Эллери Куин - Последнее дело Друри Лейна Страница 24

— Не могу понять, почему мой желудок стал барахлить к старости…

— Несоблюдение режима во время вашей театральной жизни, мой дорогой Мальволио, — сухо отозвался доктор Мартини, — пагубно повлияло на пищеварение.

Присаживайтесь. Мне удалось улизнуть из больницы на несколько часов. Эта рутинная работа сводит меня с ума. У меня не было ни одного интересного случая уже…

Лейн хмыкнул.

— У меня есть кое-что для вас.

Врач вынул трубку изо рта.

— Я должен был догадаться. Надеюсь, это не связано с вами?

— Нет-нет.

— Наверное, запутанное дело, — заметил доктор Мартини с мечтательной улыбкой. — Я, пожалуй, отложу все свои деревенские развлечения.

— Нет необходимости. — Старый джентльмен наклонился вперед. — Поверьте, на этот раз вы можете поставить диагноз, не вставая со своего кресла. — Он огляделся. — Но, думаю, будет лучше, если вы прикроете дверь.

Доктор удивленно уставился на него, затем поднялся и выполнил просьбу.

— Какую таинственность вы напустили, — сказал доктор, возвращаясь к своему креслу. Трубка задрожала у него в зубах. — Секреты, а? Полагаю, речь идет о каком-то преступлении. Но поблизости никого нет, кто может нас подслушать.

Лейн крепко схватил его за руку и, сверкнув глазами, прошептал;

— Когда человек глух, Мартини, даже у стен есть уши… Старина, я вовлечен в одно из самых невероятных приключений, в которых кому-либо доводилось принимать участие. Суть дела в том…

Дромио, клевавший носом за рулем, прогнал пчелу с лацкана пиджака и вздрогнул. Тяжелый аромат роз пьянил его. Дверь коттеджа Мартини, остававшаяся закрытой более получаса, отворилась, и на пороге показалась сухощавая фигура хозяина. Дромио слышал, как Мартини сказал рассеянным голосом;

— Боюсь, что это единственное решение, мистер Лейн. Я должен увидеть бумагу, прежде чем смогу высказать свое мнение. Но даже тогда, как я уже говорил…

— Вот они, ученые! — нетерпеливо произнес Лейн. — Я надеялся, что проблема прояснится. — Он пожал плечами и протянул доктору руку. — Очень любезно с вашей стороны, что вы проявили интерес и вселили в меня надежду. Я покажу вам бумагу сегодня вечером.

— Хорошо. Я приеду в «Гамлет», — Чепуха! Не стоит утруждать себя. Я сам привел ее.

— Я хорошо переношу такие путешествия. К тому же надо проведать Квейси. В прошлый раз мне не понравилось состояние его сосудов.

Дромио распахнул дверцу машины. Лейн быстро подошел к нему и, в нерешительности остановившись, окинул водителя суровым взглядом.

— Ты не видел, никто не подкрадывался к дому?

Дромио разинул рот.

— Подкрадывался, мистер Друри?

— Да-да. Ты кого-нибудь видел?

Дромио почесал за ухом.

— Пожалуй, я соснул пару минут, сэр. Но не думаю…

— Ах, Дромио, — вздохнул старый джентльмен, садясь в машину, — когда ты научишься быть бдительным?.. Впрочем, это не имеет значения.

Он весело помахал рукой доктору Мартини.

— Остановишься в Ирвингтоне, Дромио. Возле телеграфа, Дромио припарковал машину возле телеграфа, и Лейн быстро поднялся по ступенькам. Взглянув на часы, висевшие на стене, он уселся за крошечный столик и взял пачку желтых бланков. Несколько секунд он не отрываясь смотрел на остро заточенный кончик карандаша, пребывая во власти своих видений. Затем, медленно и с усилием выводя буквы, написал текст телеграммы:

ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИВЕЗИТЕ БУМАГУ С СИМВОЛАМИ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ПРИГЛАШАЮ НА УЖИН СРОЧНО Д.Л.

Оплатив телеграмму, Лейн вернулся к машине. В его ирландских глазах горел задорный огонек.

— Поехали домой, Дромио, — вздохнул он, устраиваясь поудобнее на заднем сиденье.

Когда длинный «линкольн» исчез в направлении Территауна, высокий человек в темном плаще с поднятым, несмотря на жару, воротником вышел из тени черного «кадиллака», припаркованного на противоположной стороне улицы, спокойно огляделся по сторонам и быстрым шагом направился к телеграфу.

Усевшись за стол, где недавно Лейн писал свое послание, он проследил краем глаза за двумя клерками. Но они были заняты работой и не обратили на посетителя ни малейшего внимания. Тогда он схватил пачку желтых бланков. На верхнем листке сохранились следы, которые оставил острый грифель карандаша Лейна. Секунду поколебавшись, высокий человек взял карандаш на цепочке и стал аккуратно заштриховывать бумагу. На сером фоне отчетливо проступили желтые строчки…

Через секунду незнакомец поднялся, вырвал листок, спрятал его в карман и спокойно вышел на улицу, сопровождаемый изумленным взглядом клерка.

Высокий человек в темном плаще направился к огромному «кадиллаку», сел в него и завел мотор. Через несколько секунд автомобиль, набирая скорость, несся на юг, обратно к Нью-Йорку.

Глава 15

Тревоги и путешествия

Ближе к вечеру, после довольно скромного, но крайне удачного похода по магазинам, Пэтиенс Тамм вернулась в сыскное агентство. Она застала мисс Броди в состоянии сильного нервного возбуждения, граничившего с помешательством.

— О, мисс Тамм! — закричала стенографистка, и Пэтиенс от неожиданности выронила все свои свертки. — Это были самые ужасные минуты в моей жизни! Я так рада, что вы вернулись! У меня чуть не случился припадок…

— Броди, немедленно возьмите себя в руки! — твердо сказала Пэтиенс. Из-за чего истерика?

Мисс Броди молча указала на открытую дверь в кабинет. Пэтиенс поспешила войти, но застала комнату пустой. На столе инспектора лежал желтый конверт, — Где мой отец?

— Кто-то пришел к нему по одному делу. Похищение драгоценностей или что-то в этом роде, и инспектор велел передать, что уходит и не знает, когда вернется, Но телеграмма…

— Броди, — вздохнула Пэтиенс, — вы панически боитесь телеграмм. Наверное, это просто рекламный листок… — Она вскрыла конверт и прочла лаконичное послание Лейна.

Мисс Броди топталась на месте, заламывая руки и тихонько поскуливая.

— Заткнитесь, Броди? — рассеянно сказала Пэтиенс. — Вечно вы разыгрываете трагедию. Идите к себе и там лейте слезы сколько угодно… Интересно, что случилось на этот раз? Прошло всего несколько часов с тех пор, как мы расстались.

— Что-нибудь серьезное? — с ужасом в голосе спросила мисс Броди.

— Не знаю. Но в любом случае причин для истерики нет. Расслабься, детка, а я пока напишу записку отцу.

Пэтиенс уселась в кресло инспектора, схватила листок бумаги, лизнула кончик карандаша и написала следующее послание:

Дорогой Буйвол! Наш возлюбленный друг — Мудрец из Лейн-королевства прислал тебе телеграмму, в которой повелевает явиться в «Гамлет» сегодня вечером, захватив с собой папирус. Наверняка заварилась какая-то каша, а какая — еще неизвестно. У бедной Броди случился приступ истерии, вызванный телеграммой, которую она так и не осмелилась вскрыть, и отсутствием информации о нашем местопребывании. Она рассказала мне, что сейчас ты занят добыванием денег, которые я потом буду тратить.

После прогулки с мистером Роу, когда он, надеюсь, сожалея, отправился на работу, я решила взять пример с тебя и продолжить наше расследование, правда, в несколько другом направлении: прошвырнулась по магазинам Мейси. В твое отсутствие я постараюсь не уронить достоинства сыскного агентства Тамма: сейчас возьму самокат и отвезу Лейну наш папирус, который обязуюсь хранить, как зеницу ока. Позвони в «Гамлет», когда вернешься. Милый старый Друри растянет праздничный ужин и, думаю, не будет возражать, если я помну простыни на одной из замечательных старых кроватей. Будь осторожен, дорогой!

Пэг.

Р.S. Я буду чувствовать себя очень одинокой во время поездки мимо этих мертвых холмов, поэтому попрошу мистера Роу сопровождать меня. Ну как? Ты рад?

Пэтиенс с торжествующим видом сложила листок и положила его вместе с телеграммой на груду бумаг. Подойдя к сейфу, она промурлыкала что-то себе под нос, набрала нужную комбинацию цифр, открыла тяжелую дверцу и извлекла манильский конверт. Пэтиенс проверила его содержимое и сунула конверт в льняную сумку, набитую дамскими безделушками.

Проделав все это, она подошла к телефону, набрала номер Британского музея и подозвала Гордона Роу.

— Привет, Гордон! Не думал, что я побеспокою тебя так скоро?

— Ангел мой! О чем ты говоришь? Я потрясен.

— Как работа?

— Продвигается.

— А не хотел бы ты задержать ее продвижение?

— Пэт! Ты же знаешь, я на все готов ради тебя!

— Мне надо смотаться в «Гамлет» с одной вещицей. Не хочешь составить мне компанию?

— Пусть кто-то посмеет задержать меня!

— Отлично! Встречаемся у входа в музей минут через десять. — Пэтиенс положила трубку, поправила выбившийся локон и вышла в приемную. — Броди, объявила она, — я уезжаю.