Алексей Биргер - Похоронное танго (Богомол - 6) Страница 24

- И зачем, по-твоему, им это алиби нужно было?

- Откуда ж мне знать?..

- Ой, не дури, дядя Яков. Все-то ты знаешь и понимаешь... Что они обо мне выспрашивали? И что сами знали?

- А знают они, что вы и есть Катерина, только Татьяной назвавшаяся, потому что никому Катерина дом не продавала и продать не могла, лишь недавно в права наследства введенная. И что дед ваш, Степан Никанорыч, штатным палачом был, одним из лучших исполнителей в Союзе, и спрашивали у меня, неужели я внучку палача, дьявольское семя, защищать и покрывать буду...

- А сам ты как думаешь? - она прищурилась. - Будешь или нет?

- Да я... - я запнулся, потом ответил, осторожненько. - Да, по-моему, эта внучка палача сама за себя постоять может.

Она хмыкнула.

- Могла бы... если б мной была. Но я не Катерина.

- Да как же так может быть? И где Катерина?

- Где-то... Я думаю, скоро появится. А с продажей дома все просто. Да, не могла ещё Катерина мне дом продать. Но могли мы с ней оформить соглашение у нотариуса, что деньги она от меня сразу получает, обязуясь оформить дом на меня, как только в права наследства вступит. А не оформит будет возвращать эти деньги в двойном или тройном размере. Вот и получается, что дом оплачен, и мой он, по сути, потому что неоткуда будет Катерине неустойку взять, чтобы соглашение расторгнуть. Ну, а когда официально дом будет на меня переписан - это вопрос десятый. Сам понимаешь, мне не к спеху.

- Так вот оно что! - я чуть по лбу себя не хлопнул. - Так все просто! А никто не допер!

- И, значит, "крутых" этих тоже покрутили, когда труп откопали? Из-за трупа все их алиби полетело?

- Точно, покрутили! Они вообще чуть не психанули, когда Шиндаря в багажнике обнаружили... - и тут я осекся, язык до боли прикусив, и даже бледнеть начал, потом меня прошибло. Вот это прокол так прокол! И как хитро эта стерва весь допрос закрутила! Сперва шандарахнула меня объяснениями, в чем суть сделки по дому была, а потом, пока я ещё в шандарахнутости плавал, таким вопросом мне врезала, что я и проговорился!.. Получше любых ментов допрашивала, честное слово. Уж насколько ловко я от ментов открутился, угрем, можно сказать, выполз - а если б они за меня взялись с той же хитростью, что и она, то раскололся бы я, точно, раскололся, и наблюдал бы сейчас небо в шашечку...

Но она только рассмеялась.

- Вот видишь, дядя Яков, я правду из тебя всегда вытрясу, поэтому не юли, рассказывай все, как есть. Если увижу, то ты ещё где-то темнишь и передергиваешь - а я ведь сразу увижу, поверь мне - то и рассердиться могу.

Ну, у меня душа в пятки. Понятное дело, худо мне будет, если она "рассердится".

- Все расскажу, все, как на духу! - взмолился я. - Только можно два-три вопроса сперва?

- Валяй, - согласилась она. - Можно.

- Как вы узнали, что меня арестовали?

- Так слухом земля полнится. Мне даже с участка выходить не пришлось. Посреди дня одна бабка, на дороге, вопит другой: "Слышь, Яшку Бурцева с сыном милиция загребла, за труп в огороде!"

- А труп этот... Вы подкинули в багажник?

- Ой, дядя Яков, ты спрашивай, но не зарывайся. Думаешь, такие вопросы можно задавать?

- Да я только к тому... - я соображал лихорадочно. - К тому только, что человек, который труп в багажник пихнул, мог только от убийц Шиндаря узнать, где этот труп спрятан. А узнать он мог лишь в том случае, если сам этих убийц одолел, когда они по его душу пожаловали... И спровадил их туда, куда они сами его спровадить собирались...

- Перекрутил, дядя Яков. Да уж, ладно. Если кто убийц Шиндаря и проводил на тот свет, то у меня на участке они не закопаны, у меня милиция свежевзрытую землю не углядит... - и совсем холодными её глаза стали. - А теперь рассказывай, в подробностях. По косточкам разбирай.

Ну, и стал я в подробностях рассказывать. То есть, как, в подробностях? Фактов придерживаюсь, а какие-то свои мысли, догадки и соображения по поводу этих фактов при себе держу. А она слушает, внимательно так, в какой-то момент за сигаретой потянулась, а потом передумала, с полки - в тени была полка, у стены - упаковку шоколада "Вдохновение" взяла и, слушая меня, давай похрустывать неспешно, шоколадку за шоколадкой.

- И вот, - закончил я, - теперь послезавтра - то есть, завтра уже надо мне либо убийство Шиндаря на себя брать, либо, как это у японцев называется, харакирю мне сделают - а по-нашему, по-русски, мордой в землю воткнут.

Она размышляла.

- И ты надеешься, небось, что я тебе помогу? - спросила она наконец.

Я плечами пожал.

- Дык кто ж вас знает. Тут, как говорится, своя рука - владыка. Утопающий, он и за соломинку хватается, а я ещё похуже сейчас булькаю, чем утопающий.

- То есть, ты веришь, будто помочь тебе я в силах, и только от моего желания и выбора зависит, помогать тебе или не помогать?

Насмешливо она это спросила, очень насмешливо. Но, мне показалось, что сквозь насмешку и другое мелькнуло: нечто вроде удовольствия, что я в её всемогущество верю, будто она ведьма-колдунья какая. Баба Яга в молодости и в красоте своей самой, так сказать, которая захочет - съест добра молодца, а захочет - выручит его, напоит, накормит и надоумит. Правда, я на добра молодца не очень тянул, да чего уж там.

Я этот оттенок, что где-то в глубине души ей как маслом по сердцу, что я её о помощи умоляю и в ноженьки ей поклониться готов, уловил. И дальше стал в мотив подтягивать.

- Не знаю, верю или не верю, только очень на такое надеюсь, - сказал я. - Вы, мне кажется, на многое способны.

И опять она на меня задумчиво посмотрела, лучистым таким взглядом своих глаз, в которых море переливалось, что любой мужик голову бы потерял. Ну, моя голова и так плохо на шее держалась, так что потерять не жалко было. Вот только все равно страх перед ней крепко во мне сидел, так крепко, как даже бандюги и милиция меня напугать не смогли, да и со стороны я себя видел: сидит этакий, пузатик вздрюченный, и в кармане ни гроша, как уж оно повелось. Тут одна надежда, что где-то она усмотрит собственную выгоду в том, чтобы меня выручать.

- А что? - сказала наконец она. - Возможно, и помогу. Только давай по порядку. Значит, говоришь, Владимир, который ещё Губа, спокойный был, в отличие от Николая? И при этом вопросом как шилом мог ткнуть? Дал тебе расслабиться, а потом так тебя огорошил, что ты чуть колбасой не подавился, так?

- Все так, - ответил я. - В точности?

- А какие у него глаза были в этот момент?

- Так вот такие и были - как два шила. А может, как два буравчика. То есть, неточно это, неточно. Что-то по-другому смотрелись... - я даже пальцами защелкал и головой замотал, пытаясь понять, как бы получше описать тот взгляд, которым этот Владимир на меня смотрел, когда допрос начал. - А, вот!.. Пустые у него были глаза, совсем пустые. Ледяная такая, знаете, пустота.

- Ледяная?

- Ну да. Вот такой лед, который пуще любого шила жжет, режет и колется. А при том, ничего конкретного в глазах разглядеть нельзя. Не разберешь, откуда этот ледяной холод в тебя стреляет.

- Уже что-то... - она потянулась за сигаретой, и, коротко кивнув, похвалила.. - Молодец, наблюдательный. И, говоришь, он спокойным оставался, когда суета вокруг раненого Чужака началась, и даже этой суетой воспользовался, чтобы допрос продолжить?

- Верно. Даже отмахнулся как-то от Николая, когда тот стал на него наседать, что, мол, Чужак белые тапки примеряет, Горбылкина ловить надо, а ты не чешешься.

- Угу, - она нахмурилась. - Тоже годится. Сам-то ничего не соображаешь?

- А что я должен сообразить? - очень я удивился. Но, по ней видно, она какие-то простые вещи имеет в виду, до которых и мне не допереть грех.

- Ладно, проехали, - она чуть улыбнулась. - Наблюдательный, но не очень догадливый, вот ты какой, дядя Яков. А я-то уж думала, что "У дядюшки Якова Товару есть всякого..."

- Может, и всякого найдется, - вздохнул я. - Только дайте мне самому разобраться, какой товар у меня имеется и где лежит, а то все перепуталось...

- Ладно, давай дальше распутывать. Тебе не показалось странным, что их так быстро освободили?

- А чего странного? Нас-то освободили. А уж их - тем более были должны...

- Совсем не "тем более". Против них улики покруче, чем против вас, и поосновательней этих улик накопилось. Одна кровь в багажнике чего стоит! При таких уликах не освобождают...

- Так ведь бандюги, - возразил я. - У них все схвачено. Да и адвокат расстарался, и деньги на залог есть...

- При таких уликах любые адвокаты и залоги могли бы бессильными оказаться, - резко ответила она. - Какие-то особые, дополнительные обстоятельства должны были сработать, чтобы они так гладенько на свободу выкатились. Ну?..

Я только глазами на неё лупал. Хоть убей, понять не мог, куда она клонит и, главное, чем мне это может помочь.

- Ну, это и впрямь из не слишком очевидного, - сказала она. - Просто ещё один нужный штришок добавляет... Вспомни теперь, кто настаивал, чтобы ты на себя убийство Шиндаря взял?

- Да оба они, - растерянно ответил я.