Кристофер Смит - Пятая авеню Страница 24

Луис, поймав взгляд Майкла, движением головы указал ему на кресло, стоявшее напротив его письменного стола. Немного погодя он велит Спокатти заткнуть рот.

– Майкл, почему ты не садишься? – спросил он. – Наша беседа продлится недолго.

– На вас это плохо подействовало? – обратился к нему с вопросом Винсент. – Я имею в виду смерть вашей собаки?

Майкл повернулся, намереваясь уйти. Луис бросил на Спокатти пристальный недовольный взгляд и вернул Майкла обратно.

– Пойми, – стараясь придать голосу мягкость, сказал он, – Винсент о тебе беспокоится. У него самого есть собака. Еще раз обещаю тебе, что разговор будет не длинным. Выпьешь кофе?

Майкл с удовольствием выпил бы кофе, но не с этим человеком. Он отрицательно покачал головой и с неохотой сел в кожаное кресло.

Луис повернулся к Спокатти.

– Ну а ты будешь кофе?

– С удовольствием.

– Я, пожалуй, присоединюсь к тебе. – Луис нажал клавишу переговорного устройства. – Джуди, принесите нам два черных кофе.

– Для меня со сливками и с сахаром, – напомнил Спокатти.

– Сегодня обойдешься.

Сидя за письменным столом, Луис смотрел на Джуди, принесшую кофе. Она была в белом накрахмаленном костюме, подчеркивающем стройность фигуры, и с новым бриллиантовым браслетом, который шеф подарил ей сегодня утром. Когда она разливала кофе, Луис уловил едва ощутимый аромат. Этот запах напоминал ему духи, которыми пользовалась Энн.

Когда секретарша вышла, Луис через стол в упор посмотрел на Майкла. Сходство его сына с матерью было разительным. От черных волос и голубых глаз до прямой нижней линии челюсти, все у них было одинаковое.

– Сегодня утром у меня был телефонный разговор с Сантьяго, – сообщил Луис, глядя на Майкла. – Мы достигли определенного соглашения.

Сын выпрямился в кресле.

– И что это за соглашение? И что он вообще сказал?

Луис отвечал медленно, тщательно подбирая слова.

– Среди прочего он заверил меня, что твоя собака дело не его рук.

– И ты этому веришь?

– Нет, – не раздумывая, ответил Луис. – Я уверен, что это сделал именно он. Я также уверен и в том, что ты бы тоже лежал мертвым на полу в своей конуре, если бы не пришел на встречу со мной. Мы все должны быть благодарны судьбе за это.

Озабоченность отца, казалось, не произвела на Майкла никакого впечатления.

– Что это за соглашение?

– Я не давал обещания, что он получит свои деньги – по крайней мере, не сейчас. Сейчас ты живешь во времени, которое тебе дали в долг. И время это, если быть точным, немного меньше трех недель. Но я бы, Майкл, не полагался полностью на его слово. После того, что он сделал с твоей собакой, думаю, что разумнее всего было бы твердо усвоить, что Сантьяго нельзя доверять на слово.

– А ты можешь… если я сделаю все, о чем ты просишь… Ты отдашь ему эти деньги?

– Конечно.

– Что-то я не совсем в этом уверен.

– Вероятно, по той же причине, по которой у меня нет уверенности, что ты выполнишь свою часть нашего дела. Мы ведь так долго жили в разлуке, Майкл. Мы же не знаем друг друга.

– А это один из способов узнать друг друга…

Лицо Луиса исказила злобная гримаса.

– Майкл, я ведь никогда не просил тебя уезжать. Пока не напечатали твой первый роман, я не знал ни где ты живешь, ни как ты живешь… Я вообще не знал, жив ты или нет! Ты не был дома шестнадцать лет, ты изменил имя, а теперь, спустя все эти годы, ты пришел ко мне просить о помощи. Не надейся, что ты получишь ее просто так, не оказав мне соответствующую услугу. Так дело не пойдет.

Разумеется, так дело не пойдет…

– Скажи, чего ты от меня хочешь?

– Ты уже знаешь, чего я жду от тебя в отношении Джорджа Редмана.

Майкл не произнес ни слова.

– Но до того, как это произойдет, ты должен сделать еще кое-что.

– И что же это?

Луис посмотрел прямо в глаза своего сына.

– Я хочу, чтобы ты женился на Лиане Редман.

Глава 16

– Послушай, Лиана, если ты не хочешь жить здесь постоянно, то, ради бога, хотя бы возьми у меня хоть немного денег. Ты никогда не найдешь в этом городе приличной квартиры с теми жалкими грошами, что у тебя есть. Ты же не хочешь поселиться в какой-нибудь дыре?

– Если не будет ничего другого, то придется.

Гарольд Бейнс с усталой гримасой на лице отвернулся от окна, возле которого они стояли. Яркое послеполуденное солнце заливало его седеющие волосы, рубашку и брюки цвета хаки. С усталым вздохом он произнес:

– Твоя вдруг появившаяся гордость смертельно меня утомила. Ты не хочешь чего-нибудь выпить?

– Я не привыкла пить так рано.

– А вот для меня как раз время для этого. Пойду сделаю для поднятия бодрости один из твоих мартини. Уверен, что ты составишь мне компанию.

Лиана подтвердила его предположение и стала наблюдать, как лучший друг ее отца направился к бару, расположенному у противоположной стены библиотеки. Он казался ей похудевшим. На приеме в «Редман Интернэйшнл» Гарольд поначалу выглядел утомленным, но затем стал веселым и энергичным. Она снова пыталась понять, болен он или это утомительные хлопоты, связанные с поглощением «УэстТекс», наложили свой отпечаток. Лиана уже было собралась спросить его об этом напрямую, но, обдумывая, как бы получше сформулировать вопрос, обвела взглядом библиотеку. Эта комната была ее самым любимым местом во всем доме.

Ее огромные, от пола до потолка, окна выходили на музей «Метрополитен», расположенный на противоположной стороне Пятой авеню, запруженной сейчас на всем ее протяжении народом и залитой золотым солнечным светом. Повернув голову, девушка увидела перед собой на столе множество фотографий в серебряных рамках. Кроме групповых снимков всей ее семьи она нашла и два своих – на первом она была снята еще тогда, когда была ребенком, на втором – прошлым летом, она сидела в парижском кафе. Они были в ее любимом городе, вдвоем с Гарольдом, на долгих каникулах.

Рядом с фотографиями стояла статуэтка Дега, купленная Лианой специально для хозяина дома на аукционе в Лондоне. Это была балерина в пятой балетной позиции, со сложенными за спиной руками, голова была повязана розовой ленточкой. За неделю до аукциона Гарольд вскользь заметил, что с удовольствием приобрел бы эту фигурку, потому что она напоминает, как она в детстве занималась балетом. И вот теперь, когда Гарольд расположился напротив нее, Лиана вновь осознала то, как много он для нее значит и что здесь она чувствует себя спокойной и счастливой. Что здесь ее дом, а не в богатом особняке в Коннектикуте.

– Я хочу показать тебя доктору, – сказал Гарольд.

– То же самое я могу предложить тебе.

– Как это понимать?

– Ты плохо выглядишь. Я сказала тебе об этом вечером на приеме.

– Я, помнится, ответил тебе, что у меня все отлично.

– Тогда чем ты объяснишь потерю веса?

– Я начал толстеть, – ответил Гарольд. – Только не говори, что ты этого не заметила. Пришлось отказаться от всего, кроме мартини и маслин. А потом началась эта суета с «УэстТекс», которая нас всех, что называется, приперла к стенке. У кого сейчас есть время на еду?

Лиана решила, что может поверить его словам и закончить разговор на эту тему.

– Я просто волнуюсь за тебя, – сказала она.

– Я рад, что ты волнуешься обо мне. Но сейчас мой черед волноваться о тебе. Ты сейчас моя главная забота. Я хочу показать тебя доктору.

– У меня нет никаких переломов, просто синяки и кровоподтеки. Через неделю все рассосется.

Бейнс недоверчиво покачал головой.

– Ты что, робот? – спросил он. – Кто-то перекусил провода в твоей голове? Я не могу понять, почему ты так на все это реагируешь. Этот идиот бьет тебя ремнем изо всех сил, а ты, как маленькая мисс Счастье, пытаешься убедить меня в том, что синяки и кровоподтеки пройдут через неделю. Это невероятно. Неужели ты настолько бесчувственна и тебя это совсем не злит?

Вопрос показался Лиане нелепым.

– Он же пытался тебя изнасиловать, – с нажимом произнес Гарольд. – Возможно, он убил бы тебя, если бы ему это удалось.

– Он угрожал, что закажет меня. Будь ты на моем месте, ты хотел бы, чтобы тебе об этом напоминали?

Гарольд махнул рукой.

– Эрик Паркер скорее откусит свои яйца, чем решится на что-то подобное.

– А что, если решится? Тебя там не было, Гарольд, а я видела его лицо. Думаю, это не пустая угроза.

– Дерьмо это все, – повысил голос Бейнс, буквально кипевший от злости. – У этого маленького засранца храбрости с гулькин хрен.

– Послушай, – перебила его Лиана. – Ты в течение десяти секунд упомянул яйца, дерьмо и хрен. Ты бы не мог в беседе с дамой говорить о чем-то более пристойном?

Он понимал, что она старается поднять ему настроение, но на Гарольда это не подействовало. Бейнс встал и налил себе еще порцию мартини, хотя он не допил еще и первую.

Лиана посмотрела в окно. Ну почему он не может понять? Она ведь всеми силами пыталась сгладить это происшествие. Она старалась делать то, что, по ее мнению, было правильным. Гарольду следовало бы гордиться ею, а не злиться на нее.