Чингиз Абдуллаев - Трибунал для Валенсии Страница 24

— Минут через тридцать—сорок, — напомнил Дронго.

— Может быть, — не стал возражать Тигран, — но это не имеет принципиального значения. Я Нину не убивал, если вас интересует этот вопрос. И не мог убить, потому что был в Валенсии. Сначала на экскурсии вместе с вами, а потом с Евой. И если я отлучился на несколько минут, то это ничего не доказывает.

— Странно, что вы гуляли вокруг галереи полчаса и не нашли друг друга, — заметил Дронго.

— Наверное, так. Я не смотрел на часы. И ничего не собираюсь вам доказывать. Не считайте меня самым плохим в этой группе. Я, может быть, наоборот, самый белый и пушистый.

— А кто черный?

— Не знаю. И не буду отвечать на этот провокационный вопрос.

Дронго улыбнулся.

— Вы не видели Вадима? Мы его нигде не можем найти.

— Нет, не видел. По-моему, он решил спрятаться. Опять поругался с женой. Она его просто достала. Считает его виноватым, что они приехали сюда. Знаете, есть такие люди, которые готовы винить своих близких во всех собственных бедах. Я такую жену задушил бы, — в сердцах добавил Тигран.

— Может, он уехал в город? — предположил Дронго.

— Понятия не имею, — пожал плечами Тигран, — все может быть.

Дронго кивнул ему на прощание и прошел дальше. У стоянки он увидел сотрудника отеля в форме охранника и подошел к нему. На вид парню было года двадцать два или чуть больше.

— Вы давно дежурите? — спросил Дронго по-английски, но охранник его не понял. В Испании вообще языковая проблема с местными жителями. Почти никто из них не говорит по-английски, предпочитая разговаривать на диалекте своей провинции и на испанском, который в Каталонии называют «кастильским языком». Дронго пришлось повторить вопрос по-итальянски, и парень его понял, поскольку эти языки похожи.

— С двенадцати часов дня, — ответил охранник. — Мы тут дежурим вдвоем. Я стою здесь, а мой напарник на другом конце.

— За последние несколько часов кто-нибудь отсюда уезжал?

— Конечно. Человек десять или двенадцать.

— Вы их всех видели?

— Для этого меня сюда и поставили, сеньор. Я должен следить за стоянкой и выводить машины, если меня попросят об этом.

— Вы случайно не видели моего знакомого? Я точно не знаю, какая у него машина, но, возможно, он выезжал отсюда. Высокий такой мужчина с бородкой и усами. У него характерная азиатская внешность, узкие глаза…

— Конечно, сеньор, он выехал. Этот сеньор из группы русских, которые живут в нашем отеле. У них еще случилось такое страшное несчастье…

Парню, очевидно, не с кем было поговорить.

— Действительно, трагедия, — пробормотал Дронго. — Не скажете, когда он уехал?

— Примерно полтора часа назад. Выехал отсюда на своей машине. По-моему, у него «Пежо» четыреста шестой модели. Но старый «Пежо», видимо, из проката.

— Вы не запомнили его номер? — спросил Дронго. — Черт возьми, номер, номер его машины.

— У нас записывают все номера машин, которые встают на стоянку, — пояснил охранник, — такой порядок, сеньор.

— Дайте мне номер машины, — потребовал Дронго. И почувствовал, что наконец — то их поиски заканчиваются.

Глава тринадцатая

Охранник достаточно быстро сообщил ему номер машины Вадима, и Дронго, ворвавшись в отель, попросил портье связаться с бюро проката, узнать, на чье имя там был взят автомобиль. Вскоре он узнал, что «Пежо» зарегистрирован на сеньора Калимуллина, который заказал машину сегодня по телефону. Дронго решил немедленно сообщить об этом Миллеру. Он нашел его в баре, сидящим за чашкой кофе.

— Калимуллин заказал по телефону машину из бюро проката и уехал отсюда, — объявил Дронго, еще не отдышавшись. — В общем, я думаю, мы с вами правы насчет него.

— У нас нет доказательств, — устало напомнил Миллер, — хотя все факты свидетельствуют против Калимуллина. Он живет на пятом этаже. И Нина могла отдать ключ от люкса ему. Вадим знал про деньги Базурова, так как сам перевозил их через границу. Кроме того, Калимуллин нуждается в деньгах гораздо больше всех остальных, ежедневно выслушивая укоры супруги. И наконец, он имел возможность приехать сюда, чтобы спрятать деньги и либо случайно, либо намеренно убить Ступникову. Все совпадает. — Миллер допил кофе и достал из кармана конфету в фирменной упаковке отеля «Сиди Салер». А когда развернул ее, Дронго заметил, что карамель красного цвета. — И все-таки у нас нет конкретных доказательств, — закончил Миллер.

— Подождите. — Дронго вскочил и выбежал из бара. Через минуту он вернулся. В руках у него была целая горсть конфет, которые он начал сосредоточенно разворачивать. Первая карамель оказалась желтого цвета. Вторая тоже желтая. Третья такая же…

— У нас есть доказательства его вины, — выдохнул Дронго. — Мы можем абсолютно точно доказать, что он приезжал сегодня днем в отель.

— Конфеты? — понял Миллер. — Их меняют каждое утро. Причем семь раз в неделю выставляют разные карамели. Сегодня в полдень вчерашние клубничные заменили на апельсиновые. А вы видели в его руках апельсиновые конфеты?

— Да, — радостно подтвердил Дронго. — Мы забрали Вадима на углу площади. Когда он вошел в автобус, то сначала нашел на полу эту карточку, которую положил на сиденье рядом со своей супругой, а затем достал из кармана несколько конфет и угостил Аркадия. Тот предложил и мне, но я отказался. Однако я точно помню, что карамель была апельсиновая. А если блюдо с конфетами ежедневно меняют в полдень, то откуда у Вадима могли оказаться эти апельсиновые карамели? Ведь когда мы уезжали, на стойке портье лежали клубничные. А неделю назад этой группы в «Сиди Салер» еще не было.

— Мой молодой коллега, — торжественно произнес Миллер, — мне кажется, мы с вами раскрыли очень нелегкое преступление. Но меня беспокоит этот его явный прокол с конфетами. Продумать такое убийство и не заметить столь явной ошибки…

— Может, он не планировал убийства, — предположил Дронго, — но был так потрясен случившимся, что не смог даже подойти к автобусу. На свое счастье, увидел Аркадия с Аллой и попросил их, чтобы его подобрали на углу. А пока ждал автобуса, постарался немного прийти в себя. Когда же уселся в машину, механически предложил конфеты своему другу, не подумав о последствиях. И кстати, об этой найденной им карточке. Его жена сказала, что Вадим постоянно ее теряет, поэтому она держит обе их карточки при себе. А эта карточка, якобы найденная на полу, была от номера Олега Базурова. Так все сходится.

— Слишком просто, — немного подумав, отозвался Миллер. — Но куда и зачем он уехал?

— Чтобы спрятать краденое, — предположил Дронго. — Он же должен понимать, что рано или поздно полиция проведет обыск, найдет и деньги, и драгоценности. Поэтому поторопился спрятать их где-нибудь в городе.

— И у нас не будет никаких доказательств, — заключил Миллер. — Может, мы с тобой поступили опрометчиво, не вызвав его на допрос одним из первых?

— У нас были лишь неоформленные подозрения, — мрачно напомнил Дронго.

— Скажи честно, — вдруг попросил Миллер, — ты веришь, что Калимуллин убийца?

— А вы?

— Я спросил тебя первым.

— Нет.

— И я не верю.

— Почему? — улыбнулся Дронго.

— Сначала скажи ты, — тоже усмехнулся Миллер.

— Он производит впечатление очень несамостоятельного и очень неуверенного в себе человека, — чуть подумав, проговорил Дронго. — Я не верю, что он мог так здорово все рассчитать. Если Вадим способен настолько тщательно подготовить преступление, то почему он терпит такую жену? Ответ на этот вопрос может быть только такой — они оба нас обманывают. На самом деле все их ссоры это игра для окружающих. Не удивлюсь, если и кражу, и убийство спланировала Елена Калимуллина, а муж был лишь исполнителем ее воли.

— Интересная версия, — признал Миллер, — но тогда нужно арестовывать их обоих. А у нас против нее нет никаких доказательств, только против него. Но между прочим, я тоже думал над таким вариантом. Елена вполне могла спланировать такое преступление и помочь мужу с алиби. Только почему тогда они не остались вместе? Ведь гораздо удобнее всем сообщать, что они были вместе, чтобы никто не заподозрил именно ее супруга. Или они рассудили как-то иначе?

— Они могли подстраховаться, — предположил Дронго, — на всякий случай, если Вадима кто-нибудь увидит в отеле.

Миллер поднялся.

— Нужно сообщить Корвальо номер автомобиля, на котором уехал Калимуллин, — решил он, — и как можно скорее. Если мы хотя бы отчасти правы, ему может угрожать опасность.

— Черт возьми, — пробормотал Дронго со злостью, — нужно было сразу же тащить этого типа на допрос. Мы потеряли зря много времени. Это я виноват, я же спускался вниз и видел их всех.

— Не нужно себя винить, — великодушно посоветовал Миллер.