Астра - Крепитесь, други! Страница 24

«У него другая»- подозрительно уверилась она.

— Эй, кавалер, не спеши, а то опоздаешь, — остановила его как-то в коридоре, решив выяснить все сразу, но он лишь полуобнял ее на ходу, «Потом, потом» и снова пропал. А теперь и вовсе загрипповал.

Мясо с черносливом и морковкой, баночку квашеной капусты, огурчики-помидорчики она уложили в сумку еще с утра, в магазине же купила хлеба, масла и пакетик с майонезом. Поклажа получилась тяжеленька, но своя ноша не тянет и хлеб сам себя несет…

«Путь к сердцу мужчины лежит через желудок»- говаривал сам Витя, и Шурочка усвоила это.

Его дом в Кулаковом переулке располагался в глубине, у поворота за булочной направо, возле нарядного нового строения с башенками, колоннами, зеленой черепицей и цветной тротуарной плиткой, принадлежащего ЛУКОЙЛу. Ох, этот ЛУКОЙЛ! Как к нему не подъезжай с рекламой в «Городскую новь», ничего не получишь! А на свой пряничный домик, на свою хоромину им денег не жалко, за одну лишь осень выстроили, за те два месяца, что Шурочка стала здесь бывать!

Соседство было не в пользу старого дома, довоенного, обшарпанного, отступившего вглубь, словно во второй ряд. Входная дверь в подъезде почти не закрывалась, не горела лампочка, а лифт останавливался через два этажа на третий. Так, чтобы попасть на седьмой, приходилось подниматься на девятый этаж и спускаться вниз, а чтобы оказаться на первом, надо было ехать с шестого. Зато потолки в квартирах были высокие, и отопление грело так, что, по словам Вити, в самые лютые морозы некуда было деться от жары.

«Когда хоть они были, морозы-то… не упомнишь,»- Шурочка деловито миновала темные грязные ступеньки первого этажа, брезгливо вошла в лифт, поднялась на девятый, бережно затворила за собой дверь и стала спускаться к седьмому этажу. Знакомый скрип двери и голоса сначала обрадовали ее, потом в нерешительности остановили на ступеньке.

— Все, все, — говорил кто-то (Толик!), прощаясь. — Измотался, как бобик, ей-богу. Завтра закрываю счет и смываюсь куда подальше. Наметили на тринадцатое, значит, все. Хватит по лезвию ходить.

— Да подожди, говорю тебе, поверь моей интуиции. Должны капнуть хорошие бабки, платежка пришла еще до праздников, сам видел, — простуженно говорил Виктор.

— Жадность фраера сгубила, — отрубил Толик. — Не ты каждый раз ждешь засады, а я. Попробуй разочек, тогда говори. Дураков нет стоять лицом к стенке с поднятыми руками.

— Завтра тринадцатое, плохое число. Как бы не раскаяться. Перенесем на четырнадцатое, рискнем в последний раз. Тринадцатое, учти.

— Тогда уже сегодня, а не четырнадцатого. А нынче операционный день уже закончен. Я теперь все знаю. Завтра, и точка. Промедление смерти подобно. Если унесем ноги подобру-поздорову да еще и тринадцатого числа, значит, для нас оно благодатное, а не проклятое. Пусть для «Каскада» тринадцатое будет «тринадцатым» на всю железку. Все, я решил. До завтра.

Он загрохотал вниз по лестнице, точно школьник, отсекая каблуками каждую ступеньку. Захлопнулась и дверь квартиры.

Шурочка стояла, замерев. Сердце ворочалось в груди, словно каменное. Ошеломленная услышанным, приседая, как испуганная кошка, вернулась она к лифту. Он словно ждал ее. Неслышно затворившись, она слетела вниз на первый этаж, выбежали из подъезда и, не помня себя, помчалась в другую, не просматриваемую из его окна, сторону.

«Молчать, молчать, как рыба, если жизнь дорога», — билось в душе единственное желание.

Валентина сидела за столом, прерывисто дыша в платок. У нее была высокая температура, она чихала и горела, как в огне. Из глаз лились слезы. Два носовых платка, выстиранные под краном, сохли на батарее.

Напротив сидела Люся.

— Скажи, Люся, на сколько дней банки задерживают платежи? Самое большее?

— На неделю, на десять дней, один раз было на одиннадцать.

— А у нас третью неделю! Платежки клиенты шлют, а денег нет как нет. С двадцать третьего октября! — она чихнула в платок и посидела, прикрыв глаза.

— Езжайте домой, Валентина Сергеевна, — посочувствовала Люся.

Валентина отмахнулась.

— Когда ты была в банке?

— Вчера.

— И что?

— Пришел мелкий давний платеж-доплата. И больше ни копейки.

— Здесь что-то не так. Что-то происходит со всеми нами, я чувствую это. Поехали вместе, — Валентина тяжело поднялась и стала одеваться, потом высыпала на ладонь две таблетки, проглотила, запила минеральной водой, прихватила высохшие платки, с наслаждением прижала горячими к лицу, и тяжело вышла из кабинета.

Шофер повез их через центр на Сретенку.

Были ранние полузимние сумерки. На тротуарах темнела бесконечная московская толпа. Снег превратился в дождь, на мокром лобовом стекле его потоках и каплях пышно расплывались и словно расцветали красные, желтые, оранжевые огни подфарников идущих впереди машин. Встречные автомобили болезненно ослепляли фарами воспаленные в гриппе глаза. Горячая, с резким дыханием, с ломотой во всем теле Валентина сидела внутри своей шубы.

«Концепт-банк» занимал прекрасное здание, выстроенное в прошлом веке и щеголевато обновленное в последние годы. Вход в банк был отделан зеленым мрамором, дверь темного стекла открывалась охранником, сидящим «в сенях», в промежутке внутренних и внешних створок. Посетитель проходил под аркой металлоискателя и попадал в роскошный операционный зал, где также дежурили секьюрити в форменной одежде с нашивками банка.

В этот предвечерний час здесь было пустынно. За стеклами окошечек сидели служащие, перед каждым из них светился монитор, защищенный от постороннего взгляда слоистыми насадками. По их приглашению в зал спустилась менеджер банка, невысокая молодая женщина, которая занималась счетами «Каскада». Был четверг, не банковский день, поэтому ее удивил приезд клиентов.

— Мы приносим извинения, — сказала Валентина, глядя на нее сверху вниз, внушительная даже с мокрым платком в руке, — с нашими счетами происходят странные вещи. Вот пачка платежных поручений, отправленных нам по факсу в течение почти трех недель на сумму свыше двухсот пятидесяти миллионов, меж тем как на расчетный счет не поступило ни одной копейки. Не затруднит ли вас проверить тщательнее, так ли это? Ваш банк ни разу не задерживал деньги на такой срок.

— Мы никогда не нарушаем договоренностей.

— И все же, будьте так добры, проверьте, пожалуйста. Мы крайне обеспокоены этими обстоятельствами.

Скрывая обиду, менеджер нашла ячейку «Каскада» в программе компьютера, и некоторое время просматривала ее.

— Ваш счет пуст.

Валентина снова показала пачку документов.

— Этого не может быть! Посмотрите по другим каналам.

Но та, взяв копии платежных документов, присланных по факсу клиентами в подтверждение сделанной оплаты, принялась рассматривать именно их. Одну, вторую, третью, наконец, бросила все на стойку.

— Но это даже не к нам. Банк получателя «Конверс-банк».

— Какой «Конверс-банк»? Что вы говорите? При чем тут «Конверс-банк»? — у Валентины закружилась голова.

— Посмотрите сами, — в глазах менеджера свернула искорка затаенного торжества.

Валентина и Люся впились глазами в мелкий шрифт документов. Да, точно, «Конверс-банк».

— С каких пор? Почему? Где этот банк? Могу я узнать его адрес?

Девушка за стеклом запросила справку и подала ей распечатку: Нижняя Первомайская улица.

— Что происходит? Ты что-нибудь понимаешь, Люся?

— Ничего не понимаю. Мы обслуживаемся здесь, а не на Первомайской.

— Поехали, — повернулась Валентина. — На Первомайскую.

Новая неожиданность словно вылечила ее. В машине она сидела, готовая к любому обороту событий. Вновь потянулись мучительные улицы города, полные грязных машин, пробок, встречных фар. Болезнь наваливалась вновь. Валентина прикрыла глаза.

Второй банк был попроще, поскромнее и, по-видимому, совсем молодой, первогодок, хотя и с претензией. Об этом говорили цветы в зале, буклеты о предоставляемых услугах на низеньких столиках, окруженных диванами, интересно решенное освещение в виде россыпи ярких точек на потолке. Но располагался он у черта на куличках, и охрана была одета в камуфляж, а не в форму с эмблемой фирмы, и пол покрыт искусственной плиткой, а не темным природным лабрадоритом с голубыми играющими кристаллами, как на Сретенке.

Увидев их документы, операционистка в окошке удивленно подняла брови.

— «Каскад»? Опять к нам?

— Что значит «опять»?

— Ваш директор сегодня закрыл счет.

Валентина схватилась за голову.

— Генеральный директор агентства «Каскад» — это я, Королева Валентина Сергеевна. Что происходит?

Лицо девушки стало серьезным, даже испуганным.

— Счета «Каскада» только сегодня были закрыты и обналичены.

— Почему закрыты и обналичены?!