деньги принадлежали Вике и ее мужу, а не группе "Континент".

- Понимаешь, Игнат, деньги лежат у меня, - рассказывал Лютый. - Много. Мы с Алексеем... Так звали Викиного мужа... Словом, у нас были очень доверительные отношения. С моей стороны еще пара человек об этих деньгах знает.

- Ты имеешь в виду... что никто в "Континенте" об этих суммах и не догадывался?

- Нет, догадывался. Один человек. Сама Вика. Но больше никто. Это были их семейные деньги. Как говорится, "что имею, то и введу"...

- Значит, случись что с тобой...

- Совершенно верно, брат. Даже если сделать такое предположение, что Вика решила меня "завалить"... Да не, дичь какая-то. Но в любом случае, случись что с Лютым, эти бабки просто-напросто пропадают. Кому потом долги объявлять?

- Но ты сам говорил, что в последнее время ваши отношения похолодели...

- Оно и странно. - Лютый вдруг на мгновение замолчал и как-то растерянно посмотрел на Игната. - Еще до... свадьбы она меня стала, ну знаешь, сторониться, что ли... Словно ей про меня кто-то дерьма наплел. У нас ведь там тоже много проблем было. Гибель мужа и автокатастрофа... Но потом, на похоронах, - голос Лютого чуть дрогнул, - она подходила соболезнования выражать, и знаешь... когда руку мне пожимала, как-то так тепло, что ли... Я тогда решил, что сопереживает человек. Знаешь, о ней очень много хорошего говорят люди. Но у меня с ней никогда особо близких отношений не было, она ж вся рафинированная такая... С мужем ее, с Алексеем, - да, а с ней, так, ровные, скорее деловые. Но все равно, ее деньги-то у меня. Она ж знала, что я сильно на контакт с "Континентом" рассчитывал, и об этих деньгах не беспокоилась.

...Хвостик, "тайный моторчик". Даже если, по выражению Лютого, допустить такую "дичь", что в последний момент что-то изменилось и эта черная свадьба все же заказана "Континентом", то Вике не составило труда прежде извлечь свои деньги. Чуть упредить события. Тем более что это стало бы привычной операцией, не вызывающей никаких подозрений. Перед тем как нечто рушить, следовало спасти все ценное. Как говорится: утром деньги вечером стулья. "Тайный моторчик".

Значит, кто-то еще? Кто-то третий?

Кто-то, отправивший на свадьбу к Лютому киллеров,

часы, минута, которая пропала

а затем хладнокровно подставивший убийц, когда те выполнили свою работу. Игнат теперь был уверен в этом наверняка. ОМОН не просто прохлаждался в лесу в течение минуты, которую вряд ли было бы возможно вычислить, если б не случайная милицейская пуля, остановившая часы. Киллерам было дано время, чтобы закончить то, зачем они пришли, и эта пропавшая минута оказалась роковой и для них.

Но одному из киллеров удалось уйти. И теперь он очень захочет узнать, что же это за случайный наряд ОМОНа оказался именно на маршруте их отхода, когда уже спасительная река за оградой дома Лютого и ждавшие на другой стороне реки брошенные автомобили были так рядом. Что это за случайный наряд ОМОНа, уничтоживший шестерых его подельников и открывший огонь на поражение именно прежде всего по официантам? Вот незадача... Рука, вращающая калейдоскоп... Рисунок становился все более зловещим. Игнат Воронов всматривался в бездну и видел там лишь холодные пальцы безумного дирижера, который вовсе не прекратил игру. И у них совсем нет времени, потому что события продолжают безудержно развиваться, а им отводится роль то жертв, то безмозглых статистов. Надо остановить этот бешено раскачивающийся маятник, если это еще возможно. Игнат снова вспомнил своего старого учителя Цоя.

Вещи говорят о себе больше, чем кажется.

Учись видеть. Смотри в глубину.

За внешним, видимым слоем событий всегда скрывается то, что ты ищешь.

Игнат никогда не забывал лица своего учителя. Он помнил преподанные ему уроки. Но... что он может увидеть в этой зияющей тьме? Часы, пропавшая минута, Павел Лихачев, командир местного ОМОНа, - пока их единственная ниточка, единственная зацепка. Остальное - лишь голые умозаключения, не подтвержденные фактами. И вся проблема в том, что, возможно, сейчас, в эту самую минуту, к подобным умозаключениям приходят не только они.