Тами Хоаг - Тонкая темная линия Страница 24

- Это все потому, что я черный, да? - поинтересовался он с вызовом.

Той жаркой летней ночью, полной мошкары и летучих мышей, сновавших туда-сюда в поисках добычи, они стояли на парковке возле бара "Буду Лаундж". В южном небе над заливом вспыхивали зарницы, влажный воздух, словно бархат, прикасался к коже. Чуть раньше они с коллегами пошли в бар, как это часто случалось в пятницу вечером - кучка копов, пожелавших немного встряхнуться. Вероятно, Стоукс слишком много выпил, потому что громко заявил, что Анни фригидна. Она встала и вышла, исполненная отвращения.

От его обвинения в расизме у нее буквально открылся рот.

- Тебе не хочется, чтобы тебя видели вместе с мулатом? Так скажи это прямо!

Стоукс тогда подошел к ней совсем близко, лицо его окаменело от гнева. Но тут на стоянку въехала машина, какие-то люди вышли из бара, и напряжение резко спало.

Эта сцена так живо предстала перед Анни, что она почти почувствовала дыхание летнего зноя на своей коже. Она открыла высокие стеклянные двери в дальнем конце гостиной и вышла на балкон, вдыхая холодный влажный воздух. Легкий лунный свет посеребрил воду и очертил строгие силуэты кипарисов.

Забавно, Анни никогда раньше об этом не думала, но в некотором смысле она понимала Памелу Бишон. Она по своему опыту знала, что такое общаться с мужчинами, которые не могут принять отказа. Стоукс. Эй-Джей. Да и дядя Сэм в придачу. Различие между ними и Ренаром было таким же, как между душевным здоровьем и манией.

Но если рассуждать объективно, то преследователями становятся не только мужчины, но и женщины. Зачастую эти люди кажутся совершенно нормальными. Уровень их интеллекта и образование значения не имеют. Но по отношению к объекту их мании их мозг работает как-то не так. Некоторые страдают эротоманией, то есть таким состоянием, когда человек представляет себе романтические отношения с объектом мании и полагает, что все это происходит на самом деле.

Где-то в глубине болот аллигатор издал хриплый рев. Потом ночную тишину прорезал крик нутрии, напоминающий женский визг. Звук резанул Анни по нервам. Она закрыла глаза и увидела лежащую на полу Памелу Бишон в лунном свете, льющемся из окна, освещающем ее нагое тело. И Анни вдруг показалось, что она слышит крики Памелы... И крики Дженнифер Нолан... И крики женщин, погибших четыре года назад от руки Душителя из Байу. Зов мертвых. У нее по коже побежали мурашки, и Анни вернулась в комнату, закрыла стеклянные двери и заперла их.

- У тебя очень мило, Туанетта.

Она резко обернулась. Фуркейд стоял у входной двери, прислонившись к стене, глубоко засунув руки в карманы старой кожаной куртки.

- Что, черт побери, ты здесь делаешь?

- Эту твою дверь не слишком трудно открыть. - Он укоризненно покачал головой и выпрямился. - Тебе как полицейскому следовало бы об этом позаботиться. Особенно женщине-полицейскому, верно?

Фуркейд двинулся к ней, его движения казались обманчиво-ленивыми. Даже на расстоянии Анни чувствовала его напряжение. Она медленно отступила в сторону, оставляя между ними кофейный столик. Она надеялась, что ей удастся сбежать. А что потом? Магазин закрылся в девять. До дома Сэма и Фаншон добрая сотня ярдов, к тому же, как всегда по пятницам, они отправились на танцы. Возможно, ей удастся добежать до джипа.

- Что тебе нужно? - спросила Анни, пробираясь к двери. Ее ключи висели на крючке над выключателем. - Ты намерен избить и меня тоже? Твоя дневная норма грехов еще не выполнена? Или ты хочешь избавиться от свидетеля? Для этого тебе следовало бы кого-нибудь нанять. Ты станешь подозреваемым номер один.

У него хватило наглости улыбнуться:

- Теперь ты считаешь меня дьяволом, так, Туанетта?

Анни рванулась к двери, схватила ключи и уронила их на пол. Другой рукой она ухватилась за ручку двери, повернула, подергала, толкнула плечом, но дверь не поддалась. И в ту же секунду Фуркейд оказался рядом с ней и поймал ее в ловушку, опершись руками о дверь по обе стороны ее головы.

- Бежишь от меня, Туанетта?

Она чувствовала дыхание Ника на своем затылке, слегка отдающее ароматом виски.

- Ты не слишком гостеприимна, chure, - прошептал он.

Анни затрясло, что доставило Фуркейду немалое удовольствие. Она усилием воли уняла дрожь, повернулась и взглянула ему в лицо.

- Нам так много надо обсудить. Кстати, кто послал тебя в бар "У Лаво" в тот вечер? - Ник вглядывался в ее лицо, словно хищник. - О чем ты думала, Туанетта? Что я был тогда слишком пьян, чтобы сообразить?

- Что сообразить? Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Его губы насмешливо скривились.

- Я в этом департаменте уже полгода, и ты даже слова мне ни разу не сказала. И вдруг появляешься в этом баре, в, цветастой юбочке, взмахиваешь ресничками и желаешь заняться делом Бишон...

- Я действительно хотела участвовать в этом расследовании.

- А потом ты вдруг оказываешься на той улице. Просто проходила мимо...

- Именно так...

- Черта с два! - прорычал Фуркейд. Ему понравилось, как Анни моргнула. Он и хотел напугать ее. У нее есть причины его бояться. - Ты следила за мной! Кто тебя послал?

- Никто!

- Ты говорила с Кадроу. Он все это придумал? Не могу поверить, что это план самого Ренара. А если бы я набросился на него с ножом или с револьвером? Он бы просчитался, если б попытался уничтожить меня таким образом. А он совсем не дурак.

- Да говорю же тебе...

- Но, с другой стороны, может быть, это было правосудие Кадроу? Он не мог не знать, что Ренар виновен. Разумеется, Кадроу добивается его оправдания, чтобы сохранить собственную репутацию, но устраивает так, чтобы я Ренара прикончил. Ренар мертв, а я в тюрьме. От двадцати пяти до пожизненного.

"Он же просто не в себе", - подумала Анни. Она уже видела, на что способен Ник Фуркейд. Анни бросила взгляд на свою сумку, где она оставила револьвер. Два фута, "молния" расстегнута. Если она поторопится... Если ей повезет...

- Я понятия не имею, о чем ты говоришь, - ответила она Нику, отвлекая его, пытаясь выиграть время. - Кадроу постарался поссорить меня с департаментом, чтобы я сама к нему прибежала. Я бы ни за что не стала на него работать, заплати он мне хоть миллиард золотом.

Казалось, Фуркейд ее не слышал.

- Стал бы Кадроу этим заниматься? Вот в чем вопрос, - пробормотал он, словно обращаясь к самому себе. - Конечно, ему бы пришлось платить шантажисту до конца дней, но адвокату осталось совсем немного...

Изо всех своих сил Анни двинула Фуркейда коленом в пах, тот отшатнулся, согнулся вдвое, изрыгая проклятия:

- Сука! Дерьмо! Твою мать!

"Господи, пожалуйста, ну пожалуйста", - молилась Анни. Сунув руку в сумку, она шарила там в поисках оружия. Ее пальцы нащупали кобуру.

- Это ищешь?

Оружие появилось у нее перед глазами на ладони Фуркейда. Его палец лежал на спусковом крючке. Ник опустился на колени за спиной у Анни, схватил ее за волосы и тянул назад, прижимая своим телом к низкому столику.

- Грязна играешь, Туанетта, - прошептал Ник. - Мне это в женщинах нравится.

- Хоть бы тебя кто-нибудь трахнул, Фуркейд!

- Гм-м... - Он прижался щекой к ее лицу. - Не стоит подавать мне таких идей, красотка.

Ник медленно встал, все еще держа Анни за волосы, и потянул ее за собой.

- Ты очень плохая хозяйка, Туанетта, - заметил детектив, ведя свою пленницу на кухню, где ярко и весело горел свет. - Ты даже не предложила мне сесть. Хотя, уверен, у тебя есть другие таланты. Как вижу, в тебе есть способности дизайнера.

Фуркейд с любопытством оглядывал небольшую кухню. Кто-то нарисовал танцующего аллигатора на двери старого холодильника. На одном из столов лесенкой выстроились банки для кофе, чая, специй, словно ряд солдат-пехотинцев. Черная пластиковая кошка-часы висела на стене, ее глаза и хвост двигались в такт уходящим секундам.

Один из стульев был отодвинут от стола на блестящих Металлических ногах. На него-то Фуркейд и усадил хозяйку дома. Он взял карандаш, оставленный ею на столе, и прислонился к шкафчику.

Анни уставилась на него. Из глаз Фуркейда ушла злость, но смотрели они не менее пристально. Детектив сложил руки на груди, и ее револьвер казался в его пальцах всего лишь игрушкой.

- Итак, на чем мы остановились перед тем, как ты попыталась сделать из моих яиц омлет?

- О... Я решала для себя, психопат ты или маньяк.

- Так это был Кадроу? Он подкупил тебя и Стоукса? - Стоукса?

- А что? Ты понадеялась получить весь пирог целиком? Нет, chore. Стоукс привел меня в тот бар. Зачем мы туда пошли? Там никто из наших никогда не бывает. Чтобы быть подальше от наших мужиков, так он мне объяснил. А контора "Боуэн и Бриггс" оказалась как раз напротив этого заведения. Как чертовски удачно все сложилось. А потом появилась и наша малышка Туанетта, чтобы приглядеть за мной, пока пьяненький Чез сыграет свою роль.

- Зачем мне было принимать деньги от Кадроу? - задала вопрос Анни.