Екатерина Лесина - Бабочка маркизы Помпадур Страница 24

– И шуба.

– Ага. Длинная. Чтоб как у боярыни в сказке.

– Леша, а у тебя фена нет? Я там не нашла.

С шубой Алина как-нибудь позже разберется, есть сейчас проблема более насущная: вместе или раздельно, но с мокрыми волосами спать она не ляжет. И Леха, кажется, сообразил.

– Блин… а так они долго будут, да?

Долго. До утра. И там уж точно не расчешешь. Надо было обрезать эту дурацкую косу, как Дашка советовала. Папа, мама… не они же мучаются.

И вообще, следовало бы головой подумать. Вещи привезла, а фен забыла.

– Аль, я охране позвоню, чтоб в магаз сгоняли, – Леха пощупал косу, убедился, что волосы мокрые. – Не расстраивайся только.

Она не расстраивается. Просто как-то все одно к одному… свадьба, бабушка и волосы теперь. Еще звонок этот и бабочка золотая, которая нашла приют в шкатулке с жемчугом. Неприятное ощущение, что Алину используют втемную… но и тут некого винить.

– Не надо никого гонять. Я сейчас заплету и… утром буду кучерявой.

– Как овечка?

Как баранка. Дашка так называла жену барана, особу с высоким уровнем интеллекта и поразительным умением вляпываться в неприятности.

Вообще-то все получилось случайно.

Дашка только хотела проверить этого внезапно возникшего на Алинином горизонте принца, который при первой встрече произвел столь удручающе благостное впечатление. Мама всегда говорила, что Дашку сгубит здравомыслие. Нормальной женщине полагается обладать некой долей дурости, которая и толкает на безумства. А какие безумства, если все проверяется?

В том числе и Леха.

Он был чист перед законом – ну, относительно: Дашка решила, что мелкие правонарушения вроде пьяной драки девятилетней давности и вождения в нетрезвом виде, еще более древнего периода, не в счет. И успокоилась бы, но…

…но два месяца тому Алексей Петрович Попов проходил свидетелем по делу о нанесении побоев гражданке Карине Викторовне Алексеевской гражданкой Александрой Федоровной Мазуриной.

…и по делу о нарушении общественного порядка гражданкой Кариной Викторовной Алексеевской на вернисаже…

…и по обвинению Карины Викторовны Алексеевской в краже футляра для мобильного телефона…

От Алининого принца определенно воняло другой женщиной.

Карина Викторовна. Светская львица малого ареала.

Появилась из ниоткуда два года тому. И вспыхнула на небосводе местного бомонда сверхновой звездой. Скандальной. Истеричной.

Писали – эпатажной.

Писали вообще не сказать чтобы много и как-то совсем уж однообразно. А вот фотографироваться Карина Викторовна избегала. И Дашка, обнаружив все-таки несколько снимков – не самых удачных, – и поняла почему.

Она узнала бы эту женщину из тысячи.

Пять лет назад.

Работа, к которой только-только приспосабливаешься, пытаясь понять, стоила ли она потраченной на учебу жизни, да и вообще готова ли Дашка остаток этой жизни потратить на чужие пьяные разборки, дворовые драки, кражи из ларьков… шлюх.

Они собирались у дороги, тянулись к редким фонарям, словно и вправду были бабочками. Безголовые мотыльки в ярких обертках одежд. Короткие юбки. Чулки сеткой. Топы блестящие. Всклоченные волосы и терпкие духи.

Смех.

Дашку не воспринимали всерьез. Мент? Вот она-то мент? Издеваешься, девочка? Какая профилактическая работа? Некому тут с тобой лясы точить. Стоят люди… просто стоят. Девушкам что, у дороги и постоять нельзя? Ее не боялись, точно знали: Дашка не станет задерживать. Силенок не хватит. Терпели. До одного дня.

– Слышь, – к Дашке подошла Лялька, крупная дебелая девица, которая носила только розовое. – Тут базар к тебе есть… дело такое… короче, вчера Маньку сняли и с концами. А на другой точке тож девчонка уехала и все… и еще бают, что призрак вернулся. Уже многих… того. Девки работать боятся.

Она не просила о помощи, но говорила так, что становилось ясно: если Дашке вдруг захочется помочь, то все эти женщины будут ей благодарны.

Но что она могла сделать?

Заставить подать заявление о пропаже Маньки, которая приехала нелегально? Ее вообще не существовало для системы, как и других, пропавших без вести. А Дашкино начальство не желало вешать на шею заведомо бесперспективное дело.

Призрак? Убивает? Пока убивает тихо, то и бог с ним… Дашке что, заняться больше нечем? У нее вот по драке отчет не подготовлен. И кража со склада супермаркета висит. Мошенники опять же… чего Дашка лезет, куда ее не просят?

Место!

А она ослушалась команды. Это было неправильно. Рискованно. И вообще безумие.

Зима на трассе. Коченеющие ноги. Ветер, продувающий пуховик. Щеки, которые после первого же добровольного дежурства шелушатся. И девчонки в мини-юбках и кожанках.

Сумасшедшие.

И никому, кроме Дашки, не нужные.

Машины. Номера. Рассказы девчонок. И очередное исчезновение. Страх, что накапливается. Надежда – Дашка не имела права ее обмануть. Понимание, что ничего-то она не может.

Тело в переулке.

И наконец, вынужденно открытое дело. По убийству гражданки Ольги Ступиной. Ляли.

– Сама дура, – сказала Дашке девица с огненно-рыжими волосами. И Дашка, глядя на эту девицу, удивлялась тому, что не замечала ее прежде. Не из-за волос – парик, – но из-за поразительного сходства с Алиной. У Дашки мелькнула даже нехорошая мыслишка про Алининого отца, но позже она ее отбросила. Сходство было лишь внешним, поразительным, но… не более того.

– А ты не дура, значит?

– Я? – девица приподняла бровь. – Я живая. И живой останусь. А знаешь почему? Потому как не сажусь в стремные тачки… и ей не следовало бы.

– Что за машина?

Девица вытянула губы, точно хотела поцеловать Дашку, и поинтересовалась:

– А мне что с этого будет?

– Моя горячая благодарность.

С каждой минутой она все сильнее злила Дашку. И злость грозила перейти в состояние неконтролируемое.

– Благодарностью сыт не будешь, – Карина смерила Дашку презрительным взглядом. – А с паршивой овцы хоть шерсти клок. Шапку давай.

Шапка была норковой. Новенькой. Ее мама привезла из Германии. В комплект входили вязаные рукавички и норковая же муфта. Дашка никому не призналась бы, до чего нравятся ей эти вещи. А тут отдать…

– Хочешь инфу – гони шапку, – велела Карина, ногу на ногу закидывая.

– Давай я лучше заплачу?

– А давай ты не будешь решать, чего для меня лучше?

Шапку пришлось отдать. И, наверное, это было глупо, но Дашка иначе не умела. Ведь если разобраться, то шапка – это только шапка. Карина дала подробное описание не только машины – она и номер запомнила, – в которую села Лялька, но и водителя.

Его пригласили на беседу, и он, заглянув Дашке в глаза, усмехнулся. А потом взял и заговорил. Он помнил каждую жертву, которых было много больше, чем предполагала Дашка, – Призрак убивал годами. И, не полагаясь на память, записывал убийства в дневник.

– Я помогаю очистить город от грязи, – сказал он, завершив рассказ. – А это ваша работа, между прочим…

Именно тогда Дашка поняла, что сделала правильный выбор.

Но это было раньше. А теперь Карина Бражкина стала Кариной Алексеевской, невестой успешного предпринимателя, мецената, столпа общества и прочее, прочее, прочее… и леший бы с ними, без Дашки разобрались бы. Но вот невеста исчезла, а столп общества к Алине руки потянул.

Как Дашке в стороне усидеть?

– Разрешите вас пригласить? – гость со стороны жениха – чтоб ему до утра икалось за Дашкины волнения – протянул руку.

Смутно знакомый тип.

– Вы меня, наверное, не помните. Но мы встречались. В суде.

– Обвиняемый? Свидетель?

Дашка приглашение приняла. В конце концов, если кто и сумеет пролить свет на происходящее, то друзья Лехи. И подруга, которая медленно нажиралась в гордом одиночестве. Видать, топила в алкоголе несбывшиеся девичьи мечты.

– Юрист, – он сдержанно улыбнулся, давая понять, что оценил шутку. Но Дашка не шутила. У нее вообще чувство юмора было специфическое, к малознакомым людям неприменимое. – Хозяйственный суд – моя прерогатива. Мы просто пересекались. В здании. Но я вас запомнил.

Спасибо ему большое.

– Вы очень красивая.

А он – говорливый. Неожиданно так. Спокойно, Дашка, паранойя еще никому на пользу не пошла. И если симпатичный парень решился-таки к тебе подойти, то это еще не значит, что он вынашивает коварные планы.

– Алина ваша близкая подруга? Впрочем, глупый вопрос. Наверняка близкая. Вы ведь свидетельница… – прозвучало двусмысленно.

– Ну не обвиняемая точно.

– Что она за человек?

Ох, еще один любопытный. И как тут не верить паранойе, которая, быть может, и не паранойя вовсе, а голос разума.

– Хороший человек. А тебе что за дело?

– Меня Егором звать.

Ага, он бы еще до завтрашнего дня подождал, прежде чем представиться. Но Дашка решила не вредничать.

– Дарья.

– Даша, я не собираюсь причинять вред вашей подруге…

…еще чего не хватало…

– …мне она кажется на редкость порядочным человеком, хотя знакомство наше длилось недолго…