Татьяна Коган - Отпусти своего демона Страница 24

Джек нахмурился, не улавливая – шутит она или говорит серьезно. Гретхен вздохнула:

– Утром, когда Стефан ушел на работу, я тотчас спустилась вниз, надеясь на чудо. А вдруг он до сих пор на скамейке ждет меня? Вчера он заметил мой взгляд и тоже посмотрел на меня. И в его глазах я прочла… Не знаю, что я прочла, но меня неудержимо тянуло к нему.

– Скамейка оказалась пуста? – сдерживая улыбку, спросил Иван.

– К сожалению.

– Конец истории?

– Какого ты обо мне дурного мнения, – хмыкнула Гретхен, поудобнее устраиваясь у него на плече. – Разве я поделилась бы с тобой историей, которая не имела продолжения? Я встретила его через пару дней.

– И?

– И мы сразу же стали жить вместе. Правда, через три года он заболел, и мне не удалось его спасти. Хотя я честно старалась. – Гретхен замолчала. Ивану показалось, что она плачет. Он аккуратно отстранился и заглянул в ее глаза. Они были сухими.

– Что случилось дальше? – как можно мягче спросил он.

– Мне пришлось его усыпить, чтобы он не мучился.

– Усыпить?

– Ветеринар сказал, что шансов нет.

– Ты про кота, что ли, рассказывала? – вскинул брови Иван. Гретхен снова удалось провести его.

– Ну не о собаке же. Бродячих псов в Мюнхене практически нет, – язвительно протянула она. – Да и не люблю я собак. Они слишком назойливые.

Джек понимал, что выглядит глупо, продолжая настаивать на откровенности, но все-таки уточнил:

– Вообще-то, спрашивая о любви, я имел в виду несколько иное.

– Я знаю. – Она самодовольно улыбнулась.

– Нравится водить меня за нос?

Гретхен положила руку ему между ног и пошловато хихикнула:

– И не только за нос.

Иван почувствовал, что возбуждается. С Гретхен он, словно шестнадцатилетний пацан, возбуждался просто от того, что находится рядом. Быстрым движением опрокинул ее на спину и навис над нею, стягивая брюки.

– Ой, не надо, не надо, я все скажу, все подпишу, – в притворном ужасе воскликнула она. Джек не дал ей договорить, накрыв ее губы своими губами.

Последующие тридцать минут Иван весьма бесцеремонно пользовался своим физическим превосходством. Судя по двум оргазмам, Гретхен это не сильно обидело.

Немногим позже, расслабленно привалившись к спинке кровати, она неожиданно призналась:

– Мне тогда девятнадцать только стукнуло. Я проходила практику в больнице. Там работал один доктор, кардиолог. Гений. Ты когда-нибудь встречал гения?

– Каждый день в зеркале вижу, – пошутил Джек.

– Тот доктор тоже был гением, только настоящим, – усмехнулась Гретхен. – Когда он делал операции на сердце, на него хотелось смотреть не отрываясь. Такой собранный, суровый. А сколько жизней он спас! Пациенты на него молились. А я фантазировала о том, как, должно быть, восхитительно заниматься с ним сексом.

– Мне уже не нравится этот тип, – прокомментировал Иван.

Гретхен задумчиво провела ладонью по его щеке.

– Самое интересное, что внешность он имел посредственную, не в моем вкусе. Бывают такие мужчины – смотришь и думаешь – фу-у, не мой тип. А потом замечаешь, как он двигается, как говорит, какая бешеная энергетика из него прет, и начинаешь безудержно мокнуть.

Я флиртовала с ним, но безрезультатно. Он никого вокруг не замечал. И тогда я просто дождалась конца его смены, подошла и сообщила, что влюблена и все такое. Он посмотрел на меня с таким недоумением, что я чуть сквозь землю не провалилась. Но быстро взяла себя в руки. Что мне было терять? У меня кружилась голова от одного его запаха, я хотела его, здесь и сейчас, во что бы то ни стало. Наверное, он почувствовал мою серьезность. Молча достал из кармана блокнотик, – он все время ходил с блокнотом, делал пометки. Написал что-то, вырвал листок и вручил его мне. Я схватила бумажку и ушла, не оглядываясь. Лишь запершись в подсобке, я осмелилась развернуть ее. Там был номер телефона и домашний адрес.

– Ты умеешь добиваться цели, не так ли? – В голосе Джека звучало восхищение. Он поймал себя на мысли, что знает еще одну женщину, способную достигать намеченного с такой же самозабвенной неудержимостью. Но как же сильно они между собой отличаются. Елизавета напоминала хищника – дикого и опасного. При всей ее внешней привлекательности с ней не хотелось сближаться. Гретхен же походила на кошку – грациозную, мягкую, демонстрирующую клыки и острые когти только по необходимости. Елизавета всегда находилась в одном образе, будто высеченная из гранита статуя. Гретхен же менялась, как вода. Не поэтому ли Джека влекло к ней?

Помолчав, она продолжила:

– Мы начали встречаться. Я светилась от счастья. Это было такое особенное чувство причастности, когда ты осознаешь, что приобщаешься к чему-то великому. В операционной он был недостижимым идеалом, совершенным существом. А в моих руках превращался в смертного мужчину, стремящегося удовлетворить свою похоть. О, как это заводило. – Она кивнула на бутылку коньяка, стоящего на журнальном столике. – Нальешь?

Джек кивнул. Наполнил два бокала и протянул ей один.

– Спасибо, герр Иван. – Гретхен сделала пару глотков и поудобнее поправила подушку под поясницей. – Наш роман затянулся на полгода. А потом я поняла, что мне надоело. Он позволял себя любить, и только. Я устала от невзаимности. Любой женщине нужно, чтобы ею восхищались. А он восхищался одним собой. И я его бросила.

– И как он отреагировал? – Джек внутренне ликовал оттого, что сумел вытащить Гретхен на честный разговор. Обычно, когда люди открывались ему, в Кравцове сразу же включался режим психотерапевта. Но сейчас он слушал без попыток анализировать.

– О, гений показал себя во всей красе. Начал строить мне козни и распускать грязные слухи. Вскоре вся клиника шепталась за мной спиной. – Гретхен пригубила коньяк, посмотрев на Ивана поверх бокала. – Это удивительно и парадоксально, что великие люди – умнейшие и способные практически на чудеса – при этом могут быть самым обычным дерьмом – мстительным, лишенным благородства. У меня это в голове не укладывается. Как можно добиться невероятных высот в медицине, спасать людей и одновременно с этим сохранить в себе самые жалкие и гадкие душевные качества? Я не понимаю.

Джек кивнул:

– Это что-то сродни ситуации, когда композитор, создавший пленительные произведения, оказывается довольно неприятным человеком. Поэтому я всегда избегаю углубляться в биографические дебри великих музыкантов. Чем же в конечном счете все закончилось? Он оставил тебя в покое?

Гретхен небрежно тряхнула головой, ее густые длинные волосы заструились по обнаженным плечам:

– Да, он оставил меня в покое. Он умер.

Джек состроил серьезное лицо, хотя глаза его улыбались:

– Меня начинает беспокоить тот факт, что все твои романы заканчиваются смертью второй стороны. Сначала кот, потом врач. Надеюсь, ты не потребуешь от меня умереть, если мы вдруг случайно рассоримся?

– Что я могу сказать, герр Иван. – Гретхен кокетливо вскинула плечико. – Не ссорься со мной.

Утром Кравцов подбросил ее до клиники, а сам поехал домой. По дороге думал о том, что уже пора бы определиться с датой возвращения в Москву. Отпуск подходил к концу, в клинике его ждут пациенты. Джек радовался, когда приезжал в Мюнхен, но обычно хватало пары недель, чтобы пресытиться бюргерским очарованием города. Несмотря на то, что здесь жили его родители, он считал своим домом Москву, вокруг которой крутилась вся его жизнь. Сейчас ему совсем не хотелось обратно. И дело не только в очаровательной медсестре.

Раньше в России его ждали друзья. Пусть с годами они виделись все реже и реже, это не влияло на их отношения. Кравцов знал, что всегда мог рассчитывать на Глеба, Макса и Елизавету. И что бы ни случалось, их союз оставался крепок. Но теперь от былой компании остались лишь двое. Елизавета сетовала, что он совсем отдалился. Наверное, думала, что Джеку неловко встречаться с ней из-за случившегося между ними конфуза. Однажды подруга воспылала к нему страстью, но не получила взаимности. Однако истинная причина крылась в другом. Каждая встреча с Елизаветой усиливала чувство утраты. Джек с удвоенной силой осознавал, что навсегда потерял друзей. И больше никогда, никогда их не увидит.

Утреннее солнце слепило глаза. День обещал быть ясным и морозным. Иван опустил козырек, вырулил на шоссе и настоятельно порекомендовал самому себе не рефлексировать. Припарковавшись у дома родителей, он встретил выезжающего из гаража отца. Тот остановился и опустил боковое стекло:

– Судя по тому, как редко ты ночуешь дома, отпуск удался? – лукаво улыбнулся Сергей Иванович. – Мать планирует выпытать у тебя всю правду о твоей таинственной фрейлейн, будет настаивать на семейном обеде.

– Спасибо, что предупредил! – искренне поблагодарил Иван.

– А толку-то? Все равно это не спасет. Если твоей матери что-то приспичит, она не отстанет.

– Попробую прокрасться в свою комнату незаметно.